– Хмм, хмм, хммм. Пам-пам-пам-пам, – не умолкал он, занимаясь делами. – Пам-пам-пам… – Тут он замолчал и хихикнул, когда в его сознании всплыли подробности вчерашнего разговора. Он ужинал вместе с Сименоном Зинтаксом, и какой полезной для него оказалась эта трапеза!
Глава всех Лиг был отнюдь не самым приятным сотрапезником. Высочайший Академик считал Зинтакса грубым, неотесанным болваном: тот чавкал, жевал с открытым ртом и рыгал после каждой перемены. И тем не менее хорошее угощение, любезное обхождение с ним были необходимы. Ведь если бы не поддержка от Лиги, могущество Вилникса и власть его растаяли бы как дым.
Как обычно, Зинтакс слишком много ел и не менее того пил. Но Вилникс отнюдь не был против. Наоборот, он решительно поощрял прожорливость Главы всех Лиг, наваливая ему в тарелку и вторую, и третью порции, а также зорко следя за тем, чтобы его бокал был постоянно полон. В конце концов случилось так, как часто говаривала бабушка: набитое брюхо все расскажет тебе на ухо. У Главы всех Лиг язык развязался за десертом. Когда подали варенье и печенье, он уже практически все выболтал.
«Мамаша Твердопух – она это… бр-р-ры… Ик! Прошу прощения! – Он смолк, чтобы утереть рот рукавом. – Так ведь это она и состряпала путешествие в Сумеречный Лес, да? С ней Профессор Света и один пиратский капитан – не помню, как там его… Да ну, в общем, они вместе. Они… бр-р-ры… У-уп-с! – Он захихикал. – Они думают вернуться с полными ящиками грозофракса, – в конце концов выдал Зинтакс и заговорщически приложил палец к губам. – Это секрет!»
«А как вам удалось получить эти сведения?» – поинтересовался Вилникс.
Зинтакс значительно постучал пальцем по своему носу.
«Хамелеон на вернисаже, – буркнул он и снова захихикал. – Я имею в виду, шпион в экипаже. Хитрован. Рассказал нам все как миленький. – Глава всех Лиг наклонился вперед, по-приятельски схватил Вилникса за рукав и понимающе улыбнулся, глядя ему в лицо. – Мы будем невероятно богаты».
– Пам-пам-пам-пам, – снова промычал Высочайший Академик, когда эти слова Зинтакса пришли ему на память. «Будем немыслимо богаты! Ну уж один из нас точно будет», – подумал он.
В этот момент раздался вежливый стук в дверь и показалась взъерошенная голова личного слуги Вилникса – Минулиса.
– С вашего позволения, господин Высочайший Академик, – произнес он, – заключенный готов и ожидает вас.
– Ах да, – кивнул Подлиниус, и гнусная ухмылка появилась на его лице. – Иду-иду, прямо сейчас!
Когда Минулис затворил за собой дверь, Вилникс радостно потер руки. «Сначала проболтался Зинтакс, а теперь этот Форфикюль прямо свалился нам в руки – ну разве мы не везучи, а, Высочайший Академик?»
Он прошагал через комнату к зеркалу – новому зеркалу – и взглянул на себя. В отличие от предшествующего это зеркало стояло на полу, прислоненное к стене. Так было безопаснее. Отражение Вилникса улыбнулось ему.
– Ох нет! – заворчал он. – Так не годится. Что подумает пленник, если я войду в Зал Знаний в таком благостном настроении? Нет, Вилникс! – театрально воскликнул Высочайший и скинул халат на пол. – Подготовь себя к делу.
И Высочайший Академик Санктафракса облачился в одежду, специально созданную для представителей высшей власти и помогавшую сосредоточить внимание, обострить ум и омрачить настроение.
Сначала Вилникс натянул власяницу на голое шелудивое тело. Затем, морщась от боли, когда торчавшие из подошв гвозди впились ему в ступни, надел сандалии и крепко завязал их. После этого он втер в кожу недавно выбритой головы жгучую мазь и надвинул на лоб маленькую железную шапочку так, чтобы шипы на ее внутренней поверхности вонзились в череп. Последнее, что сделал Высочайший, – это взял поношенную мантию из грубого сукна и накинул ее на плечи, подняв капюшон.
Постепенно, с каждой надетой вещью, добродушное настроение Высочайшего Академика менялось. И к тому времени, когда грубое сукно капюшона докрасна натерло затылок, мысли его стали черны и он был готов на любую жестокость.
Вилникс обратился к зеркалу и просиял, одобрительно глядя на свое отражение. Едва ли когда-нибудь Вилникс Подлиниус выглядел так сурово, так внушительно. Он поднял бровь.
– Итак, Форфикюль, моя маленькая птичка-вестник, – произнес Высочайший. – Теперь я готов. И жду не дождусь услышать, как ты запоешь!
Зал Знаний, как деликатно называлась пыточная камера, был расположен на самом верху башни в западном крыле огромного дворца. Проникнуть туда можно было только через дверь в верхнем коридоре, поднявшись затем по витой каменной лестнице.
С каждым шагом по лестнице гвозди в сандалиях все больнее впивались в ступни, и, когда Вилникс Подлиниус поднялся на самый верх, он готов был проклясть все на свете.
– Ну, где это отвратительное ничтожество? – спросил он.
Минулис засуетился, закрыл дверь и проводил Высочайшего Академика через комнату. В камере без окон было темно и сыро, как в подвале. Единственным источником света служили два горящих факела на стене и золотой блеск подноса с начищенными щипцами, пинцетом, кусачками и какими-то палочками.
