Она, немилосердно воняя сивухой, рухнула на землю, откашливаясь и выхаркивая огненный самогон, обжигавший горло и ноздри. Пыталась вздохнуть и никак не могла.
- Никита, ты совсем дурак? - рядом стояла Хельга, так вот, кто приказал ее вытащить. - Тебе кто сказал ее топить? Не можешь добром угостить, праздник света отметить, так что ты лезешь со своей силой, придурок?
- Да я только поучить хотел…
- Это ты так учишь? Ты так калечишь. А мне в деревне калеки не нужны. Мне дураков хватает, понял. Воды ей дай. Переодень.
Салли хотела поблагодарить старосту, но не могла произнести ни слова, дышать было все еще трудно. Никита поднял ее, поставил на ноги, подхватил и потащил к дому.
- Да нечего и переодеваться… Сейчас это все снимем, да поиграем, да ведь? - коротко хохотнул.
“Только не это! - все внутри Салли закричало, завыло, зарыдало. - Нет! Что делать? Делать-то что?!”
Никита дотащил ее до дома, впихнул в комнату.
- Раздевайся давай. Слышала, что Хельга сказала? Сейчас тебя порядку учить буду!
Салли видела все как бы со стороны. Подошла к бадье с водой, зачерпнула ковшиком, попила. Стало легче. Попила еще. Пока пила, огляделась. Да, хозяйка она хреновая: вчерашний топор хоть и выдернула из столешницы, но на место не положила, бросила просто в угол. Собственно, где этому топору место, она понятия не имела. Отошла, сбросила балахон, призывно подмигнула Никите.
- Ну, давай, учи! Раз обещал…
Тот удивился, обрадовался и, стягивая штаны, поскакал навстречу “жене”. “Тут тебе и конец, скот!” - отчаянно подумала Салли, схватила топор, изо всей силы пнула “мужа” в пах, который Никита, запутавшись в штанинах не успел прикрыть, взвыл и замахнулся… “Ну все. Сейчас или никогда. Зарублю!” Занесла топор над головой, поняла: не сможет. Ударила его куда-то, поняла, что ударила слабо, подняла топор снова, перевернув обухом. Никита голым задом сел на пол, потрогал ухо, изумленно посмотрел на руку в крови.
- Ты чо, - смог выдавить.
- Ничо.
Салли зажмурилась, треснула его по голове еще раз, выронила топор, схватила балахон и бросилась бежать. Куда? Господи, да к реке же! Она бежала изо всех сил, задыхаясь, думая только о том, чтобы не упасть, а до реки еще было далеко, вдруг погоня? А если там и правда что-то водится, какая-нибудь нечисть? “Ты что? - обратилась она сама к себе. - Всё? Головой поехала? Поддалась на эти сказки? Нет там ничего, я ж уже была там!”
Остановилась перевести дух. Позади раздался шум, кто-то кричал, приближаясь. Все, надо бежать, потом отдохнем!
Она с разбегу влетела в воду, замолотила руками и ногами, потом вспомнила, что надо беречь силы. В темноте не было видно другого берега, течением ее сносило куда-то в сторону, сколько ей еще плыть, было непонятно. Сзади по берегу бегали какие-то люди, сверкали факелы, слышались крики, но в воду никто не полез. Видно, сказки свое дело сделали… Вот и славно, хоть в чем-то повезло.
Скоро она все же устала. Дна не было, вода была холодная, течение несло ее и несло, она хотела перевернуться на спину, чтобы отдохнуть, но хлебнула воды, дыхание сбилось, она стала махать руками, запаниковала и начала тонуть.
ДВИЖЕНИЕ ВРЕМЕНИ
ЗА ТРИ МЕСЯЦА ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ
- Утонула? - иронически спросил Гарри.
- Утонула, - спокойно ответила Вера. - А потом очнулась на берегу, выплевывая воду и водоросли. Отлежалась и пошла домой.
И не удержалась, съязвила:
- Ну, а ты как тут жил без меня эти дни?
- Дни? - переспросил Гарри
- Ну да. Я ж там дня три была, по-моему. Да, точно три с половиной.
Гарри вскочил, походил по комнате, пробормотал:
- Странно…
Ушел на кухню, чем-то звенел, принес стаканы, протянул один Вере.
- Что это?
- Твой любимый напиток. Водка с соком.
- Терпеть не могу, - Салли сделала большой глоток.
- А ты выпей, выпей…
- Что-то меня все мужики напоить пытаются. Известный способ запудрить мозги бедной девушке, - пьяно засмеялась Вера. - Кому как не тебе знать,, сволочь ты редкостная!
И снова отпила из стакана.
- Не о том думаешь, Салли.
- Я Вера.
- Для меня ты Салли.
- Да пошел ты!
- Пойти-то я пойду. Это неизбежно. Только ты знаешь, сколько тебя не было?
- Четыре дня?
- Девять месяцев.
- Что-о-о? - Вера широко раскрыла глаза. - Какие девять месяцев?
Гарри развел руками.
- Хочешь проверь. Ты когда туда попала?
- Не я попала, а ты меня столкнул, гад!
- Хорошо, - покорно согласился Гарри. - Какого числа я тебя столкнул в реку?
- Четвертого марта
- А сегодня?
- Что сегодня?
- Сегодня первое ноября.
