— Я?
— Ну не я же. Что с нею делать?
— Есть, — сказала Тьма и, вздохнув, выплюнула комок полупереваренной твари. — Я сказать. Страх. Сильно.
Я думаю. Вон сжалась в комок, который ладошкой накрыть можно, и не шевелится.
— Скажи ей, что её никто не тронет. Она понимает?
— Да, — ответила Тьма после недолго паузы. — Плохой. Злой. Он.
— Ты плохой, — говорю.
— Я не… ай, ладно… — Мишка махнул руками. — Скажи, что я не злой. Я просто не знаю, как правильно. И что делать, чтоб ей легче стало. Меня как учили… никто не разговаривает с тенями. Они вообще неразумны!
На его даже Буча поглядела с недоумением.
— А ты… имена вон даёте. Отпускаешь их… а если они кого-нибудь убьют?
Призрак возмущённо фыркнул.
— Без повода не убьют. Миш… ну не пыхти. Я понял. Надо было сразу с этим разобраться. Со всем. А мы тут… бросились играть в разведку.
В палате тихо.
И тени предупредят, вздумай, кто к ней приблизиться. Но тишина эта относительная.
— Еремею передали приглашение на встречу, — Мишка наблюдал, как переливается, дрожит, пытаясь обрести форму, клочок тёмного тумана. И Тьма, вздохнув, подгребла это недоразумение поближе, а потом наклонилась и начала вылизывать. — Вечером. Пойду.
Тьма отстранилась и выдохнула облако силы. Махонькое, разреженное. Как раз такое, которое впиталось в туман, сделав его чуть плотнее.
— Миш… может, не надо?
— Мы же планировали, — а теперь он удивлён.
— Планировали, — соглашаюсь, пытаясь понять, почему мне этот план резко так разонравился. — Просто вот… ребята очень непростые. Мне этот подвал покоя не даёт. Защита на нём такая, что Тьма не сунулась. Ещё и этот прорыв… они Анчееву дали что-то, что вспороло ткань мира. И значит, прорывы — это уже не стихийное явление. Понимаешь?
Кивок.
Хотя вряд ли понимает.
Я и сам не до конца.
— Это, если разобраться, совершенно другой уровень террора. Бомба? От бомб теоретически можно защититься. А вот от прорыва, через который лезут твари? Как защитишься? Бомбы ведь здоровые. И чем сильнее, тем больше надо взрывчатки.
А её попробуй изготовь.
— Зимний взорвали…
— Взорвали, — соглашаюсь я. — Только там были ящики с динамитом. И охранка облажалась, что не нашла этот динамит. Анчеев же с пустыми руками пришёл. Почти. И значит, что теперь не надо никакого минирования, никаких ящиков, а достаточно найти одного обиженного или отчаявшегося, готового за пару сотен рублей пожертвовать собой…
Только вот знал ли Анчеев, что жертвует не только телом?
Или ему, дошедшему до последней грани, было плевать на душу.
— А такие пройдут везде, Миш. Будь то площадь во время ярмарки… представь.
И судя по тому, как побледнел братец, он очень даже представил.
— Или вот дворец…
— Тогда, — он вскинул голову. — Тем более надо идти. Это… это даже не долг. Это больше.
— Больше. Только готов ты за это «больше» жизнь отдать?
По глазам вижу, что готов. Воспитали его так. Не знаю, хорошо это или плохо, даже завидно где-то, потому что мне на эти долги обществу и государю-батюшке глубоко плевать.
А вот на Мишку — нет.
— Свою ладно. А Танькину?
— Я…
— Или вот мою. Метельки… Тимки вот.
Тимоха заурчал и повернулся к Мишке.
— Не знаю, — братец ответил не сразу. — Я… не знаю. Только если всё оставить, как есть, эти жизни ведь всё равно заберут. Так?
Пожалуй, что.
— Таньке не говорил? Про приглашение? — о светлом будущем размышлять смысла нет, а вот кромешное настоящее требовалось обговорить.
— Нет, конечно. Она бы тоже захотела.
— И захочет.
— Почему ты уверен?
— Потому что она на Светочку глаз положила. Или как это сказать? Так что посмотришь. С тобой или нет, но в гости к новой подружке она отправится. А они своего не упустят, — я сунул пальцы под бинты. Вот же туго намотали. И главное, сменить бы, а они не спешат. Нет, я понимаю, что я ещё тот симулянт и на меня тратить расходники жаль, но ведь чешется же!
— И запрещать ей бесполезно… — произнёс Михаил печально.
— Именно.
— Чтоб…
— Но можно переключить. Скажем… Светочка, как понимаю, хочет нести добро людям. Вот пусть и несут на пару. Надо кинуть идею о школе, только не по домам ходить, а чтоб открыть где-нибудь. Бесплатную. Думаю…
…Карп Евстратович не откажет с документами помочь, если какие нужны.
— … стоит домик подыскать какой. Пусть обустраивают, общаются да детишек учат, — завершаю. — Отдельно. Вне…
И Мишка задумывается.
Крепко так.
Кивает.
— У нас там, рядом с мастерскими, лавка закрывается. Вроде как продают. Если подсуетится, то можно выкупить недорого. Для школы — вполне.
Вот и хорошо.
Нет, я понимаю, что это так себе защита, формальная скорее, но мне крайне не хочется, чтобы Татьяна совалась к тому дому. Слишком уж много там народу всякого-разного. И дурью балуются они тоже разной.
