ому что во всем этом в первую очередь виноват он сам.
Завершив беседу с мамой, я какое-то время сижу, уставившись в одну невидимую точку на горизонте. Этот разговор, кажется, отнял у меня последние моральные силы. Не понимаю, как мама может защищать Богдана? Интересно, как бы она отреагировала, если бы папа на регулярной основе общался с одной из своих бывших пассий.
— У вас занято? — я удивленно вскидываю глаза, услышав русскую речь с едва уловимым акцентом. — Свободных столиков не осталось, так что если вы не против компании…
Напротив стоит привлекательный парень, который с улыбкой смотрит на меня. На вид ему лет двадцать пять, максимум, тридцать, русые волосы в беспорядке падают на лоб, пестрая рубашка расстегнута на две пуговицы ниже, чем того позволяют приличия, на губах блуждает жизнерадостная улыбка.
— Конечно, — отвечаю я чуть заторможенно. — Я уже собиралась уходить.
— О, останьтесь! — восклицает парень, усаживаясь на стул. — Иначе я буду думать, что вы уходите из-за меня.
— Я уже поужинала.
— Но не допили вино, — замечает незнакомец.
— Мне достаточно, — я все же поднимаюсь на ноги. В первое мгновение я подумала, что, возможно, легкая и ни к чему не обязывающая беседа с человеком, который меня не знает, пойдет мне на пользу. В конце концов, почему нет? Дану бы это не понравилось, но разве мне есть теперь до этого дело? Но потом я вдруг почувствовала, что просто не хочу сейчас ни с кем общаться.
— Меня зовут Мартин, — не успокаивается парень. — А вас?
— Аделина.
— Из России?
Я киваю.
— А я из Чехии. Но у меня мама русская, и я два года учился в Москве.
— Так вот откуда акцент, — замечаю я.
— Так заметно? — он широко улыбается.
— На самом деле нет, Мартин. У тебя превосходный русский. Хорошего вечера. Мне правда пора.
— Как жаль, — он, кажется, вполне искренне расстроен. — Ну, может быть, в другой раз.
Я вновь киваю. Вряд ли этот «другой раз» случится, но я не против сделать вид, что все возможно. Как показала последняя неделя, в жизни действительно возможно все: годовщину свадьбы я провела в одиночестве, а теперь путешествую без Дана.
Выйдя из ресторана, я снова разблокирую мобильный. Тайно надеюсь, что может быть за то время, пока я была не в сети, в медийном поле случилось что-то более скандальное, чем вчерашний слив снимков моего мужа с другой женщиной, но я не такая фартовая. Звонки продолжают сыпаться, в основном, с незнакомых номеров. Их я сознательно игнорирую, опасаясь, что это репортеры, так же как пропускаю и единственный вызов с телефона мужа.
Я не понимаю, почему он продолжает попытки связаться со мной. Разве между нами еще не все сказано? У него был прекрасный шанс сказать мне правду, но он предпочел ее умалчивать. Это его выбор. Но я свой тоже сделала. И как бы ни кровоточило внутри мое раненое сердце, гордость у меня тоже в наличии. Дан меня унизил не только публично — его нежелание говорить мне правду наедине стало для меня не менее болезненным ударом, потому что все время в браке я наивно верила, что он меня любит и я для него на первом месте. Оказалось, что все это было просто иллюзией.
Пока я неспеша возвращаюсь к дому, чтобы наконец лечь спать, перезваниваю Карине — рассказываю, что устроилась и поужинала, а она, понизив голос, сообщает, что на работе сегодня все только и сплетничали, что обо мне и Богдане, но Славский велел всем заткнуться и работать. Это меня порадовало — значит, мне не показалось, и директор действительно на моей стороне.
— Дан мне звонил, — признается Карина, когда я уже собираюсь с ней прощаться. — Искал тебя.
— Надеюсь, ты ничего ему не сказала? — мое сердце едва не выпрыгивает из груди от волнения.
— Про Испанию нет. Но мне кажется, он знает, что ты уехала из города, — говорит она задумчиво. — У него был такой расстроенный голос. Мне, знаешь, даже жалко его стало…
— Я удивляюсь, что у него хватает времени на то, чтобы названивать тебе и моей матери, — произношу, не скрывая горькой иронии. — В последнее время у него на меня не было свободной минуты, а тут он даже душу успевает вам обеим излить.
— Слушай, Лин, может быть, он правда ни в чем не виноват? — осторожно спрашивает подруга. — Сегодня шептались, что несколько пабликов удалили информацию про его встречи с той женщиной и фотографии, испугавшись исков о клевете, которыми он угрожает всем направо и налево. Ну и я сегодня еще раз свежим взглядом посмотрела на все фотографии с этой женщиной. Да, они стоят близко, но ракурсы спорные. Ты же сама понимаешь, что при желании и нужном информационном прогреве, можно притянуть что угодно...
— Карин, он с ней видится, — перебиваю я нетерпеливо, не желая слышать, как подруга оправдывает Дана. — И видится регулярно. Он сам мне это сказал.
— То есть, он признался тебе, что изменяет? — ахает она.
— Нет. Он сказал, что встречи с ней не отрицает, но озвучить их причину не может, — выдаю возмущенно. — Ну и уверял, что не спит с ней. Не знаю, на что он рассчитывал. Что я счастливо улыбнусь и как ни в чем ни бывало буду жить с ним дальше, пока он будет ездить на свидания с бывшей? Я такое терпеть не собираюсь.
