Пробежали по узкой аллее между двумя рядами захоронений, нырнули под высокую раскидистую елку.
Поворот. Еще поворот. Далеко же успел забраться этот любитель ночных прогулок!
— Таша, смотри!
Не успев вовремя затормозить, я с разбегу налетела на длинный прямоугольный мешок, валявшийся прямо посреди дороги. Запнувшись, грохнулась на землю, больно ударившись левым коленом. В мешке звякнуло что-то металлическое.
— Здесь лопата и еще какие-то железные штуки, — крикнул Лукас. — Это он, Таша! Наш трупокопатель!
Я ругнулась еще раз и, прихрамывая, поспешила вперед. Стоило пройти всего пару шагов, как прямо передо мной появился призрачный женский силуэт.
— Куда нужно идти? — громко спросила я у него.
Прозрачная рука махнула влево.
Вот черт!
— Лус, быстрее!
Мы прибавили скорости, и спустя пару минут были у развалин старой часовни, расположенной в центре проклятого погоста. Как раз, чтобы увидеть потрясающую картину: на тропинке между могил без сознания лежал высокий плотный мужчина, а прямо над ним стояла Дана, одной рукой державшая за загривок скрюченное мохнатое существо. Увидев нас, существо завыло.
— Тихо ты, волчара! — раздраженно прикрикнула девушка, встряхнув его, как большую мягкую игрушку. — Долго же вы гуляли, — с некоторой обидой сказала она нам. — Думаете, я буду держать его здесь до утра?
— Этот парень мертв? — спросила я, указывая на бездыханного мужчину.
— Живой, — ответила блондинка. — Но головой ударился знатно. Представляете, этот дурак раскопал могилу госпожи Несси!
— Урод, — выплюнул Лукас.
— Точно, — согласилась Дана. — Госпожа Несси так ему и сказала, когда он открыл ее гроб. Ух и испугался же он! Бросил свои инструменты и бежать, а тут Яша ему навстречу… В общем, место в психбольнице этому молодчику теперь обеспечено.
— Яков его укусил?
— Нет, — покачала головой вампирша. — Я успела его перехватить. Забрали бы вы это тело, ребята. Ему тут делать нечего, да и вам тоже. От вас троих так разит человечиной, что с минуты на минуту сюда стянется все кладбище. Мы же не хотим, чтобы у тебя были проблемы, Таша?
— Не хотим, — согласилась я.
Вдвоем с Лукасом мы взяли мужчину за руки и ноги и поволокли обратно к сломанной ограде. Мешок с инструментами оставили лежать на тропинке, рассудив, что до утра с ним ничего не случится.
— Слушай, а через эту дырку не выбрался ли наружу кто-нибудь кроме нас? — с подозрением поинтересовался Лус, когда мы уложили мужчину на траву по другую сторону ограды. — Может, стоит вызвать стражей?
— Контур цел, — покачала головой я. — Это самое главное. А стражей вызывай, и целителей тоже. Пусть забирают этого дурня.
Парень кивнул и достал из кармана телефон.
…Трупокопателя увезли ровно через пятнадцать минут. К этому времени мужчина пришел в себя и даже пытался что-то сказать, однако, у него выходило только пучить глаза и издавать нечленораздельные звуки. Похоже, Дана была права — некоторое время ему придется провести под наблюдением докторов.
Когда фургон стражей скрылся за поворотом, мы с Лукасом вернулись к моей сторожке и, усевшись, на деревянные колоды, долго молчали и пили чай.
— Таша, напомни, на кого именно ты учишься, — вдруг сказал мой сосед.
— На целителя, — ответила я. — Ты что, забыл?
— А специализация?
Я усмехнулась.
— Менталистика, Лукас. Я — врачеватель душ.
— То-то они к тебе тянутся, эти души, — проворчал парень. — Ясно, почему ты работаешь на этом кладбище. И деньги тут не при чем, верно?
Он протянул мне пустую кружку, и я плеснула в нее еще пуэра.
— Очень даже при чем, — возразила ему. — Но главное, это, конечно, практика. После Даны и Якова мне ни один пациент страшен не будет. Знаешь, а ведь тебе сегодняшнее приключение тоже пошло на пользу — ты и трупокопателя поймал, и кладбищ больше не боишься.
— Слушай, — Лукас неловко повертел в руках чашку, — а можно я сюда снова приду? Так, для интереса. Когда там у тебя следующее дежурство?
Я улыбнулась, и мы звонко чокнулись кружками с чаем.
ГРОМОВА ДУБРАВА
Мужчина был высокий и худой. Его длинные темные одежды ниспадали вниз крупными складками и казались ему безбожно велики. Со своего места я видела лишь его профиль — высокий лоб, крупный нос, напоминающий клюв большой хищной птицы, волевой подбородок. Еще у мужчины имелись прямые черные волосы, едва достигавшие плеч, и тонкие гибкие пальцы, которые сейчас были сложены в молитве.
Он молился ревностно и горячо, не замечая никого и ничего, именно так, как и положено инквизитору — убежденному служителю церкви.
Сегодня в храме было много людей. Отец Стефан, как и всегда возносил хвалу Всевышнему, а певчие звонко выводили мелодии псалмов. В этом утреннем многоголосье каждый из нас находил свою невидимую волну, которая позволяла очистить мысли и мысленно исповедаться Господу в своих горестях и надеждах. Однако сегодня все взгляды, робкие, встревоженные, любопытные, были направлены не на иконы и не на пожилого священника, служившего у алтаря, а на незнакомца в длинной сутане, стоявшего у дальней колонны и о чем-то истово просившего Бога.
