На работу сегодня мне не нужно. Как и всю следующую неделю. Еще до истории с Эльзой я попросила у начальства отпуск. Даже не так — потребовала этот недельный отпуск, рассчитывая на то, что мы с Богданом после годовщины сможем отдохнуть. Он давно обещал, что отложит дела, чтобы мы провели время вместе, а я, наивная глупая Аделина, ему верила. Только сейчас пришло четкое осознание — для Дана наш брак означал совсем не то же самое, что для меня.
На прикроватной тумбочке вибрирует мобильный, возвращая меня к реальности. Ночь я провела в режиме тишины и меня никто не донимал — ни родные, ни абоненты, звонящие с незнакомых номеров, ни Богдан.
— Вот и наступило утро, — произношу горько и тянусь за гаджетом, на экране которого светится «мама». — Привет, ма. Ты рано.
— Доброе утро, Адель. Как ты себя чувствуешь?— спрашивает она, но в своей манере даже не удосуживается дать мне возможность ответить. — После того шума, что подняли вокруг Дана эти сплетники… А ты что, еще в постели? У тебя сонный голос. А как же эфир?
— Мне не нужно на работу, — спокойно отвечаю.
— Как? Почему? Неужели из-за этого недоразумения ты решила бросить работу? — ахает она.
Недоразумения? Она это всерьез?! Меня опозорили, сделали из меня набитую дуру, а для моей матери это всего лишь недоразумение?
— Мама, с какой стати я должна бросать работу? У меня отпуск. Давай уже ближе к делу. Судя по всему, мы совершенно по-разному воспринимаем то, что произошло вчера, — чеканю я, вставая с кровати.
— Конечно. Ты как наивная школьница поверила в этот цирк. Очевидно же, что его подставили. Наш Богдан — видный мужчина.
— С каких пор он «наш Богдан»? Напомнить мне, как ты к нему относилась до нашей свадьбы?
— Сколько воды утекло с тех пор! — отмахивается мама. — Он давно доказал, что достойный мужчина. И он тебя очень любит.
— Мам, я даже не хочу это слушать, — вот именно поэтому я не хотела вчера отвечать на ее звонок. Она души не чает в Богдане, а я даже не понимаю, на фоне чего развилась эта ее любовь, разве что на фоне его неоспоримых финансовых успехов.
— А лучше бы послушала, дочка, — продолжает мама как ни в чем не бывало.
— Зачем ты звонишь? Чтобы выгородить передо мной своего зятя? Это он тебя попросил? — раздраженно уточняю я.
— Нет. Но я разговаривала с ним ночью — он с ума сходит от беспокойства.
— Кто бы сомневался, — бурчу в ответ.
— Адель, — мама делает выразительную паузу. Кстати говоря, только она меня так называет. Лина — звучит для меня привычнее. — Ты должна понимать одну простую вещь — мир не делится только на черное и белое. И порой все совсем не так, как кажется на первый взгляд.
— Мам, я взяла трубку в надежде, что ты поддержишь меня, а в итоге ты выгораживаешь моего мужа-изменника, который за моей спиной встречается с бывшей. Если у тебя все, то давай закончим этот разговор. Как появится другая тема для беседы, тогда и созвонимся.
— Как скажешь, дочка, — с обидой в голосе произносит она. — Но ты сейчас неправа. Ты знаешь, что я и папа всегда на твоей стороне. И ты можешь приехать к нам в любое время.
— Спасибо. Я приеду, но позже, — смягчаюсь я.
— Хорошего тебе дня, Адель. И мой тебе совет — выслушай Дана. Каждый человек имеет право на последнее слово.
— Пока, мам.
Я сбрасываю вызов. Разговор с мамой дал мне пищу для размышлений, и, стоя в душе, я продумываю дальнейший план действий. Мама с отцом живут в пригороде. Возможно, поехать к ним — не такая уж плохая идея, чтобы на время исчезнуть с радаров и поразмыслить о своей жизни. С другой стороны, самые ушлые журналисты, конечно, в первую очередь будут искать меня там. Да и мама, защищающая Богдана, — не самая лучшая компания в моем состоянии.
Даже если не брать во внимание измену, моя семейная жизнь давно дала трещину. Встречи мужа с Эльзой, к сожалению, далеко не единственная из наших проблем. Я чувствую, что мне сейчас нужно побыть одной, чтобы понять, как быть и как выстраивать свою жизнь, в которой, возможно, не будет Богдана. Он обманул меня и унизил перед миллионной аудиторией, которая смотрит мои эфиры. Что может быть хуже? Даже если поверить его словам и предположить, что между ним и Эльзой ничего не было, очистить свою репутацию от этой грязи будет практически невозможно. Прощу ли я ему не только публичное унижение, но и крах карьеры?..
Я вызываю такси и указываю домашний адрес, одновременно надеясь, что Дан еще дома и что его там нет. Не знаю почему, но говорить с ним об Эльзе в нашей квартире, в которой мы были так счастливы, мне не хочется, хотя я понимаю, что в любом другом месте нас могут подслушать… Впрочем, шансы застать сейчас мужа ничтожно малы — я уже и не вспомню, когда он в последний раз был дома в такое время
По дороге я покупаю билет на самолет в Барселону. Очень люблю этот город — о нем так много приятных воспоминаний, в том числе и связанных с Даном, но меня это нисколько не тревожит. Я точно знаю, что там мне удастся перезагрузиться и, возможно, иначе посмотреть на свою семейную жизнь.
