— Ничего.
— Совсем?
— А что? По-твоему, если я родом из царства Польского, то должна слышать о каждом, кто, возможно, где-то там отметился? Фамилия — да, звучит… с границы? Возможно. Дворяне? Тоже возможно. Ты не хуже меня знаешь, сколько там шляхты. Куда ни плюнь, в благородного попадёшь. Так что, может, и правда из одарённых. Или нет… сам проверяй.
Она выпустила дым изо рта и затянулась.
— Хватит, — Светлов ударил по руке, выбивая мундштук. — Хватит травить себя этой дрянью!
— Или что? — Эльжбета совершенно не испугалась.
— Ничего. У нас и без того проблем хватает…
— Так решай.
— А ты?
— А я своё дело делаю… и не будь букой. Всё ведь неплохо получается…
— Неплохо?
— Ты нашёл одарённого… двоих в теории, — она подняла два пальца и ими пошевелила. — Или троих… если и вправду кровная родня, то и у девки дар будет. А может, не у неё одной.
Тьма скатилась с подоконника.
— Толку-то…
— Нам, может, и не будет, а он, сам знаешь, одарённых любит…
Светлов застыл.
— Дерьмо.
— Ой, можно подумать, остальное розами пахнет. Как ты там вещал? Сложные времена требуют неоднозначных решений… или передумал? А может… может, ты решил его обмануть? Взять то, что он даёт, а взамен ничего?
— Хватит! — рявкнул Светлов и разом успокоился. — Ты права. Будем решать по ходу дела… встречусь. Переговорю.
— Вот… — она наклонилась и подняла мундштук, вытащила сигарету, которую бросила на пол. — А что до фабрики, то проблема решилась наилучшим образом… всего-то сотня рублей. И всё сделают в лучшем виде.
— Когда?
— Да завтра же. Чего тянуть…
— Завтра? Завтра…
— Ты ж сам хотел, чтобы побыстрее.
— Да, но…
— И он тоже. Или ты за этих переживаешь? Так намекни тогда, чтоб больными сказались…
Светлов задумался.
— Нет. Ни к чему.
— И правильно. Видишь? А ты тут раздумался весь. Всё просто. Надо лишь делать то, что тебе говорят…
Она поднялась и потянулась, изгибаясь весьма однозначным образом. Вот только на Светлова эти извивы не подействовали.
И даже когда Эльжбета положила ладони на его плечи, он вывернулся:
— Поищи кого другого.
— А ты брезгуешь?
— У тебя голова не соображает…
— Поверь, голова для этого дела не нужна. А я устала! Я, между прочим, тоже ожидала другого! Ты мне что обещал… — голос её взлетел до визга.
А дамочка-то реально накурилась, если её так штормит. Морфинистка, что ли? Или чем посерьёзней балуется?
— Заткнись…
В Светлова полетела ваза, а следом — массивная пепельница, которая бахнула в стену. Честно говоря, малость самую с головой не разминулась. И Светлов это явно понял. Оплеуха опрокинула Эльжбету на пол. А когда та попыталась подняться, ещё и вторую отвесил, хорошую такую.
— Что тут у вас? — дверь открылась и в комнату вошёл сонный тип.
— Митенька, он меня бьёт, — прохныкала Эльжбета, держась рукой за щёку. — Он меня…
— Опять накурилась. Или нализалась?
— Кто ж её разберет, — Митенька не впечатлился, и притворяться обиженной Эльжбете надоело.
— Твари. Все вы твари… ничего, придёт мой срок…
Она оттолкнула Митеньку и вывалилась в дверь.
— Придёт…
— Совсем баба сдурела, — Митенька опять зевнул. — Ну что? Есть чего?
— Вроде как да, — Светлов поднял стул. — Пригляди за этой дурой.
— Может… — Митенька повернулся. — Успокоить её? Слегка? А то сама уже не соображает, чего говорит и кому…
— Успокоим, — Светлов потёр руку. — Пока просто присмотри, чтоб из дому не выходила. Погоди…
Он открыл ящик стола и вытащил склянку.
— Начнёт дурить, дашь ей.
— Новая дрянь?
— Лекарство. Хорошее. Иностранное. Для особых случаев… «Героин» называется[2]. Успокоит.
Даже вот как-то и не найдёшься, что сказать.
— Там давно уже используют. Глядишь, вовсе с этой дряни слезет. Покажешь, и она сама всё сделает. Шприцы тут же. Поможешь жгут затянуть.
И передал железную коробку.
— А ты куда? — коробку Митенька принимал с осторожностью.
— Вниз. Посылку проверить надо. Да и так-то…
— С листовками чего?
— Чего обычно. Раздай там, кто готов взять… этому, блаженному, он как раз задания хотел. Вот пусть и берет.
— А девка?
— Не трогай. И нашим передай, что если кто сунется, лично всё лишнее оторву.
— Да ладно…
— Складно. Не тронь. Серьёзно. На неё у нашего… партнёра виды. Ты же не хочешь ему дорогу перейти?
— Руки убрал, придурок! — женский истеричный голос заполнил паузу. — Кому сказала⁈
— Иди, пока она совсем не разошлась. И это… одно деление, ясно? Дверь прикрой.
Оставшись один, Светлый прошёлся по комнате, снова выдвинул ящик стола, в который и Тьма заглянула любопытства ради. Вытащил ещё склянку, как две капли воды похожую на ту, первую, покрутил и вернул на место.