- Не может быть! - Вера схватила со стола мобильный телефон, включила. Высветились цифры… Она в ужасе посмотрела на майора:
- Это как так?
- Очевидно, время тут и там идет по-разному, - пожал плечами Гарри. - Тут тебя не было девять месяцев, там ты провела три дня. С этим тоже надо будет разобраться.
- Ну, разбирайтесь, - равнодушно сказала Вера. - Вырвали у меня несколько месяцев из жизни… а теперь будут разбираться…
- Не так все плохо, - засмеялся Гарри. - Ты осталась на девять месяцев моложе, представляешь?
- И день рождения пропустила…
- Это дело поправимое. И Давида своего сильно не ругай: он не на следующий день себе другую нашел…
- Зачем напомнил?! Ты считаешь, что мне от этого легче, что он какие-то полгода терпел-терпел, а потом все же не вытерпел? Вы, мужики, все же инопланетяне. Факт остается фактом.
- А у вас, женщин, беда с логикой. Он же не знал, ни где ты, ни что с тобой, полиция ничего сказать не могла, что он должен был делать? Начал потихоньку устраивать жизнь.
- Устроил? Ну и бог в помощь!
- Зря ты так.
- Значит, зря. Все, иди. Задание выполнено, господин майор, разрешите отдохнуть?
- Отдыхай! - засмеялся Гарри и вышел из квартиры. На скамейке у подъезда сидел жалкий скукожившийся Давид. Вопросительно взглянул на майора.
- Ты пока туда не ходи, - посоветовал Гарри. - Ей сильно досталось, выжди несколько дней. А то и тебе сильно достанется.
И пошел к своему “Бизанту”, что-то насвистывая и о чем-то напряженно думая.
Вера просыпается и долго не может сообразить, где она и что происходит. И мгновенно вспоминает. Сна больше нет, хоть и спала совсем мало, теперь чувствует себя усталой, опустошенной, и в голове на разные лады крутится одна и та же мысль: как жить дальше? Ей 24 года… Впрочем, если действительно за три ужасных дня, что она провела в деревне, здесь прошло девять месяцев, то ей уже 25… Невозможно поверить! Разве так бывает? Неужели они хотят, чтобы она поверила в эту мистику? Опять этот Гарри пытается запудрить ей мозги. Кого спросить? С кем посоветоваться?
Вера с горечью понимает, что у нее больше никого нет.
Нет Давида, мужа, когда-то безумно любимого. Но он предал ее, причем предал в самую трудную минуту. Да, Гарри что-то там говорил про девять месяцев, какую-то ерунду, но для нее-то это были всего три дня. Три дня! И всего через три дня она уже видит любимого с другой! Вера не хочет вспоминать, что именно она видела, ей больно.
Она шлепает босыми ногами на кухню, насыпает кофе в чашку, заливает кипятком, привычно достает из холодильника молоко. Надо бы умыться, думает она, зубы почистить, вообще душ принять, она же как из этой гадкой реки вылезла, так и не помылась даже. Ужас, равнодушно думает Вера. Она устала. Сейчас она выпьет кофе, немного отдохнет, потом примет душ и только тогда будет думать, как ей жить дальше. Хорошо бы найти кого-то, кто помог бы, хотя бы советом.
Подруги? Да, у нее когда-то были подруги. Но они все замужем, у многих уже дети, свои заботы. Они, конечно, выслушают все про деревню, про Давида, про Гарри, а дальше что? Поверят что ли? Скорее, сочтут, что Вера от домашних неурядиц умом тронулась. А вот Гарри… Вера понимает, что этот негодяй - единственный человек, с которым она может нормально говорить обо всем. Как странно. Она его ненавидит за мрак, в который он ее окунул. Но кто, кроме него, знает, что никакая она не сумасшедшая? Девять месяцев! Она и сама не очень в это верит.
Вера выглядывает в окно. Три дня назад, в марте, в Кузаре была оттепель, зима вообще была теплой. Итиль и так редко покрывался льдом в нижнем течении, а тут в свежем морозном воздухе шел от воды пар, такой она была теплой, прогревшейся за лето. Лето? Она пропустила любимое лето с прогулками по вечерам, когда спадает жара, с купанием, с поездками на пикники… И как ее судорога не утопила, когда Гарри… эта сволочь, сбросил ее в реку. Вчера вода была просто ледяной. Вчера? Вера собирается с силами и выглядывает в окно. Трудно отличить март от ноября. И там, и там голые деревья, схваченные ледком лужицы, который она в детстве любила разбивать каблуками, глядя, как во все стороны разбегаются белые трещинки. И там, и там с неба свисают серые лохмотья туч. Неужели Гарри дурит ей голову таким странным образом? Нет, это надо немедленно выяснить, иначе не будет ей покоя.
Вера делает большой глоток кофе, рассматривает себя в зеркале. Давно не видела. Постарела? Вроде, нет. Все то же самое, только лицо сильно похудело… Ну и синяки эти ужасные под глазами, огромная блямба засохшей крови на носу, к которой прикоснуться больно. Она задирает футболку - синяки на груди, на ребрах. Значит, всё правда? Какой-то “первый парень на деревне” бил ее смертным боем и одновременно трахал, как последнюю суку?! Господи правый, она же сама изменила Давиду!