— То есть, в покое нас не оставят.
— Само собой.
— Ладно, пусть будет так. Это все равно лучше, чем вылавливать жену по трактирам, когда ей поручат поймать очередного беглого наемника.
Я фыркнула.
— Покой… Вылавливать… А как же дух авантюризма, Даурен? Жажда приключений? Свободолюбие? После заключения магического контракта, они тебя покинули?
— О, нет, мое золото, — снова улыбнулся супруг. — Мои лучшие качества навсегда останутся со мной. И здесь они здорово пригодятся. У нас впереди много работы, Мирабелла. Завтра я покажу тебе местные земли, и ты увидишь, в каком ужасном запустении они находятся. У нас с тобой есть уникальный шанс не только вернуть королевству исконные территории, но и вдохнуть в них новую жизнь. Разве это не потрясающий опыт — побывать в роли созидателя? А срок? Всего лишь несколько десятилетий, пока жив король и действует магический контракт. Разве для нас, драконов, это так уж много?
— Нет, не много, — согласилась я. — А что будет потом?
— Что угодно. Все, что захотим. У нас есть крылья, а значит, перед нами открыт весь мир. Главное, чтобы мы летели вместе. Ты согласна, золотая?
Я придвинулась ближе и переплела его пальцы со своими.
— Согласна.
ЛОДОЧНИК
Я заметила его сразу, как только спустилась из парка на набережную. По ней прогуливалось много людей, однако этот парень почему-то сразу бросился мне в глаза. Он был худощавый, с черными волнистыми волосами и острыми точеными скулами. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти лет, но мне почему-то показалось, что он гораздо старше.
Парень сидел на скамейке у парапета и рассматривал прохожих с усталым безразличием человека, который сутки напролет проводит на работе — без праздников и выходных.
Горожане не обращали на парня никакого внимания, однако лавку, на которой он сидел, отчего-то обходили по широкой дуге. Примерно так же люди обычно реагируют и на меня — делают вид, что не замечают, и стараются быстрее пройти мимо.
Я подошла к скамейке и тихонько опустилась на свободное место. Пару минут мы с парнем рассматривали прохожих вместе.
— Привет, — наконец произнесла я.
Он повернул голову, удивленно поднял бровь.
— Здравствуй.
Мне показалось, что незнакомец отодвинется или вовсе уйдет, но он остался на месте.
— Отличная лавочка, — сказала я. — С нее будет очень удобно смотреть на персеиды.
— На что смотреть? — переспросил парень.
— На персеиды. Это такой звездопад, он бывает каждый август. Я специально пришла сюда, чтобы на него полюбоваться.
— Звездопад бывает ночью, — заметил парень. — А сейчас еще светло.
— Место для наблюдения нужно занимать заранее, пока его не заняли другие.
Парень улыбнулся.
— Ты забавная.
— Меня зовут Аврора.
В глазах моего собеседника мелькнуло любопытство. Он помедлил, а потом тоже представился:
— Арон.
Мы снова немного помолчали.
— Почему ты гуляешь одна, Аврора? Скоро стемнеет, и на улице будет полно искателей приключений. Это может быть чревато неприятностями. Ты… привлекаешь внимание.
Он покосился на мои клетчатые колготки и ярко-фиолетовую юбку.
— Ерунда, — я махнула рукой. — Ко мне никто не пристанет. Я же невидимка.
— Невидимка?..
— Ну да. Окружающие обычно делают вид, что я стеклянная, и стараются обойти стороной. Мне кажется, они боятся, что это я пристану к ним.
— Это еще почему?
Я пожала плечами.
— А почему прохожие обходят стороной тебя? — спросила у него.
Арон усмехнулся.
— Наверное, я им не нравлюсь.
— Я, наверное, тоже. Странные люди вообще мало кому нравятся.
— Ты считаешь себя странной?
— Я - нет. А вот соседи считают. Хотя Зельда говорит, что они просто дураки.
— Зельда?
— Это моя старшая сестра. Я люблю ее больше всех на свете. У тебя есть сестра, Арон?
— Нет, — покачал головой парень. — И родителей нет. Причем, так давно, что я иногда сомневаюсь, были ли они вообще.
Арон смерил меня взглядом.
— Сколько тебе лет, Аврора?
— Двадцать пять. А что?
— Да так, просто интересно. Ты чем-нибудь занимаешься?
— Я продаю книги. У нас с сестрой есть свой книжный магазин — маленький, но очень классный.
— Здорово.
— Ага. Зельда говорит, что во мне умер библиотекарь. Она ошибается: он очень даже жив. Знаешь, я здорово умею подбирать покупателям книги. Некоторые посетители не знают, что конкретно хотят почитать, и я помогаю им определиться.
— В самом деле? А что бы ты посоветовала мне?
Я внимательно посмотрела ему в глаза. Они были серые, как сталь, и затягивали в себя, будто два глубоких омута.
— Мифы и легенды народов мира.
Брови Арона взлетели вверх.
— Угадала? — улыбнулась я.
— Точно, — кивнул парень. — Если бы я зашел в ваш магазин, наверняка купил бы именно эту книгу. Но как же у вас идет торговля? Люди ведь тебя сторонятся.
— Это только на улице, — я пригладила розовый ежик своих волос. — В магазине все по-другому. Видимо, среди разноцветных корешков я смотрюсь более органично.
— Но почему же все-таки тебя считают странной?