Подсадят ещё…
Или так чего. У наркош мозги быстро отказывают. Так что не хрен нарываться.
— Но я бы их вовсе забрал. Девушку эту надо бы предупредить.
— Не поверит.
В лучшем случае. Такие, как она, не верят в плохое, в то, что это плохое, может произойти с ними. А вот друзьям и тем, кого считают таковыми, очень даже верят. Вот только друзьями Светлана считает не нас.
— Всё равно, — Мишке это не нравилось категорически. — Рискованно. Если подвал и… девушка в опасности. Её стоит убрать куда-нибудь.
— А есть куда?
У него не было. И у меня. То есть можно попросить того же Карпа Евстратовича, вот только… мы и так подозрительны, а коль Светлана исчезнет, это ещё подозрительнее будет. Так что выход один. Держать игру, выздоравливать и самому возвращаться в проклятый дом.
В конце концов, я ж этого хотел.
— И ещё, — я прикидываю, не стоит ли натравить на этот дом кого. Ту же жандармерию. Пусть заглянут в подвал, пусть хотя бы его запечатают, отрезав доступ. Если лаборатория действующая, то новую создать не так легко. С другой стороны опять же… нужна не лаборатория, а тот, кто в ней работает.
А значит, ждём.
Набираемся терпения и ждём.
— Миш, а ты не хочешь за Светланой поухаживать?
— Я?
— Почему бы и нет. Она девушка красивая…
— Но…
— Это будет вполне логично. Закономерно даже. Будешь навещать каждый день. Приглядывать. И если вдруг исчезнет, заметишь…
Мысль эта Мишке не особо нравится, но он кивает.
И косится на тень, которая лежит тихонько, словно опасаясь, что если двинется, то внимание привлечёт.
— И за Танькой заодно… глядишь, если вместе, то девчонку и убережём. Только… с целителем надо разобраться бы. Тем, который там…
— Он мне…
— Слышал. Нравится или нет — это дело десятое. Мне больше интересно, почему он соврал. Ну, что вылечить нельзя.
— Думаешь, соврал?
— Уверен. Николя… что? Его тут все так называют. И ещё Николенька…
— Он из Вецлавских, — сказал Михаил так, будто это что-то должно было значить. — Довольно известная династия целителей.
— Вот и хорошо… я о другом. Николенька вон, легко управился. А силы вложил немного. Какой у него там уровень, я не знаю, но не запредельный далеко. А этот… как его… Татьяна, помнится, говорила, что он весьма силён. Тогда почему не помог? Сила есть, знаний не хватает?
Мишка пожал плечами.
— Скорее всего просто решил не тратиться. Что взять с бесприданницы? Целителей всегда меньше, чем пациентов. И силу они тратить не любят, особенно бесплатно, — Мишка не выдержал, слез с кровати и сел на пол, протянув руку ко Тьме. А та уставилась на него круглыми глазами. — Да ладно, я не обижу… я вот просто… познакомиться хочу, если так-то. Что делать?
А я знаю?
— Попробуй угостить.
— Было бы чем. Я пустой который день… хотя вот, — Мишка выдавил каплю тумана, которая заставила крошечную его тень замереть.
Она явно пришла в замешательства.
— Не бойся. Я… честно хочу… дружить? Или как правильно?
Без понятия, как оно правильно. Но тень метнулась и слизала эту каплю, а потом спешно, словно опасаясь наказания за дерзость, спряталась в складках Тьмы.
— Охота, — сказала Тьма. — Надо. Есть. Тут. Много. Взять.
— Она хочет взять её или его… в общем, на охоту. Недалеко чур. А связи хватит?
— Да. Маленький. Длинный.
— Тварь мелкая, поводок длинный. Чему ты её ещё учил?
— По сути — ничему. Она изначально была боязливой, а я ещё… как понимаю, был не самым лучшим хозяином. Те, кто меня наставлял, говорили, что тень должна дрожать от ужаса. Что даже малое её непослушание в итоге обернётся моей гибелью. И поэтому я не имею права на жалость.
М-да. Странно, что при таком раскладе она вовсе выжила.
А помнится, что та, которую притащил охотник Воротынцевых, и размер имела немалый. Значит, как-то сумел он её не уморить.
Мишка так и остался на полу сидеть.
— Ты не переживай, — я поспешил его утешить. — Что-нибудь да придумаем. Со всеми разберемся…
Призрак поднял длинный хвост, с конца которого, вцепившись когтями и зубами в кисточку, свисала Буча.
— Только, пожалуйста, будь осторожен. И завтра загляни. Ну, потом. После разговора. Идёт?
[1] «Записки псового охотника Симбирской губернии» Петра Михайловича Мачеварианова. Заядлый охотник, большой специалист по собакам, вложивший немало сил и средств в выведение особой русской породы собак. По словам специалистов, труд актуален и по сей день.
Глава 21
Глава 21
Требуется одной прислугой шведка или финляндка, умеющая готовить три блюда, чистоплотная и аккуратная на маленькую семью, обязательно хорошие рекомендации, жалование 12 рублей.
Листокъ
А к вечеру госпиталь наполнился людьми и звуками.
Громко и торжественно гремел бас священника, и многие иные голоса подхватывали слова гимна, заполняя узкие коридоры госпиталя божьим словом. Слов было много. Метелька сказывал, что и крестный ход, который устроили от церкви Святого Варфоломея к его же имени госпиталю, тоже получился изрядным.