— Мудак! Представляю, что было бы, если бы ты ему подобное заявила, — поддерживает мое возмущение Карина. — Это же его бывшая? Журналисты не соврали?
— Бывшая, — подтверждаю я, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. — Судя по всему, у него к ней остались чувства.
— А вот в это я не верю, — категоричность подруги меня даже удивляет. — Он от тебя без ума. Я же не слепая, вижу, какими глазами он на тебя смотрит. И разыскивает тебя он не просто так — понимает, что теряет. Но он же мужик, а значит, кобель. Захотелось ему, видать, разнообразия, а может потешить свое самолюбие. Вот и появилась эта Эльза.
— Мне все равно, что ему захотелось.
— Значит, ты окончательно решила разводиться?
— Да, как только вернусь в Москву, найму адвоката, — говорю я, проглатывая горький ком в горле.
— Это правильно. Адвокат тебе нужен точное Вам еще столько предстоит делить.
— От него мне ничего не надо! — произношу твердо, ежась от одной мысли, чтобы претендовать на бизнес Царева. — Я сама в состоянии обеспечить себя.
— Тогда зачем адвокат? Вроде бы, без детей сейчас процедура развода максимально быстрая.
— Это если вы разводитесь полюбовно, — поясняю я. — У нас другая история.
— В смысле?
— Дан сказал, что ни за что не даст мне развод, Карин, — говорю со вздохом. — И ты знаешь, в этом я ему верю. Когда мы дойдем до суда, это будет так громко, что вчерашний информационный шум покажется мне легким бризом.
Завершаю разговор с подругой я уже у дома. Прячу мобильный в сумочку, прохожу через сад к входной двери, потом тихонько поднимаюсь в свою мансарду. Здесь простенько, но чисто и уютно. И хотя я привыкла к совсем иному уровню комфорта, я рада, что оказалась здесь.
На часах почти десять, когда я после душа забираюсь в постель. И хотя я измотана и физически, и морально спасительный сон не идет. Вместо него перед глазами калейдоскопом проносятся картинки моей жизни с Даном. И там все — хорошее. Знакомство, свадьба, медовый месяц, первые совместные выходы в свет, его поддержка моей карьеры и его собственные успехи, которым мы радовались вместе…
В тишине чужой комнаты в другой стране я начинаю плакать. Ты можешь быть сильной только какое-то время. Рано или поздно приходит осознание, что ничто уже не будет как прежде.
Глава 5
Кажется, с недавних пор у меня развилась особая фобия — страх телефонов. Впервые за два дня проснулась в хорошем настроении, но стоило взять в руки мобильный… Снова несколько десятков пропущенных вызовов, около сотни сообщений с различных номеров — очевидно, что в покое меня оставят еще не скоро.
Бегло прокручиваю вниз журнал вызовов, ища знакомые номера. Семь пропущенных от мамы. Пока она на стороне Дана, говорить с ней у меня нет никакого желания, а общаться на другие темы она сейчас со мной вряд ли станет. Останавливаюсь, когда дохожу до пяти вызовов Карины подряд. Неприятное предчувствие сжимает сердце.
— Карин, привет! Что-то случилось? — я напрягаюсь, когда в трубке слышится взволнованное дыхание подруги.
— Привет! Еще спрашиваешь! На ушах все стоят. Особенно твой муж.
— Он снова звонил тебе? — осторожно спрашиваю я.
— Звонил? — восклицает она. — Он приезжал сюда.
— К-куда? — запинаюсь. — На телевидение? Зачем?
— Искал тебя, пытал меня, — вздыхает Карина.
— Что это значит, Карин?
— Он приехал в восемь часов, когда мы снимали утренние новости. Чуть не разнес здесь всё, — тревожные нотки проскальзывают в ее голосе. — Пришлось даже охране вмешаться. Он искал тебя и не мог поверить, что никто не знает где ты находишься. Тем более я.
— Только не говори, что ты раскололась, — говорю настороженно.
— С ума сошла? Конечно, нет, — возмущается Карина. — Но он точно знает, что в городе тебя нет. Если ещё вчера сомневался, то сегодня знает наверняка.
— Я была к этому готова.
— Значит, он скоро тебя найдет.
— Не найдет, — произношу уверенно.
— Он сказал, что достанет тебя из-под земли. Как только твой муж выяснит, куда ты улетела, он первым же рейсом вылетит к тебе, — серьёзно говорит Карина. — Это дословно.
— Пусть летит. Мои следы в аэропорту Барселоны теряются.
Именно в этот момент я хвалю себя за то, что решила не ехать в ранее выбранную гостиницу Барселоны. Богдану не составило бы труда найти меня там. Но здесь, в этой небольшой деревушке, вероятность того, что мы встретимся, равна нулю. Богдан хорошо знает мои вкусы. И он знает, что такое место для отдыха я бы не выбрала. По правде говоря, я и сама от себя не ожидала, что вместо шумного города предпочту уединение в деревне. Но мне здесь очень хорошо.
— Так ты не там!? — удивленно восклицает подруга.
— Нет.
— Лин, молодец. Восхищаюсь тобой, — в голосе Карины слышится одобрение. — Спрашивать, где именно, я не стану. Мне не нужна эта информация.