— Поверила, — муж сам отвечает на заданный ранее вопрос. — Видишь, нам просто жизненно необходимо поговорить!
— Я не хочу с тобой разговаривать, — чеканю я, демонстративно сложив руки на груди.
— Тогда будешь молчать и слушать, — отрезает Дан, поворачивая ключ зажигания.
— Сегодня, когда я как дура названивала тебе, натыкаясь на автоответчик, ты был с ней? — вырывается у меня отчаянный вопрос, и я почти сразу о нем жалею.
Поджатые губы и вздувшиеся желваки мужа — более чем красноречивый ответ на него. Он действительно был с ней. Это все не розыгрыш, не чья-то злая шутка. Что бы он ни сказал, это не изменит факта — он видится со своей бывшей регулярно и день нашей годовщины он тоже провел с ней.
Внезапно перед капотом появляется начальник охраны Виктор и, бурно жестикулируя, просит Дана на два слова. С раздраженным вздохом муж щелкает ремнем безопасности, который успел застегнуть, и, бросив на меня задумчивый взгляд, выходит из машины.
В тишине бронированного салона я смотрю, как он внимательно слушает охранника и все сильнее мрачнеет. К ним подходит еще один мужчина, они о чем-то громко спорят, смотрят в направлении входа, где все еще толпится несколько человек с фотоаппаратами, а я воспользовавшись этим моментом, открываю дверь и, оставшись незамеченной, выскальзываю из автомобиля.
Недалеко от парковки — подземный переход и спуск в метро. И еще сейчас час-пик, легко затеряться.
У меня нет плана. Нет каких-то четких мыслей. У меня с собой сумочка, в которой есть телефон с зарядкой, паспорт, пластиковая карта и совсем немного наличных, и понимание, что я не хочу оставаться с Даном. Возможно, завтра у меня будут силы встретиться с ним, выслушать его оправдания, принять какое-то решение, которое изменит всю мою жизнь. Пока же я просто хочу испариться — в одиночестве поплакать, зализать свои раны, забыться. А не слушать объяснения мужа, которым я вряд ли поверю. Не теперь, когда доказательства его встреч с Эльзой есть у всего мира.
Сознательно остаюсь в центре, просто блуждаю по кругу, словно хочу запутать следы. Знаю, что легко смогу найти в этом районе отель, только переживаю, что если Дан задастся целью найти меня, он легко сможет сделать это – за последнее время у него появилось много влиятельных знакомых в самых разных кругах. С другой стороны, зачем ему меня искать? Этот вечер, вечер нашей годовщины, он может теперь беспрепятственно провести с ней. С Эльзой, которая спустя столько лет все еще его волнует.
На глаза наворачиваются слезы, но я не даю им пролиться. Выхожу из подземки на улицу, впервые за все время с момента побега беру в руки телефон. Поставить его на беззвучный режим было правильным решением. На экране светятся десятки звонков, уведомлений в мессенджерах, отметок в соцсетях. Не стоит сомневаться, что новость о предательстве мужа дошла до всех…
Я не успеваю убрать телефон обратно в сумочку, как он вспыхивает новым входящим звонком. Дан.
Мой первый порыв – сбросить. Но в конце концов, я глубоко вдыхаю и снимаю трубку.
— Что за шутки, Лина? — в динамике звучит разъяренный голос мужа. — Ты где?
— Это не шутки. Я хочу побыть одна. Мне нужно время, чтобы подумать.
— Скажи мне, где ты, я заберу тебя, – напирает муж, будто не слышит моих слов.
— До свидания, Дан.
Не успеваю отключиться, как на телефон прилетает звонок от мамы. Оставляю его без ответа. Как и еще один звонок от Дана. И потом от подруги. И еще несколько – с незнакомых номеров. Я даже боюсь представить, что творится в папке сообщений.
Запахнув пальто в попытке согреться, иду по вечернему городу. Мимо спешат люди, в окнах горит свет, движение на дорогах все такое же загруженное – все идет своим чередом, только у меня ощущение, будто моя жизнь разрушилась.
На горизонте вижу светящуюся неоном вывеску сетевого отеля. Без раздумий иду к нему, на стойке ресепшн бронирую и оплачиваю номер на сутки. Администратор меня явно узнает, но сохраняет профессионализм – передает ключи и рассказывает, где накрывают завтрак, хотя мы оба знаем, что я на него не пойду, предпочтя уединение номера любопытным взглядам. У меня никогда не было проблем с публичностью. Когда я шла на телевидение в рейтинговые шоу, я прекрасно понимала, с чем столкнусь. Но сейчас моя популярность кажется мне самым страшным наказанием.
В номере я сразу иду в ванную комнату, чтобы смыть тяжелый макияж, который остался у меня со съемок. Но не только его. Мне кажется, что события вечера оставили свой грязный отпечаток на всем моем теле, на волосах, на одежде. Сбросив одежду, захожу в душ, долго стою под горячими струями воды, ощущая, как напряжение понемногу оставляет меня. Но вместе с ним ослабляются защитные барьеры, которые не позволяли мне плакать все это время. Сейчас же соленые ручейки беспрепятственно текут из глаз, смешиваясь с горячей водой.
