ня.
— Какие же мы разные, — я пожимаю плечами, мягко улыбаясь в ответ.
— Говорят, противоположности притягиваются, — замечает он тихо.
Богдан смотрит так, будто заново изучает мое лицо. Некоторое время мы сидим молча. Я ощущаю на себе заинтересованные взгляды коллег, но не обращаю на них никакого внимания. Мне действительно плевать, кто и что подумает обо мне или о нас. В конце концов, это моя жизнь, а значит и правила мои.
— Как ты здесь оказался? Выкупил канал? — я первой нарушаю молчание.
— Я здесь из-за тебя, — просто отвечает Богдан.
Короткая фраза, несущая в себе так много смысла, заставляет меня испытать весь спектр эмоций.
— Карина сказала, что тебя пригласил Егор, — перевожу взгляд на Москвину, которая уже сидит за соседним столиком и, кажется, не дышит, а следит за нашей реакцией друг на друга.
— Я был настойчив, так что у него не было выбора, — усмехается он, ничуть не смущаясь.
Мы снова молчим. Изучаем друг друга. Так многое можно сказать, а слова не идут.
— Богдан, зачем ты выплатил сумму по моей неустойке? — наконец, выдаю я.
— Это малая часть того, что я мог сделать для тебя, — говорит откровенно, не пытаясь отнекиваться. — Я ведь по-крупному облажался, забыла? К тому же, предполагалось, что ты об этом не узнаешь.
— Снова секреты?
— Из-за меня ты ушла с работы. Это был не твой долг, — он склоняет голову и осторожно, будто боится, что я испугаюсь, касается кончиками пальцев моего локтя. — В конце концов, никакие деньги не смогут искупить моей вины перед тобою. Но я бы очень этого хотел, Лина. Как одного шанса. Шанса на прощение.
Его нежное прикосновение посылает волну мурашек по моему телу. Я почти не дышу, даю себе возможность прочувствовать… Этот момент. Его тепло. Эту целомудренную ласку. Он хочет прощения? Я давно простила. Только отпустить никак не получается.
Моя жизнь лежит в руинах. У меня в прошлом брак, работа, планы. Но вот сейчас со мной сидит человек, рядом с которым все это становится неважным. Он все разрушил. Но, кажется, будто только ему под силу воскресить меня снова. Разве так бывает?..
— Потанцуешь со мной? — спрашивает Богдан мягко, когда звучат первые аккорды медленного трека.
Я почти не дышу, когда киваю и вкладываю свои пальцы в его раскрытую ладонь. Слов нет — в горле все пересохло. Сердце перешло на максимальный режим. Желудок свело от волнения. Но мурашки, которые бегут по спине и предплечьям, приятные. Будоражат кровь. Зажигают искорки в глазах.
Мы пробираемся через танцующие пары и оказываемся в самом центре зала. Снова в центре событий и снова привлекаем к себе заинтересованные взгляды. Скандал? Бывший и бывшая. В разводе, который полоскали на всю страну.
Да кому какая разница, если нам хочется?
Глядя Богдану в глаза, я замечаю огонек, который подсказывает мне, что он думает о том же. Он уверенно привлекает меня к себе, словно в насмешку всем вокруг. Я ощущаю его горячие ладони на своей талии. Осторожно обнимаю его за плечи.
— Они тебя беспокоят? — его теплое дыхание касается моего уха. Он начинает медленно покачиваться в такт мелодии, увлекая меня за собой.
— Нет, — говорю честно. — Это пройденный этап. У меня иммунитет к скандалам.
Мягкая усмешка. Тихий вздох. Наши тела становятся еще ближе. Между нами словно проходит высоковольтный разряд.
— Сбежим, Аделина?
— Сбежим, Богдан.
***
Уже глубокая осень, но вечер выдается теплым и безветренным. Мне даже в пальто не приходится кутаться — мне жарко, потому что моя ладонь в ладони Богдана, и в том месте, где наша кожа соприкасается пылает настоящий пожар. Так действует на меня этот мужчина — согревает одним своим присутствием.
— Не холодно? — спрашивает Богдан, словно подслушав мои мысли.
— Нет. Мне очень хорошо.
И я не лгу. Мы идем по вечерней Москве, которая сияет огнями и витринами. Молчим, но слова будто бы и не нужны — по крайней мере сейчас. Я знаю, что время поговорить настанет, но сегодня мне хочется просто эгоистично наслаждаться этой прогулкой с единственным мужчиной, которого я когда-либо любила. И все еще люблю, несмотря на все, через что нам пришлось пройти.
— Все-таки, надо вызывать машину, — с сожалением говорит Богдан, глядя на мои туфли на шпильках. — Долго ты не выдержишь в такой обуви.
— Все в порядке, правда. Давай еще немного прогуляемся. Хочу дойти до набережной, — прошу я.
Богдан соглашается. Поднимает к губам наши переплетенные ладони и мягко целует костяшки моих пальцев. В ответ на его ласку мои щеки вспыхивают — одновременно от удовольствия и смущения, но мой спутник лишь тихо смеется.
В молчании, которое не тяготит нас, мы доходим до моста, выступающего над Москвой-рекой. Я останавливаюсь у перил, глядя на курсирующие по воде корабли и сталинскую высотку, возвышающуюся на другом берегу. Богдан становится позади меня, упирая руки в поручни, заключая меня в кольцо своих рук.