А Тьма вот успела пробраться и растеклась, обнимая чудо-лекарство и собирая с него крупицы силы. Вернее высасывая… вот это уже интересно. Это сам героин такой изначально? Или его формулу дополнили местные умельцы? Опиум ведь тоже разным бывает.
Да и зелья с той стороны.
На сей счёт меня уже просветили.
— Чтоб вас всех, — Светлов ящик закрыл, запер, а ключ убрал в нагрудный карман. Потом вытащил из другого портсигар и закурил. Так и сидел, глядя, как дым поднимается к потолку. И только докурив, поднялся, тяжко, явно нехотя, как человек, до последнего откладывавший неприятное ему дело.
Он вышел в коридор.
Прислушался.
Потом двинулся к лестнице.
Пустой холл. Тьма крадётся за ним, скрываясь в тенях. А вот ещё одна лестница. И здесь уже Тьма останавливается с тихим ворчанием. Её глазами я вижу жгуты силы, что расползаются по стенам. От них выстреливают тончайшие нити, которые повисают в воздухе. И человек, спускаясь, не замечая того, касается этих нитей. Они вспыхивают и гаснут.
Сигнализация?
Похоже на то.
— Пройдёшь? — спрашиваю я Тень. И та задумывается. А потом осторожно так касается ближайшей нити. И та отзывается нервной дрожью. От этой дрожи вспухает пузырь на стене и выстреливают новые нити, подвижные и какие-то толстые. Их покрывает пух силы, и отчего-то мне кажется, что этот пух, он не просто так.
— Назад, — командую я.
И Тень отступает.
А Светлов оборачивается.
— Митька? — из голоса его исчезает уверенность, а вот на лице явная тревога. — Ты? Или что тут?
Голос его тревожит и без того потревоженные нити, и уже толстые устремляются к человеку.
— Что за… твою ж… — он выдыхает, а потом протягивает руку. — На, жри, паскуда… всем вам лишь бы кровушки попить.
Значит, система распознавания работает по крови?
Интересно.
Надо будет у Мишки спросить. Или у Татьяны. Они наверняка что-то да будут знать. Но это потом. А пока я дёргаю тень обратно. Тьма откатывается с огромной радостью. Её почему-то тоже не хочется спускаться в подвал.
Нет, мы про него не забудем, но…
В другой раз.
А пока она вторым кругом пробегается по дому, заглядывая в каждую комнату. И я почти не удивляюсь, обнаружив в пыльной гостиной Эльжбету. Она лежала на ковре, широко раскинув руки, впялившись пустым взглядом в потолок и не замечая человека, который пыхтел над ней.
Извращенец хренов.
Платье вон задрал, видны стали бледные ляжки в тёмных чулочках. Да и так-то…
— Я тебя заберу отсюда, — слышался шёпот. — Вот увидишь. Заберу и уедем. К границе. А хочешь, вовсе во Вроцлав? Там домик купим. Хороший домик… и будем жить-поживать.
Добра наживать.
Ага. Хорошая сказка.
— … образованный человек не позволит обращаться с собой, как со скотом! — выходить из соединения с тенями тяжко. А этот нежный голосок в череп входит, что та дрель. — Поэтому правительство и противится введению всеобщего образования!
Светлана.
Светочка.
Ведь о ней Светлов говорил, прямо запрещая трогать. Не то, чтобы я собирался, но интересно стало. Я прищурился, пытаясь разглядеть хотя бы искорку силы, но нет.
Ничего.
Одарённой Светлана не была. Тогда откуда такой интерес? Или у неё родители серьёзные, вот и опасается? Хотя нет, если б опасался, не держал бы дома. Другое что-то, пока не понятное.
И оговорочка ведь, что не Светлову она нужна, а его напарнику, который… тот, кого мы ищем? Можно ли рассчитывать на такое везение? Или это как раз нельзя везением считать? Мы ведь не готовы ко встрече, но и избежать её не выйдет.
— Савка, ты ужин проспал, — Метелька чует моё возвращение.
— Ужин проспать нельзя, — голос чутка сипловатый. — Потому что когда проснулся, тогда и ужин.
Симеон смеется.
Студент?
— Ты студент? — спрашиваю, подвигая к себе тарелку. Тушеная картошка успела остыть, но хуже от этого не стала.
— Я? Бывший, — смех обрывается. — А что?
— Да так. Мы тут гуляли и один вылез. Спрашивал, что, мол, мы тоже студенты? А какие из нас студенты?
— Вот об этом я и говорю! — всполошилась Светлана. — Симеона отчислили!
— За что?
— За вольнодумство. Поспорил с одним дураком.
— А тот оказался преподавателем? — хмыкаю и жую. — Чего? Обычно так и случается…
И Симеон, вздохнув, кивает.
— Вообще-то ему изначально пришлось непросто! — а вот Светлана злится и от злости румянец на щеках вспыхивает. Так-то она вполне даже симпатичная. Миловидная. А если причесать и переодеть, то вовсе красавицею будет. Нет, не в ту сторону думаю. Это у меня тело растёт. И потребности с ним. И… вправду, к шлюхам сходить? Метелька ещё когда подбивал, заверяя, что знает одно хорошее место, где девки чистые и даже почти первого классу.
Блин.
Опять не то.
И организм, главное, на мысли эти реагирует. Или виной не Светланка с её задором, а то, что я недавно видел? Хрень, короче.
— Это несправедливо, ограничивать доступ к образованию по национальности или по вере!
— Несправедливо, — соглашаюсь. А что, когда я сытый, то и соглашаться легко.