— Ты уже в пути? — спрашиваю.
— Да. Можете не волноваться.
— А ребята? — уточняю.
— Да, — коротко отвечает он.
— Понял. Тогда до встречи.
Сбросив вызов, я выжимаю педаль газа и двигаюсь по оживленной дороге. До клиники добираюсь довольно быстро, а машину прячу на соседней парковке около здания бизнес-центра. Не дожидаясь Павла, иду прямиком в клинику.
Для того, чтобы у работников медицинского центра не возникло вопросов, оплачиваю клинический анализ крови и направляюсь к лабораториям, расположенным на первом этаже.
— Дима, подожди, отдышусь, — доносится до меня знакомый слащавый голос.
— Давай, милая, я помогу. Присядь, — командует он. — Эльза, назови фамилию врача.
— Краснова, — отзывается она. — Она принимает на втором этаже.
Я осторожно выглядываю из кабинета, чтобы раньше времени не быть замеченным сладкой парочкой. Медсестра не обращает на меня внимания, девушка заполняет какие-то бумажки. Тем временем, Дима с Эльзой подходят к лифту. Как раз в тот момент, когда разъезжаются двери кабины, я оказываюсь рядом.
— Доброе утро, будущие родители, — язвительным тоном бросаю им в спину. — Как настроение?
Они синхронно оборачиваются, и на их лицах застывает одинаковое выражение — изумление, которое быстро сменяется осознанием, что их поймали с поличным. Пока Эльза и Дима приходят в себя, я вхожу в лифт и нажимаю кнопку второго этажа. Двери закрываются, и кабина приходит в движение, через пять секунд останавливаясь.
— Прошу, — пропускаю вперед оторопевшую Эльзу и хмурого Диму, а затем выхожу сам. — Может, хоть поздороваетесь? Или так и будем молчать?
— А что ты хочешь услышать? — брат подает голос.
— Все. Я хочу услышать все, — прищуриваюсь я.
— Мне нужно на прием, — тоненьким голоском произносит Эльза и стучит в дверь кабинета.
— Мы подождем тебя здесь. Диме теперь торопиться некуда, — говорю совершенно серьезно.
Девушка скрывается в кабинете у врача, а мы с братом останемся наедине. На удивление, на этаже в коридоре находится всего пять человек — мы с Димой и еще три женщины у самого дальнего кабинета. Поэтому наша беседа останется сугубо конфиденциальной.
— Что значат твои слова? — тихо спрашивает он. — О том, что мне некуда торопиться.
— Это значит, что ты безработный человек. Вход в офис с этого дня для тебя закрыт, — смотрю на него в упор.
— Это из-за Эльзы? — Дима делает удивленное лицо.
— Дим, — я опускаю ладонь на его плечо, чуть сдавливая его. — Оставь актерские таланты Эльзе. Все ты отлично понимаешь.
— Дан, я не понимаю, — хмурится Дима.
— Хорошо. Тогда давай как в детстве. Я тебе попробую объяснить, — я набираю в легкие побольше воздуха. — Давай сначала. И без вранья. От кого беременна Эльза?
Дима смотрит на меня в упор и молчит. Я вижу по глазам, что он ищет пути отступления, которых уже нет.
— В твоем взгляде кроется ответ, — продолжаю я, убирая руку от его шеи. — Знаешь, я бы хотел услышать от тебя хоть что-то. Ты же мастер переговоров. Так построй со мной диалог.
— Я отец ее ребенка, — он опускается на скамейку, расположенную напротив кабинета врача.
— Отлично. В конце тоннеля наконец-то начал виднеться свет, а я уж подумал, что все — так и поедем в темноте, — одобрительно киваю, устраиваясь рядом. — Эльза на всю страну заявила, что отец ребенка я. При том, что я с ней даже не спал. Как ты это объяснишь?
— Это вышло случайно.
— Дим, это самое нелепое, что я слышал за последнее время, — нервно усмехнувшись, хватаю его за грудки. — Вы сделали все, чтобы разрушить мой брак. А ты попытался развалить компанию, которую я создавал долгие годы. А теперь скажи мне, братец, что именно вышло случайно?
— Да, я не стану отрицать, что хотел отхватить себе кусок, но я не собирался ничего разрушать, — выкрикивает Дима, но вовремя приходит в себя и сбавляет тон. — А с Эльзой действительно вышло случайно. Еще раз повторюсь: никто не собирался разрушать твой брак с Аделиной, нужно лишь было сместить фокус твоего внимания.
— И попытаться обанкротить меня? — я резко отпускаю его.
— Нет, — хрипло произносит Дима.
— Вы двое выставили мою личную жизнь на потеху публике. Ты вообще представляешь, сколько еще времени это будут полоскать? Моя репутация пострадала настолько, что мне еще лет пять придется обелять ее. Я еще не говорю о Лине, — резко выдыхаю. — Ее жизнь и вовсе оказалась…
Я замолкаю. Нет никакого смысла распинаться перед этим мерзавцем, объяснять ему что-то.
— Я тебя устроил к себе, дал хорошую работу, зарплату, планировал повышение, — незаметно повышаю голос, — но тебе этого было мало. Кем бы ты стал, если бы не я? Ты забыл как на последних курсах университета я вытаскивал тебя из притонов?
— Я не просил тебя это делать, — выплевывает младший брат.
— Ты же мать на тот свет чуть не отправил, — сцепив зубы, говорю я. — И это твоя благодарность? Разрушить мою жизнь?