— Я и не мечтал, что у меня будет еще шанс обнять тебя, — говорит тихо. В его голосе слышится боль и принятие. И будто бы надежда.
— Я тоже не думала, что еще хоть раз окажусь в твоих объятиях, — отзываюсь я, не видя смысла лгать.
— Думаешь, мы еще можем все исправить? — спрашивает он с надеждой, шевеля дыханием волосы на моем затылке.
— Я не знаю, — говорю искренне.
Богдан вздыхает. Молчит, обдумывая мои слова. Мы не смотрим друг на друга. Моя спина прижата к его груди. Наши взгляды устремлены на расстилающийся перед нами пейзаж. И, возможно, поэтому нам так легко дается этот момент искренности.
— Но я бы хотела попробовать, — шепчу я тихо.
Но Богдан слышит. Я понимаю это по тому, как бурно вздымается его грудная клетка. И как его губы прижимаются к волосам на моей макушке.
— Я не знаю, как мне просить у тебя прощения за все.
Я качаю головой, накрывая его пальцы, все еще лежащие на перилах, своими ладонями.
— Не надо, Дан, пожалуйста, — прошу я. — Давай не будем сейчас о прошлом. Я… Пусть этот вечер останется таким…
— Каким, Лин?
— Идеальным, — я вздыхаю. — Теплым. Настоящим. Счастливым. Без примеси боли и прошлых обид. Там, на празднике, ты познакомился со мной, помнишь? Давай будем считать, хотя бы сегодня, что для нас все началось несколько часов назад. Чистый лист, чистое прошлое… И только от нас зависит, что из этого выйдет.
Богдан отнимает руки от перила, кладет их на мои плечи и мягко, но неумолимо разворачивает меня к себе. Его ладони ложатся на мои щеки, ищущий взгляд находит мои глаза.
— Спасибо, — произносит он просто.
— За что?
— За то, Лина, что ты умеешь прощать. И за то, что ты способна давать вторые шансы.
— Ты этого не знаешь, — говорю с лукавой улыбкой. — Мы только что познакомились, и я могу оказаться ужасной стервой.
Губы Богдана тоже складываются в улыбку. Хмурая складка у бровей разглаживается. В глазах появляется блеск.
— Будь стервой, — соглашается он иронично. — Будь мегерой. Будь врединой. Но только будь со мной. Ладно?
— Посмотрим, Богдан Царев, — хочу произнести это кокетливо, но не выходит. К концу предложения у меня просто перехватывает дыхание, потому, что Богдан меня целует. И в этом поцелуе, первом после такой долгой, мучительной разлуки, рождается робкий, но очень прекрасный росток надежды на то, что все у нас еще будет хорошо.
Эпилог
Аделина
Восемь месяцев спустя
— Объявляю вас мужем и женой! Вы можете поцеловать свою жену! — торжественно произносит регистратор, и жених, уже муж, недолго думая, целует свою прекрасную невесту.
На моих глазах выступают слезы, которые я безуспешно пытаюсь удержать, чтобы не испортить макияж. В последнее время я стала чересчур сентиментальной, что порой дико раздражает. Я и раньше могла расплакаться при чтении книги, просмотре мелодрамы или из-за трогательной песни, но теперь это приобрело совершенно новые масштабы.
Все присутствующие громко аплодируют молодоженам, которые никак не могут оторваться друг от друга. Я же зачарованно смотрю на них, ощущая бесконечную радость. Наконец-то Карина и Егор разобрались со всеми своими проблемами, и теперь эти двое безумно счастливы. Моя подруга буквально светится изнутри. Вот кто действительно воплощает в себе поговорку про две половинки одного целого – они немного заблудились, но в конце концов нашли путь к друг другу.
На празднике только самые близкие: родственники и друзья — в общей сложности, около двадцати пяти человек. Карина сразу сказала, что не хочет масштабного празднования свадьбы. Ей нужно самое красивые платье, жених, выездная регистрация и самые близкие люди рядом. Для меня – идеальный формат.
— А мы когда? — хриплый шепот щекочет мое ухо, вызывая по всему телу мелкие мурашки.
— Нам и без того хорошо, не правда ли? — отвечаю также тихо, глядя на потрясающего мужчину рядом.
Ладонь Богдана скользит по моей руке, а затем смещается на талию. Царев по-хозяйски прижимает меня к своей груди и утыкается носом в макушку. Я вспыхиваю словно спичка, ощущая, как часто вздымается его грудь от едва сдерживаемых эмоций.
— Лина, ты снова будешь моей, ты ведь это отлично знаешь. Зачем сопротивляешься?
— А разве сейчас я не твоя? — поддеваю его, наслаждаясь нашими тесными объятиями.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — серьезные нотки в голосе Богдана заставляют меня смягчиться.
— Всему свое время, мой милый. Сегодня день наших друзей, — быстро целую его в губы и сосредотачиваю внимание на женихе и невесте.
Эти двое — идеальная пара. Чем больше смотрю на них, тем больше убеждаюсь в этом. Главное — они безумно любят друг друга, а, значит, сделают все, чтобы на этот раз остаться вместе. Навсегда.
Говорят, первый блин всегда комом. В случае Москвиных это безоговорочно так. Их первый брак был похож на ураган. Никто не готов был поступиться своим я, никто не готов был уступать. Кажется, теперь они поняли, что секрет успешного брака – в доверии и компромиссах. По крайней мере, я искренне им этого желаю.