Сам Форфикюль сидел в кресле с прямой спинкой, таком большом, что оно, казалось, проглотило его. Его лодыжки были связаны, запястья прикручены к подлокотникам, а шея прикреплена к спинке кресла при помощи кожаного ремня: Форфикюль не мог пошевелиться. Когда Вилникс Подлиниус приблизился, ночной вайф взглянул на Высочайшего и мороз пробежал у него по коже.
– Ах вот ты где, – начал Вилникс. – Так мило с твоей стороны заскочить к нам. – Он насмешливо улыбнулся. – Надеюсь, тебе удобно?
Когда Высочайший подошел еще ближе, Форфикюль содрогнулся. За безобидными словами читались мысли, совершенно невозможные для человека!
– Я так понимаю, что ты ночной вэйф, – продолжал Вилникс.
– Нет-нет, – торопливо ответил Форфикюль и нервно засмеялся. – Многие путают. Я эльф-дубовичок. Коротышка эльф-дубовичок.
Вилникс Подлиниус издал тяжкий вздох, когда шипы железной шапочки вонзились ему в череп.
– Обрати внимание на любопытную конструкцию кресла, – заметил он, перебирая пальцами по вогнутой поверхности серебряной чаши, начищенной до блеска и закрепленной вверх дном над головой Форфикюля. – Она усиливает звук, – объяснил он и слегка ударил по ней.
Металл зазвенел, и Форфикюль, чья голова находилась как раз в том месте, где сталкивались звуковые волны, сморщился от боли.
– Так что я бы посоветовал тебе не лгать. – Вилникс ударил по металлической чаше еще раз.
– Я… я не понимаю. Почему вы меня привели сюда? – пролепетал Форфикюль, когда звон в ушах медленно стих. – Я пришел в Санктафракс из Нижнего Города, чтобы сообщить о трагической кончине Профессора Света…
– Форфикюль, Форфикюль, – вкрадчиво сказал Вилникс. – Это нехорошо.
Он отвернулся и выбрал щипцы. Форфикюль задрожал от страха, когда услышал, что Высочайший Академик намеревается с их помощью сделать.
– Прекратите! – взмолился он, а ушки его трепетали от боли.
Вилникс обернулся, держа в одной руке щипцы и похлопывая ими по ладони другой руки.
– Так ты эльф-дубовичок, да?
Форфикюль шмыгнул носом.
– Я действительно ночной вэйф, – сознался он.
Вилникс Подлиниус кивнул.
– Так-то оно лучше, – сказал он и добавил, уже только мысленно: «Мне нужна правда, и ничего, кроме правды». Он погрозил пленнику щипцами, представив, как со всего размаху ударяет ими по металлической чаше над креслом. – Ты меня понимаешь?
– Да, – ответил Форфикюль.
– А кто тебя послал?
– Я пришел сам, по своей воле, – солгал Форфикюль.
Не говоря ни слова, Вилникс резко ударил по чаше, Форфикюль взвыл от боли в ушах.
– Нет, не надо! – захныкал он.
– Тогда скажи правду, кто? – рявкнул Вилникс.
– Мамаша Твердопух, – выпалил Форфикюль. – Она решила, что вы должны знать: Профессор был академиком Санктафракса и все такое прочее. Он… он был в ее таверне – в «Дубе-кровососе», – когда с ним случился… приступ. Он взял да и шлепнулся. Мы делали все возможное, чтобы вернуть его к жизни.
– Но тем не менее вам это не удалось, – закончил за него Вилникс.
– К сожалению, да.
Вилникс прищурился:
– А где же находится тело глубокоуважаемого профессора?
– Я… эмм… то ость было так жарко, и, в общем. Мамаша Твердорух решила, что его следует похоронить как можно скорее.
– Вы предали земле тело профессора Санктафракса? – возмутился Вилникс. – А разве тебе не известно, что каждый академик нашего великого летающего города имеет право на погребальную церемонию в Каменных Садах, куда положат его тело, чтобы белые вороны уничтожили его останки? Ибо как иначе его дух поднимется в Открытое Небо?
– Я… мы…
– Но церемонии, конечно, не будет. – Вилникс приблизил лицо к Форфикюлю так, что его блестящая металлическая шапочка коснулась кончика носа ночного вэйфа. – Потому что Профессор не умер. Он жив, не так ли?
– Нет-нет! – крикнул Форфикюль. – Он мертв!
Подлиниус резко выпрямился, поднял щипцы и со всего размаху ударил по чаше.
– Ложь! Ложь! Ложь! Ложь! – Он выкрикивал слова, одновременно нанося оглушительные удары по металлу. – Все больше, больше и больше лжи!
После седьмого удара он бессильно опустил руку.
– Ну а теперь ты мне расскажешь всю правду!
Форфикюль не ответил. Хотя он видел, что губы Вилникса шевелятся, но не слышал ни единого слова среди гула, грохота и звона, разрывавших его голову на части. Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог различать звуки, но все равно гулкий шум отдавался в его голове.
– Это твой последний шанс! – проорал Вилникс. Форфикюль опустил глаза и жалко задрожал.
У хрупких ночных вэйфов была поговорка: лучше умереть, чем оглохнуть.
– Хорошо, – заскулил он. – Я расскажу тебе все, что знаю.
Так он и сделал. Он во всех подробностях поведал Вилниксу о встрече, состоявшейся в задней комнате таверны «Дуб-кровосос». О появлении Профессора Света и о том, как капитан небесных пиратов упал на колени. О плане, который они втроем придумали. О решении Профессора Света отправиться вместе с небесными пиратами в Сумеречный Лес.