Как Богдан мог?.. Мы вместе столько всего прошли. Когда мы познакомились на дне рождения общего приятеля, он строил свою жизнь с нуля – у него были колоссальные проблемы в бизнесе, его бросила невеста, та самая Эльза, умер отец. А я заканчивала университет, и на фоне моих беззаботных и ветренных одногруппников, он показался прекрасным принцем – взрослым, умным, заботливым. Он стал моим первым мужчиной, а вскоре, несмотря на то что родители были не в восторге от моего выбора, мужем. И я никогда не жалела ни о чем. До этого вечера…
К черту. Все к черту. Я так долго старалась быть для него лучшей – женой, подругой, любовницей, а в итоге получила нож в спину. Ничего уже не изменишь. С этим надо жить. На руинах брака строить свое будущее. Мне только двадцать пять. Вряд ли я когда-то еще смогу настолько довериться мужчине, но жить буду. Обязательно.
Вытерев насухо тело и закутавшись в гостиничный халат, я возвращаюсь в комнату и, позвонив на ресепшн, делаю заказ в Room Service. В ресторане я так и не дождалась салат, и теперь, когда первый шок прошел, организм напоминает мне, что кроме скудного завтрака я за весь день ничего не ела.
Избегая смотреть на экран, ставлю мобильный на зарядку. Завтра я с головой нырну в весь этот ад, но перед этим я хочу одну единственную ночь тишины. Я ее заслужила.
Через пятнадцать минут раздается тихий стук. Уверенная, что это официант с моим заказом, я резво бегу к двери, распахиваю ее и тут же горько об этом сожалею. За ней стоит не официант. Это Дан. Мрачный как грозовая туча… и такой потрясающе красивый.
— Думала, я тебя не найду? — спрашивает муж, бесцеремонно оттесняя меня от двери, не позволяя мне захлопнуть ее прямо перед его носом. Впрочем, учитывая его состояние, я сильно сомневаюсь, что закрытая дверь его остановит.
— Не думала, что у тебя возникнет такое желание, — лепечу я, глядя как он неприязненно оглядывает номер.
— Неужели? Ты – моя жена, — цедит он, пронзая меня ледяным взглядом. — Разумеется, я имею право знать, где ты проводишь ночи вне дома.
— Так же как я имею право знать, где ты проводил свои? — уточняю язвительно, намекая на все то время, что он посвятил Эльзе.
— Я тебе не изменял.
— Я тебе, как видишь, тоже, — демонстративно развожу руками, не замечая, что от этого движения халат, который мне слегка велик, распахивается на груди.
Спохватившись, туже затягиваю пояс, но поздно — Дан все замечает. Я вижу, как загораются его глаза, как напрягаются желваки, а лицо приобретает хищное выражение. И я чувствую отчётливое сексуальное напряжение, которое вспыхивает между нами, подпитанное яростью, взаимными обидами и их последствиями.
— Нет, — успеваю шепнуть я за секунду до того, как муж стремительно сокращает расстояние между нами и, прижав меня к себе, впивается в мои губы.
Этот поцелуй — жестокий, злой, отчаянный — как насмешка над всем хорошим, что было между нами. Дан врывается языком в мой рот, прикусывает зубами губы. И несмотря на то, что физически я откликаюсь на эту атаку, а мое тело наполняется болезненным томлением, эмоционально я просто раздавлена.
Как мы докатились до этого?..
Когда муж, наконец, отстраняется, выпуская меня из своих стальных объятий, я, не раздумывая, поднимаю ладонь и звонко шлепаю его по щеке.
— Не смей так со мной обращаться! — сама не узнаю свой голос, хриплый и севший от напряжения. Мои губы горят, щеки пылают, каждый нерв в моем теле напряжен до звона.
— Ты – моя жена, — повторяет он снова, словно находит в этом какое-то мрачное удовлетворение.
— Ненадолго! — выкрикиваю я, чувствуя, как от этих слов сердце сжимается до боли.
— Развод ты не получишь, — вкрадчиво предупреждает Дан, окончательно беря себя в руки.
— А это мы еще посмотрим! — отражаю я. — А теперь уходи и оставь меня в покое. Сегодня у меня нет никакого настроения видеть тебя.
Никогда за все годы брака мы с ним не общались в таком тоне и таком ключе. Я это понимаю, но и Богдан тоже видит огромную трещину между нами, которая с каждой секундой становится глубже.
— Ты не можешь меня выгнать.
— Выгнать я тебя, может быть, не могу. Но тогда я здесь не останусь! — бросаю запальчиво, всем своим видом демонстрируя решительность. — Уходи, Дан. Не порти то последнее, что еще осталось между нами.
В глубине глаз мужа я замечаю вспышку боли, вызванную моими словами, но она так быстро гаснет, что я даже не уверена, была ли она реальностью или лишь плодом моего воображения. Его мрачное лицо становится еще более отрешенным и холодным. И когда он молча разворачивается и идет к двери, я едва не кричу ему, чтобы остановился.
Трещина между нами становится пропастью. И когда за Даном с легким щелчком закрывается дверь гостиничного номера, мне кажется, нам ее уже никогда не преодолеть.
Глава 3
Я просыпаюсь рано утром и с тоской смотрю на пустую сторону постели. Да, сейчас я в гостиничном номере, но к такой картине в последнее время мне не привыкать. Богдан стал вставать раньше. Когда он уезжает на работу, я только открываю глаза. На все мои вопросы, куда он так рано, отвечает односложно: «Много дел». Вернее, отвечал. Наверное, это все теперь в прошлом.