О том, что в Форст приедет господин инквизитор, отец Стефан сказал нам еще вчера, после утренней проповеди. Весь день местные кумушки и тетушки терялись в догадках — что же понадобилось столь важному человеку в нашем крошечном захудалом городке? Предположений было много, одно интереснее другого. И не мудрено — учитывая, что воины-церковники покидали свою обитель только для того, чтобы вступить в бой с нечистой силой или обнаружившим себя черным магом, фантазии городских сплетниц было где разгуляться. Честно говоря, у меня по этому поводу тоже имелись кое-какие догадки, однако делиться ими я не торопилась.
Никто не думал, что отец инквизитор приедет так быстро. Его ждали в Форсте недели через две, а потому несказанно удивились, когда на рассвете его каурый жеребец вихрем пронесся по нашим улицам. Судя по лицу отца Стефана, с которым он встретил прихожан, появление высокого гостя удивило его не меньше остальных.
И сейчас, во время утренней службы, молились только священники — наш и приезжий. Прочие ерзали на своих скамейках и ждали, когда же будет удовлетворено их любопытство.
Впрочем, совсем скоро выяснилось, что господин церковник не слишком-то настроен общаться с местным населением. Едва служба подошла к концу, он мягко скользнул за колонну, возле которой все это время стоял, и куда-то исчез.
Когда разочарованные горожане потянулись на выход, кто-то цепко схватил меня за локоть и удержал на месте. Обернувшись, я увидела сухонькое лицо госпожи Доры, жены церковного сторожа, прислуживавшей в храме вместе со своим мужем.
— Зайди к отцу Стефану, Вилена, — сказала она мне. — Прямо сейчас. Ему нужно срочно с тобой поговорить.
Заинтригованная, я встала со скамейки и направилась к узкой незаметной двери, расположенной неподалеку от алтаря, — служебной комнатке, из которой наш священник обычно выходил к своей пастве. Стоило же переступить ее порог, как меня с головы до ног прожгло острым колючим взглядом больших темных глаз — вместе с отцом Стефаном в комнатке находился господин инквизитор.
— Проходи, дитя, — ласково сказал мне отец Стефан, — не стой в дверях. Надолго мы тебя не задержим.
— Здравствуйте, — вежливо сказала я незнакомцу.
— Доброе утро, — ответил тот глубоким бархатным баритоном.
Теперь он находился на расстоянии вытянутой руки, и я могла хорошо его разглядеть. Этот мужчина был гораздо моложе нашего священника — на вид я дала бы ему не больше тридцати пяти лет. Вблизи он оказался не худым, а худощавым, широкоплечим, гибким, как березовый прут, и на удивление некрасивым. Его кожа была белой, как молоко, волосы черными, а черты лица — резкими и решительными. Вся фигура гостя почему-то выглядела нервной и подвижной, и это при том, что он спокойно стоял у стены и даже не думал шевелиться.
Однако больше всего меня поразили его глаза. Большие, с пушистыми ресницами, словно наполненные сладким обжигающим шоколадом. Я смотрела в них и забывала, как дышать.
Боже! А ведь этот взгляд я видела тысячи раз — здесь, в храме, на ликах святых заступников, которых каждый день просила о духовной поддержке.
— Это Вилена Лилей, отец Антоний, — сказал отец Стефан гостю. — Ее семья испокон века держит в Форсте аптеку. Вилена лично занимается изготовлением многих лекарств, а также ассистирует нашему доктору, господину Броггу. Сейчас он в отъезде, поэтому госпожа Лилей принимает больных сама.
Инквизитор кивнул.
— Вы ведь живете на окраине города, верно? — спросил у меня гость.
— Да, — подтвердила я. — Мой дом стоит на опушке Громовой дубравы.
— Громовой дубравы?
— Так называется наш лес.
— Понятно, — кивнул отец Антоний. — Скажите, госпожа Лилей, не замечали ли вы в последнее чего-нибудь странного, связанного с вашей дубравой? Необычные звуки, свечение, или, например, чувство тревоги, возникающее, когда вы подходите к деревьям?
Вопрос меня, мягко говоря, удивил. Я посмотрела на отца Стефана. Тот коротко вздохнул.
— В столице зафиксировали всплеск магии, исходящий из нашего города, — пояснил он. — А вернее — с его окраины. Господа инквизиторы предполагают, что в Форсте скрывается черный колдун.
— Или черная ведьма, — добавил гость, бросив на меня многозначительный взгляд.
— Ведьма? — изумилась я. — У нас?..
— Вы не ответили на вопрос, госпожа Лилей.
Я пожала плечами.
— Громова дубрава — очень старый массив, отец Антоний. От него всегда веет холодом и тревогой. В том числе, сейчас. И в этом нет ничего необычного.
— А ваши соседи? Быть может, они упоминали о чем-нибудь странном? Хотя бы на уровне слухов или домыслов.
— Последние несколько дней мои соседи выясняют, кто у кого десять лет назад захватил лишнюю грядку земли. Грозят друг другу судом и повторным межеванием. Но я сомневаюсь, что в этом есть что-то странное.