Никита, легок на помине, вышел во двор, почесался. Не обращая на девушку внимания, помочился (“А я, дура, стеснялась у крыльца ссать!” - злобно подумала Салли). Зевнул и сказал, будто только что ее увидел:
- А ты что не одета еще? Быстро давай! Надо на площадь идти, праздник сегодня!
- А во что мне одеться? У меня только вот это и есть.
Никита сбегал в дом, притащил неожиданно новый комплект штанов и рубахи, бросил ей:
- Быстрей давай!
Салли переоделась, посмотрелась в бадью с водой - зеркала у Никиты не было, ужаснулась: нос распух, от удара под обоими глазами синяки, губа прокушена, волосы свалялись. Попыталась хоть как-то подручными средствами привести себя в порядок. Сначала расстроилась, а потом разозлилась: да хрен с ними со всеми, пусть видят, как ее “любит” этот “муж”, которого по доброте душевной подобрала ей эта Хельга, будь она проклята. Не перед кем там красоваться. Обойдутся.
Никита оглядел ее, хмыкнул. И вдруг вспомнил:
- А венок где?
- Какой венок?
- Вот дура! Сегодня - Праздник Света! Все женщины приходят в венках. И ты придешь.
- А где я венок возьму?
- Ты вообще идиотка? Вон в саду сколько бурьяна всякого - сплетешь. И быстрей давай! Опоздаем!
Черт его знает, как плести эти венки, когда-то они с девчонками что-то такое делали, но она напрочь забыла как. С грехом пополам справилась, Никита снова осмотрел ее:
- Готовить не умеет, хозяйством не занимается, еще и уродина. Вот мне староста жену подсунула!
- Так брось меня, откажись! - злобно выпалила Салли.
- Ага. Сейчас. Раз Хельга сказала с ленивой уродиной жить - никуда не деться. Ослушаться нельзя. А на березы неохота. И от грома помирать неохота. Не знаю только, за что она меня так…
- От грома? - удивилась Салли.
- Ну да. Есть у нее такая штука: черная, вроде небольшая, но как грохнет - все, человека нет!
“Это они про пистолет, - догадалась девушка. - Ну да, Хельга же говорила, что его они называют “громобоем”. Вот же… деревня!”
На площади перед правлением уже собралась толпа. Действительно, женщины были в венках, мужчины переоделись в чистое, выглядели все благообразно и празднично, насколько это было возможно в таком месте. Женатые стояли парами, незамужние девушки отдельно, неженатые парни - отдельно. Салли разглядела Миленку, кивнула ей, та почему-то отвернулась. “Интересно, что я ей сделала? - подумала Салли. - Может, она сама на Никиту виды имела? Так это не на меня надо обижаться, на Хельгу свою!”
Парни лузгали семечки, громко смеялись, поглядывая на девушек. Девушки хихикали, перешептывались, стреляя глазками. В общем, все как всегда, в любой деревне, в любом городе, на любом сборище людском. Все ждали какого-то начала.
Никита приобнял Салли, но при этом подмигнул и Миленке. Та улыбнулась, посмотрела на соперницу, деланно помрачнела и снова отвернулась.
Наконец из “правления” вышла Хельга в просторном белом балахоне, никакого венка у нее не было. Сделала знак Миленке, та оторвалась от подружек, взбежала на крыльцо, встала рядом со старостой и звонким голосом завопила:
- Жители Деревни нашей - привет вам и низкий поклон!
Все, кроме Хельги и Салли поклонились. Хельга сурово посмотрела на Салли, покачала головой: не нарушай! Да и Никита со всей дури врезал “жене” по шее, схватил за волосы, пригнул низко. Кланяться надо, когда все кланяются!
- Свет вам, добрые люди! - продолжила Миленка. - Вот уже который раз празднуем мы пришествие света, который принесла нам староста наша, всеми любимая Хельга!
Народ одобрительно загудел. “Что за свет? - удивилась Салли. - Что она им принесла? Странно!”
- Жили мы во тьме, жили как звери лесные, жили, не зная, как плохо живем, - нараспев декламировала Миленка. - Были у нас старосты, да творили они зло и беззаконие. Людей пороли нещадно, на березы ставили за провинности малые, ну вы помните!...
Толпа снова зашевелилась, кто-то крикнул:
- Помним, как же!
- Вот! - назидательно продолжила Миленка. - А и не надо забывать. Кто своего прошлого не помнит, каким бы плохим бы оно ни было, тот и настоящего недостоин!
- Верно! - крикнул кто-то рядом, похоже, что Никита. “Активист хренов!” - злобно подумала Салли.
- Но послала нам судьба… А может и не судьба, а кто и повыше, великую женщину…
- Спокойней, спокойней, - негромко сказала Хельга. Миленка кивнула.
- Послала нам судьба избавительницу, мать нашу родную, свет нам открывшую, порядок установившую, закон поставившую. Нет больше горя, есть одно счастье. И мы - самые счастливые!
“Интересно, по сравнению с кем? - язвительно мыслила Салли. - Они же кроме друг друга никого в жизни не видели, а вот поди ж ты!”
- Знаем мы, знаем, что есть где-то горе и злоба, людей поедом едят, жить спокойно не дают, там люди в ненависти живут, не друг о дружке заботятся, а извести хотят всех единственно по злобе своей. И хоть крепко мы держим деревню нашу, но иногда и оттуда черной злобе удается прорваться - вот хотя бы и она!
