Сахемоти вышел из зеркальной каморки. Мощная иллюзия далась ему непросто — он словно высох под жестким просторным нарядом, а багрянец накидки еще сильнее подчеркивал его утомленный вид.
— Пошли, — кратко приказал он, спрыгивая с края сцены на белый песок. Херуки последовал за ним. Они отправились к морю.
На зрительских местах тем временем возникло волнение. Люди приподнимались и вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть в зеленоватом сумраке моря коралловые врата подводного дворца Царя-Дракона. Те из них, кому довелось побывать в Сонаке, сразу узнали Небесный Город, обиталище императора — только подводный дворец был во много раз роскошнее и богаче. Небесный город выстроен из дерева и камня, а дворец Царя-Дракона — из черных и красных кораллов. Крыша императорского дворца выложена глазурованными черепицами, а крыша подводных палат — отборным жемчугом. А сад! Такого сада у императора уж точно нет. На его восточной стороне распускаются цветы вишни, среди молодой зелени разносятся соловьиные трели. На южной стороне — лето, стрекот кузнечиков. На западной листья полыхают золотом и багрянцем. На северной искрится нетронутый снег, ручьи скованы льдом. Не само ли Время подвластно Царю-Дракону?
Только Анук с Цукиеми, не будучи смертными, не поддались иллюзии и видели всё как есть. И зрителей, что зачарованно уставились в пустоту. И двух актеров, шагающих незамеченными по мокрому песку. Видели иным зрением, как в яшмовом зеркале клубится тьма, отбрасывая длинную узкую тень в море. Как Сахемоти, не отклоняясь ни на шаг, следует вдоль этой тени к одному ему видимой точке. А Херуки, все еще не прозревший, настороженно оглядываясь, идет за ним…
— Ну, я, пожалуй, пойду, — сказал Анук, когда две фигуры достигли линии прибоя. — Пора уносить ноги.
— А я останусь, — сказала Цукиеми. — Хочу досмотреть до конца.
— Не боишься? Брат велел нам сваливать сразу, как…
Зрачки Анука вдруг расширились, и он закончил шепотом, указывая на побережье:
— …как только начнет уходить море.
— Что это там впереди, Князь-Черепаха?
— А это и есть дворец Дракона. Вон, видишь, высокая кровля виднеется?
— Значит, мы уже на месте?
— Да, я же тебе говорил, что мы быстро доберемся.
Сахемоти продолжал декламировать текст, словно вокруг не происходило ничего особенного. Херуки — делать нечего, — подыгрывал ему. В мертвой тишине, нарушаемой только скрипом песка под ногами, они спрыгнули с помоста и направились к пляжу. Зрители не видели их, по-прежнему глядя на сцену. Актеры вышли к морю, и тут Херуки обратил внимание на необычно сильный отлив. Море отступило шагов на пятьдесят и продолжало уходить. «Цукиеми сгоняет воду? Это еще зачем?»
Они уже шагали по обнажившемуся морскому дну. Отливали мутным стеклом медузы, крабы прятались в пучках ядовито-зеленых и густо-малахитовых водорослей, в лужицах бились нерасторопные мальки. Если бы не особая актерская обувь — толстые кожаные носки, в которых так удобно танцевать, — они бы давно изрезали себе ноги об острые края раковин. Дно моря плавно уходило вниз, пока не закончилось обрывом. У самого края шельфа Сахемоти остановился. Побережье осталось далеко позади, только пестрела вдалеке навесная крыша театра. Херуки глянул вниз — уровень моря медленно продолжал понижаться.
— Что ты делаешь? — прошептал он.
Вместо ответа Сахемоти громко произнес очередную реплику:
— Эй, привратники! Доложите, что я веду гостя, великодушного рыбака Умуги!
— Что все это значит?! — потеряв терпение, рявкнул Херуки.
На этот раз Сахемоти наконец удостоил его ответом.
— Скоро узнаешь, — сказал он. — Иди за мной.
И шагнул с края — прямо в море. Но, не долетев до воды, исчез, растворился в воздухе. Херуки поколебался мгновение и шагнул вслед за ним.
Глава 34. Донная страна
Сначала вокруг была только тяжелая, давящая чернота. «Не провалились ли мы сквозь Тайхео насквозь, в Надзвездную Тьму?» — Херуки не знал, что и думать, и только надеялся, что Сахемоти знает, что делает. Пространство связывало движения, глушило звуки. Херуки то и дело ощущал кожей чьи-то холодные прикосновения. Но постепенно мрак начинал рассеиваться. По бисерным ниткам пузырьков Херуки догадался, что они медленно опускаются на дно.
— Неужели ты ведешь нас в Страну Корней? — тихо спросил он у Сахемоти.
— Да, это наша родная киримская преисподняя. К счастью, она не была уничтожена. Ее просто отрезало от мира, как и Небесную Заводь…
Широкие рукава наряда Сахемоти медленно колыхались в темной воде, длинные волосы извивались, как щупальца спрута. Глаза Херуки уже настолько привыкли к темноте, что он мог разглядеть, как вдоль дна струятся мутные потоки ила, полные страдающих бесформенных призраков, а над ними висят, шевеля плавниками, страшные светящиеся рыбоподобные демоны. Из бурого ила торчали острые черные скалы. На вершине одной из них Херуки заметил нечто вроде слабого отблеска далекой звезды. К ней-то, словно к маяку, они и держали путь.