Я подъезжаю к дому и, расплатившись с таксистом, поднимаюсь в нашу с Богданом двухуровневую квартиру с потрясающим видом на парк. Три раза провернув ключ в замочной скважине, толкаю дверь, но не тороплюсь войти. Прямо передо мной на полу в трех огромных вазах красуются шикарные букеты цветов, руку к которым явно приложил мой супруг. Я не удивлена, он часто дарит мне цветы, знает, как я их люблю. Дан никогда не покупает готовые букеты — он всегда собирает их сам, в этом и есть их изюминка, что моментально бросается в глаза. По крайней мере мне, знакомой с его вкусом.
Сердце болезненно сжимается, когда я прикасаюсь кончиками пальцев к бархатистым лепесткам чайной розы. В начале нашего брака Дан каждую неделю привозил мне цветы, а теперь мы не можем даже поговорить, не кидаясь друг в друга обвинениями… Мама права. Я должна дать ему шанс объясниться, даже если просто для того, чтобы поставить в наших отношениях точку. Цивилизованную. Пусть наше грязное белье выставили на потеху публики, я не должна уподобляться этим стервятникам, паразитирующим на чужой боли.
Я переступаю порог квартиры и, закрыв дверь, сбрасываю обувь. У меня есть примерно три часа. За это время я должна успеть собрать вещи и встретиться со своим мужем. Взгляд цепляется за небольшой конверт на комоде, и я останавливаюсь. Дрожащими пальцами открываю его и удивленно смотрю на написанное небрежным почерком:
Давай поужинаем сегодня вдали от чужих глаз. Я буду ждать тебя в кофейне на окраине, где мы были с тобой в наше первое свидание. В семь часов.
P.s. Я не хочу потерять тебя, Лина.
Две крупные слезы стекают по щеке, а затем падают на записку, размывая гелевую ручку синего цвета. Душа просится к нему, к моему мужу, но хладнокровный разум буквально кричит: «Не ведись на эти демонстративные жесты». Сцепив зубы, я сдерживаю эмоции и не позволяю себе заплакать. Еще успею нарыдаться, а пока время собирать вещи.
Мне хватает полчаса для того, чтобы сложить в чемодан все необходимое. В крайнем случае, я всегда смогу купить то, что потребуется.
Прежде чем уйти из дома, набираю номер подруги. В нынешней ситуации я могу сообщить место моего пребывания только ей, и точно знаю, что она не расколется, даже если Царев будет ее пытать.
— Кариша, привет! — начинаю я. Пытаюсь говорить так, чтобы мой голос звучал бодро.
— Привет, ну как ты? — спрашивает она осторожно.
— Более или менее.
— С Даном поговорила?
— Не очень успешно, — признаюсь я. — Мы поругались.
— Ничего удивительного, — сочувственно произносит подруга. — Он как вообще комментирует все происходящее?
— Ты знаешь Дана. Он никогда не признается в собственных ошибках. Но, справедливости ради, вчера я и не дала ему возможности объясниться. Было слишком больно…
— Что собираешься делать?
— Я не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать. Разобраться в себе. Я купила билет в Барселону. Хочу на несколько дней испариться.
— Просто испариться? — с сомнением уточняет Карина.
— Не просто. По пути в аэропорт заеду к Дану в офис. Хочу его выслушать.
— А вот это верное решение, — поддерживает подруга.
— Карин, я хотела тебя попросить не рассказывать никому, что я уехала из страны.
— Какие вопросы? Конечно.
— Несколько дней в Барселоне — что может быть лучше? — нарочито бодро тяну я.
— Да-а, — нараспев протягивает Карина. — Я бы поехала с тобой с радостью, но меня завалили работой. Мне отпуск еще месяца три не светит.
— Прокатимся еще. Уверена, у нас еще будет время… много времени.
— Что-то мне не нравится твой настрой, — в ее голосе слышатся настороженные нотки. — Не принимай скоропалительных решений, не будучи уверенной в них.
— Именно поэтому перед отъездом я хочу поговорить с ним.
— Ладно. Поговорите, потом езжай в отпуск. Отдохни. Ты со всем этим справишься, Лин.
— Спасибо, Кариш.
Я отключаюсь, после чего открываю приложение для заказа такси. Через десять минут машина приедет. Отлично. Богдану позвоню уже в такси.
Надеваю на себя куртку и кроссовки и, схватив чемодан, выхожу из квартиры. Спустившись на первый этаж, я не спеша иду к входной двери, но, не дойдя несколько метров, застываю на месте. Сквозь стеклянные двери я вижу приближающегося ко мне мужа.
Я собиралась ехать к нему на работу, но здесь и сейчас оказываюсь совершенно неподготовленной к встрече. Действуя под влиянием порыва, прячу за стойку консьержа чемодан, чтобы Дан раньше времени не узнал о моем отъезде, и выпрямляюсь, пытаясь собраться для нового столкновения.
Когда муж заходит в подъезд и замечает меня, он останавливается. Несколько секунд мы просто молча буравим другу друга взглядами. Я физически ощущаю сильнейшее эмоциональное напряжение, как бывает перед бурей, которая вот-вот разразиться.
— Куда-то уходишь? — наконец, спрашивает Дан, с подозрением разглядывая мой повседневный наряд. На работу я одеваюсь иначе, и он это знает.