Миленка ткнула пальцем в Салли, та вздрогнула. На нее обернулись, смотрели кто безучастно, кто с интересом, но большинство - со страхом.
- Да уж натерпелись от нее! - выскочила вперед Лучица. - Еле выжили! Если бы не матушка наша, свет наш Хельга…
- Заткнись! - коротко отреагировала староста. Лучица тут же ринулась обратно и смешалась с толпой.
- Зачем она к нам пришла? Неизвестно. Что могла натворить? Ох, много чего. Но мудрость Хельги и тут нашла выход… Теперь эта чужая женщина жена нашему Никите…
Толпа снова загудела, кто-то из молодых парней, смеясь, крикнул:
- Повезло!
Но на него сразу зашикали, кто-то даже отвесил ему хорошую затрещину.
- Да нет, не повезло! - неожиданно громко сказала Хельга. - Никите теперь долгая работа предстоит, учить пришелицу уму-разуму, законам нашим следовать, порядок соблюдать…
“Их специально что ли учат так разговаривать? Как в древних присказках…”
- И вот вы увидите, друзья мои, как через некоторое время эта чужая женщина станет среди нас своей. Нарожает детишек, вырастит внуков и забудет про тот злой и недобрый мир, откуда пришла. А нам с вами стоит помочь ей.
- Да я уж ей помог, как смог! - глумливо выкрикнул Никита. - Не беспокойтесь, будет как шелковая!
Мужики дружно заржали, завыли, бабы понимающе засмеялись.
- Ну вот и славно, - подытожила Хельга и кивнула Миленке.
- А теперь как и каждый год в честь появления Хельги нашей дорогой - да будет свет! - громко выкрикнула та.
Хельга подняла высоко руку, в которой был зажат какой-то предмет, из которого в темное ночное небо вырвался сноп света. “Господи, это ж фонарик! Простой фонарик! Тоже мне свет! - ухмыльнулась Салли. - Интересно, где она батарейки берет?”
Толпа радостно взвыла, подалась вперед, но Хельга подняла вторую руку и крикнула:
- Радуйтесь!
Началось какое-то движение, женщины в венках взялись за руки, встали в круг, в середину которого вбежали незамужние девушки. Женщины медленно пошли против часовой стрелки, девушки подняли руки и запрыгали.
- Чего встала? - Никита больно ударил Салли по затылку. - Особое приглашение надо? А ну встала в круг быстро!
От удара Салли вылетела вперед, ткнулась в медленный этот хоровод и, хочешь - не хочешь, взялась за руки разомкнувших кольцо баб и побрела по кругу вместе с ними. Мужики тоже образовали круг, внешний и, взявшись за руки, пошли по часовой.
“Интересно они радуются. С тоски можно сдохнуть. Как же они скучают тогда?”
Неожиданно движение убыстрилось, оба круга ускорили шаг, потом побежали, спотыкаясь и налетая друг на друга, девушки в центре закричали, завыли, запрыгали быстро-быстро… Краем глаза Салли видела Хельгу, которая ухмыляясь стояла на крыльце. Миленки рядом не было, видно вошла в круг, а, да точно, вон она! Салли попробовала ей улыбнуться, но та отвернулась. “Ну и хрен с тобой, дура ревнивая! Что у них тут дальше по плану?”
Дальше по плану мужики выкатили несколько бочек, из которых начали наливать гнусно вонявшую жидкость. Народ радостно кинулся к бочкам, зачерпывали кружками, кто захватил, кто забыл - шапками, бабы хлебали ладошками, девушки чинно получили огромную бутыль на всех, стали пить прямо из горлышка.
- Чего встала? - Никита, держа в руках кружку, подошел к ней. “Предусмотрительный, скотина!” - Иди, пей!
- Я не буду.
Никита изумленно посмотрел на “жену”.
- Как не будешь?
- Так. Не буду.
- Нет такого “не буду”. Все пьют - и ты пей.
- Сказала: не буду!
- Ты что, сучка, перечить вздумала? Закон нарушать? На празднике света все пьют. И ты будешь. Такой порядок.
- Не буду!
Никита помолчал, потом взял и плеснул из кружки прямо ей в лицо. Схватил девушку за волосы, потащил к бочкам.
- Разойдись! Пришелица выпить хочет!
Народ пьяно заржал.
- Пей, чужачка! - крикнул кто-то. - Ну-ка, Никита, покажи, кто в доме хозяин!
Салли упиралась изо всех сил, ей казалось, что очень важно настоять на своем, не только потому, что жидкость эта была отвратительна даже на вид, но потому что хоть какие-то остатки достоинства надо было сохранить. Нельзя было сдаваться, потому что тогда унижениям не будет конца.
Но Никита был сильнее и намного. За волосы, заломав руки, подтащил к бочке и резко окунул ее головой в мерзкую жижу.
- Пей, сказал! Утоплю!
Салли дергалась, но вырваться не могла, воздух в груди быстро кончился, она сделала вдох, но вместо воздуха в горло и нос полилась то ли водка, то ли самогон, обожгла , она захлебнулась, начала кашлять, от этого еще сильнее стала захлебываться… “Сдохну сейчас!” - подумала Салли и попыталась вырваться, и неожиданно ей это удалось.