— Так вот зачем тебе понадобилось яшмовое зеркало — это отмычка!
— Вроде того.
— Но разве ты не боишься привлечь к себе внимание кого не надо? Еще один такой взлом, и…
— Надеюсь, следующеий раз не понадобится.
Сахемоти плыл — или летел, — не шевелясь и не прилагая никаких усилий, словно этот способ передвижений был для него самым привычным. Казалось, вода сама несет их туда, куда надо. Скала, подсвеченная перламутровым сиянием, всё приближалась. Вскоре они плавно опустились на ее вершину, похожую на огромную чашу. У края чаши торчал странный известковый нарост, в который вросла огромная раковина-жемчужница.
— Что это?
— Тайник.
— Чей?
— Мой. Судя по тому, что мне удалось выяснить, дело было так. Всё началось во время последней войны, когда все поняли, что мы проигрываем. Уже тогда было ясно, что Донная страна будет отрезана от Среднего мира. Но меня это устраивало. Никто не знал о тайнике — ни сестра, ни братья. Только Цукиеми кое о чем догадывалась, но ей было сюда не проникнуть. А я, перед тем, как превратиться в вани, успел здесь кое-что спрятать.
— И что ты там спрятал?
Сахемоти подошел к наросту и коснулся раковины. Створки медленно раскрылись, обнажив сияющее перламутром нутро. Херуки заглянул внутрь и вздрогнул, увидев, что каменный нарост оканчивается человеческой рукой, сжатой в кулак. Херуки перевел взгляд на известковый нарост, в который она уходила, и снова содрогнулся, увидев в камне налитые кровью глаза.
— Знакомься — мой племянник Саруда-хики, — с усмешкой сказал Сахемоти. — Юноша, для которого не существовало закрытых дверей, знаток небесных путей и перекрестков. Единственный из богов, кто исхитрился пробраться в Донную Страну после поражения Кирима. И вот ведь досада — защемил руку в раковине. За четыреста с лишним лет превратился в такое вот пугало, я его даже и не узнал сначала…
Нарост жалобно моргнул в ответ. Сахемоти подошел вплотную и силой разжал ему кулак. В живой розовой ладони лежала капля голубого огня — жемчужина.
— Посмотри на предмет, который он держит в руке, — сказал Сахемоти. — Не догадываешься, что это такое?
Херуки пристально посмотрел на жемчужину, и ему показалось, что внутри нее пульсирует холодное пламя.
— Помнишь мастера-резчика из Хиллы? — спросил Сахемоти. — Которому так приглянулась моя древняя маска, что он решил отравить нас во сне? Я решил припугнуть его и послал ему сон о драконе. Пусть он увидит вани своими глазами, думал я, ему будет полезно. Но потом он вырезал маску… совсем другого дракона.
— Я помню, — пробормотал Херуки. — «Белый дракон, игравший в волнах с огненным мячом…»
— Ничего себе игры! Он, — точнее, я, — не играл, а управлял штормом. С помощью этого самого «мяча». То есть, конечно, не мяча, а громовой жемчужины.
— Ты добрался до своего источника силы, верно?
— Мой источник — Тайхео, — сказал Сахемоти. — Я этого никогда и не скрывал. А жемчужина, попросту говоря, ключ к нему. С ее помощью я могу управлять океаном.
Оба бога уставились на мерцающее сокровище.
— Теперь ты понимаешь, почему я до последнего держал свои планы в тайне? Сестра-Солнце считает, что я хочу проникнуть в Небесную Заводь. Цукиеми — что я собираюсь вернуться в море. Анук, мой ближайший помощник, знает, что моя цель — освобождение Кирима, но не догадывается, какими средствами я собираюсь ее добиться. Когда империя потеряет власть над нашими островами, проклятие, лишившее нас имен, а вместе с ними и будущего, будет снято. Огненная жемчужина станет оружием возмездия!
— Подожди, — сказал Херуки. — Ты хорошо все обдумал? Жемчужина принадлежала богу-дракону. Но ты ведь больше не бог. Сможешь ли ты справиться с ней? И ты понимаешь, что сразу же себя выдашь?
— Я не собираюсь использовать жемчужину против Небесной Иерархии.
— Но тогда зачем она тебе?
Сахемоти опустил на лицо драконью маску.
— Давай закончим спектакль, и ты сам все увидишь.
— Благодарим тебя, славный Умуги, что соизволил пожаловать к нам. Ты оказал большую услугу нашему царству — спас жизнь князю-Черепахе. Вот мы и пригласили тебя, чтобы отблагодарить чем только сможем. Располагайся в моем дворце, как дома!
Громоподобный голос Царя-Дракона разносился над побережьем. Присмиревшие зрители безмолвно внимали, поедая глазами великолепное убранство тронного зала подводного дворца. «Царь-Дракон с многочисленной свитой встречает рыбака, умалившись и приняв человеческий облик, чтобы не напугать гостя до смерти», — написано в их свитках с подсказками. Страшно подумать, что будет, если Дракон явит свой истинный облик! Простолюдины, смотревшие представление с холмов, сочувствовали бедняге рыбаку — вот уж влип так влип! Живым бы отпустили — и то ладно!
Рыбак Умуги, видно, тоже так считал.
— Спасибо за приглашение! — пропищал он дрожащим голосом, сгибаясь до самой земли. — Никогда еще я не был в таком дивном дворце. Но мне бы домой вернуться. Матушка заждалась…