— Никчемный младший брат, — язвительно усмехается. — Ты всегда был любимчиком отца. Все важные вопросы он обсуждал только с тобой. На меня же не обращал никакого внимания. Чего ты ждал, Дан? Что я всю жизнь буду пресмыкаться перед тобой?
Ну наконец-то мой братец показал свое истинное лицо. Если у меня и была капля сострадания в отношении него, то последние слова ее осушили. Невозможно исправить человека, который сам выбрал путь в никуда. Как и помочь ему, если он сам того не желает.
В этот момент из кабинета выходит Эльза. На ее лице отражается замешательство, которое при взгляде на Диму и вовсе сменяется отчаянием.
— Послушаем твою версию, — гневно зыркаю на бывшую подругу. — Кто отец ребенка?
— Богдан, мы можем поговорить в другом месте? — тихо говорит она, оглядываясь по сторонам.
— Нет. Говорить с тобой мне незачем, — рявкаю я, намеренно повышая голос и привлекая внимание тех немногих пациентов, которые находятся на этаже. — Кто отец ребенка?
— Дима, — испуганно шепчет она.
— Ты избалованная стерва, у которой нет ничего святого, — я поднимаюсь с места. — Какого черта ты солгала, что я с тобой спал?
— Прости, Богдан, — она выдавливает из себя несколько слезинок.
— На выход. Оба, — киваю в сторону лифта.
Эльза с Димой не спорят, делают то, что я говорю. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не заехать кулаком в нос своему непутевому братцу.
Отец растил нас одинаково. Со мной говорил на более серьезные тема, поскольку я был старше. Мне были интересны его дела, Дима же наоборот жил в чате удовольствие, наплевав на мнение других. Даже самых близких.
На улицу мы выходим все вместе. К счастью, мои проверенные ребята отлично делают свою работу. На крыльце Диму уже ждут.
— Ты все равно не докажешь ничего, — тихо произносит брат.
— Я так не думаю, — достаю из кармана звукозаписывающее устройство и передаю одному из сотрудников полиции. — Там разберутся. Не волнуйся.
Стоит машине, увозящей моего брата на допрос, скрыться из виду, я поворачиваюсь к Эльзе. Меня все еще разрывает он негодования и, в случае с Димой, боли, что два человека, которым я доверял, могли предать меня таким подлым способом, но при взгляде на эту хищницу, которая картинно утирает глаза бумажной салфеткой, я чувствую еще и брезгливость.
— Хватит ломать комедию, — цежу неприязненно. — Я пока единственный зритель, и я уже знаю, чего стоят твои ужимки и слезы. Не сработает.
— Не будь таким жестоким, Богдан.
— Я жестоким? — переспрашиваю я, в который раз поражаясь наглости этой женщины. — Ты просто вероломная дрянь! Ты оклеветала меня на всю страну и разрушила мой брак. Унизила меня и мою жену. Ты…
— Ты сам дал мне в руки это оружие! — перебивает меня Эльза решительно, ни на мгновение не теряя выдержки. Этого у нее не отнять — она противник куда опаснее Димы. — Если бы ты не соглашался прятать от Адель наши встречи, если бы ты так доверчиво не приходил в отель — ничего бы этого не было. Так что не надо обвинять меня! Ты сам хорош. И бесишься ты именно потому, что знаешь, унижение жены — это и твоих рук дело тоже!
— Дрянь!
— Возможно. Но и ты не лучше, Дан, — возражает она. — Я тебе уже говорила, что мы с тобой сделаны из одного теста.
— Ну раз так, тогда, пожалуй, пойду по твоему пути, — выплевываю яростно, ненавидя саму мысль, что я в чем-то могу быть как Эльза и мой брат. — Будет неплохо рассказать новую историю по ТВ в прайм-тайм, как считаешь?
— Ты не пойдешь на телевидение, — говорит она самоуверенно. — Я знаю, что ты не пойдешь.
— Ты права. Я не пойду, — соглашаюсь я, засовывая руки в карманы пальто, потому что они отчаянно желают сомкнуться вокруг шеи этой стервы. — А вот ты пойдешь.
— И зачем мне это делать? — на ее губах появляется ехидная улыбка.
— Либо ты рассказываешь правду о том, что нас ничего не связывает и все это дерьмо было лишь актом мести брошенной много лет назад любовницы, либо я подаю на тебя в суд за клевету, — говорю жестко. — А учитывая обстоятельства, я привлеку тебя еще и к делу о финансовых махинациях братца. И если в деле о клевете ты можешь отделаться административной ответственностью, то вот тут тебе светит вполне реальный срок.
— Я беременная! Ты не можешь так поступить со мной, — взвизгивает Эльза.
— Вот именно потому, что ты беременная, я и даю тебе возможность сделать все с минимальными для тебя потерями, — хладнокровно улыбаюсь, видя как вытягивается ее лицо. — Воспринимай это как еще одну роль. Роль раскаявшейся суки. У тебя есть время до конца недели, чтобы все это устроить.
— На телевидение не так-то просто пробиться.
— Ой, давай без этого, Эльза, — отсекаю грубо. — Уверен, ты справишься.
Оставив за собой последнее слово, разворачиваюсь и быстрым шагом иду к парковке, где бросил свою машину. Теперь, когда все карты открыты, мне нужно работать. Да, сейчас будет проще потушить все пожары, которые начал брат, но все же урон от его действий — и финансо