Я снова пожала плечами.
— Наверное, потому что я ношу пестрые тряпки. И люблю после работы слоняться по городским улицам. Я не смотрю телевизор, и со мной невозможно обсудить ни цены на лук, ни политическую обстановку в стране. Еще я разговариваю с кошками и вижу то, что не видят другие.
— Это что же? — усмехнулся парень. — Ангелов и фей?
— Нет, — покачала головой в ответ. — Я вижу, когда говорят неправду. Взять, к примеру, тебя. Ты ведь не Арон, верно? На самом деле у тебя другое имя, но ты почему-то не захотел мне его назвать. Я права?
Щеки моего собеседника тронул легкий румянец.
— Права, — не стал спорить он. — Не обижайся, пожалуйста. Мое имя не очень благозвучное, и я не хотел, чтобы оно вызвало у тебя… мм… плохие ассоциации.
— Ладно, — кивнула я. — В таком случае, оставайся Ароном. И расскажи что-нибудь о себе. Например, чем ты обычно занимаешься и почему сидишь тут в полном одиночестве.
— Я — лодочник, — не очень охотно ответил парень. — Моя лодка стоит чуть ниже, у причала. На скамейке же я сижу, потому что жду пассажира.
— О!.. Так значит, ты катаешь людей по озеру? Как мило.
— На самом деле в моей работе милого очень мало, — криво улыбнулся Арон. — Я перевожу пассажиров только на противоположный берег. Обратно — нет. Если им понадобится вернуться, придется искать для этого другой путь.
— Почему?
— Таковы правила. Я следую им много лет.
У меня внутри все затрепетало.
— Послушай, — сказала ему, — не мог бы ты отвезти на тот берег меня?
Парень нахмурился.
— Я заплачу, — поспешно добавила, вынимая из кармана юбки монету. — Пожалуйста, мне очень надо.
Арон не ответил. В его глазах появились странные огоньки, и от их вида по моей спине поползли мурашки, а губы покрылись сухой пленкой.
— Ты не желаешь, чтобы я садилась в твою лодку? — тихо спросила у него.
Парень покачал головой.
— Обычно мне все равно. Я перевозил и нищих, и богачей, и праведников, и убийц. Но тебя мне хочется оставить на этом берегу. Хотя бы на некоторое время.
— Почему?
— Потому что ты первая, кто решил заговорить со мной о звездах. Я привык работать с людьми, которые стонут и осыпают меня проклятьями. Ты же улыбаешься, будто мы лучшие друзья.
Я глубоко вздохнула.
— Арон, я кое-что расскажу. Только не смейся, ладно? Сегодня ночью я видела тебя во сне. Я сидела в большом деревянном челне, а ты правил им по течению реки. У тебя было длинное тяжелое весло и черный плащ с капюшоном. Еще ты был худ, бледен и все время отводил от меня взгляд. Знаешь, когда я заметила тебя на этой набережной, то сначала не узнала. А теперь вижу: ты — это он. Только без плаща.
— Плащ лежит в лодке, — сказал Арон. — На берегу он мне не нужен. Аврора, зачем тебе пересекать озеро? Вернуться назад будет нельзя, помнишь? Книжный магазин, любимая сестра, сумасшедшие соседи — все это останется здесь.
— Я понимаю. Только, Арон, уйти к дальним берегам мне придется в любом случае. Несколько лет назад у меня обнаружили глиобластому. Знаешь, я долго лечилась. Поначалу даже успешно. Курс химиотерапии — и все отлично. А потом рак вернулся. Снова доктора, и снова — опухоль. Когда мне сказали, что ничего больше сделать нельзя, я решила, что не стану мучить ни себя, ни родных, и буду просто жить — до тех пор, пока могу. И ушла из больницы, когда отросли волосы, покрасила их в розовый цвет, упросила сестру вернуть меня в наш магазин, а после работы начала бродить по городу: дышать воздухом и смотреть на людей. Я почти год живу на обезболивающих наркотиках, Арон. Ты не представляешь, как я устала. Моя болезнь развивается медленно, но однажды она все равно меня доконает. Пока я жива, Зельда не может выйти замуж. Она пляшет вокруг меня сутками, живет в постоянном страхе, что я умру. Понимаешь? Я с этим смирилась, а сестра — нет. У Зельды есть жених, Дэн. Отличный парень. Он помогает ей доставать для меня лекарства и вести бухгалтерию в книжном. Если бы не моя болезнь, они давно бы поженились.
Я снова вздохнула.
— Я очень хочу на тот берег, Арон. Хочу освободить сестру и саму себя тоже — от боли и безумия. Иногда у меня бывают галлюцинации. Возможно, ты — одна из них. Быть может, я сейчас лежу где-нибудь под мостом, и наш разговор мне только чудится.
Лодочник грустно улыбнулся.
— Знаешь, мне хочется, чтобы ты был настоящим, — продолжила я. — Ты добрый и очень красивый. Наверное, сегодня ты ждал именно меня. Я тебя тоже ждала — последние двенадцать месяцев.
Арон коротко вздохнул и протянул мне руку. Я вложила в нее свою ладонь. Мы встали со скамейки, неторопливо пошли к причалу.
У воды было тихо. Прохожие остались далеко позади, и единственным звуком, нарушавшим тишину, оказался шепот озерных волн. Сумерки уже сменились темнотой, и на небе зажгли