Ким вспомнил ее мечты о женихе и презрительные слова Рея: «Ты думаешь, это будет воитель Облачный Ветер»?
— Он издевался над тобой? — выспрашивала ее Мисук. — Бил?
— Нет, ничего такого. Просто завел себе несколько наложниц, а меня запер в дальних покоях. Люди думали, что я болезненна и нелюдима, а я целыми днями сидела взаперти, потому что мне было нечем прикрыть наготу — всё мое приданое растащили его новые наложницы, а новых нарядов муж мне не дарил. Я высохла, моя кожа сморщилась, красота увяла…
— Он морил тебя голодом?
— Нет, просто повторял каждый раз, как меня видел: «Хоть бы ты скорее сдохла, пустоцвет, сухая шелуха!»
— Но разве ты не могла вернуться к родителям?
— Матушка к тому времени умерла, а отец меня не принял. Госпожа Вторая сказала, что если я вернусь, никто не возьмет замуж моих младших сестер, и была совершенно права. Я много раз хотела покончить с собой, если бы не была уверена, что и так скоро умру от горя. Я начала искать забвения в священных текстах… Но Небо не желало моей смерти. Однажды в наш дом пришли странствующие монахини из секты Идущих в Рай. Если бы вы знали, как отрадно было услышать слова утешения после многих лет всеобщей жестокости и равнодушия!
И Солле снова разразилась рыданиями. Мисук начала всхлипывать вместе с ней. Ким чувствовал себя неловко, не зная, как остановить эти потоки девичьих слез.
— И тогда передо мной забрезжил свет надежды. Обрести — нет, о счастье я уже не помышляла, — хотя бы покой. Не в этой жизни, но в будущей. Я решилась. Собрала последние крохи моего приданого, пожертвовала их общине и тайно сбежала из дома…
— Все-таки я был прав, что не позволил тебе вернуться на улицу! — сказал Ким. — Я поговорю с твоим братом, когда ты сама мне разрешишь. До тех пор будешь жить у меня. Мисук, кончай лить слезы. Пошли все-таки поищем мне какой-нибудь ужин…
Поздно вечером Солле сидит в комнате одна, рассеянно слушает болтовню и смех за стенкой. Смотрит на свои руки — мозолистые, загорелые, как у крестьянки. И на лице — вечная усталость, как будто дорожная пыль въелась в морщинки возле губ. На ступни, некогда порхавшие только по коврам, лучше вовсе не глядеть. «Когда я первый раз надела грубые кожаные башмаки, думала, что не подниму ногу, — усмехаясь, думает Солле. — И что? Где я только ни побывала! Пешком обошла всю империю с тяжелым коробом на спине — от северных степей до южных гор…» Спала на грязных постоялых дворах и холодных монастырских подворьях, иной раз приходилось ночевать прямо в поле под кустом. Кормилась подаянием, каждый день терпела насмешки и издевательства от всех, кому не лень. Всякое бывало. И всё же ни разу не пожалела, что ушла из дома.
«Небо хранило меня», — думает Солле.
Ну да, она жива и здорова, не лежит мертвая в какой-нибудь канаве. Да, порой приходилось день за днем брести под дождем, или заставала в степи снежная буря — но бывали и прозрачные, сияющие горные рассветы, когда казалось — уснула в преисподней, а проснулась в раю. Ни голод, ни холод больше не страшили Солле. Она научилась постоять за себя — не отбиться, так отболтаться. «К тому же Идущих в Рай больше не презирают. Куда ни придем — уважение, внимание, почет…»
Что же ей мешает уйти странствовать дальше? Неужели эти стены способны ее удержать? Собраться потихоньку, перекинуть короб через стену — и в порт… Но она откладывает уход день за днем. И боится себе признаться, почему. Может быть, потому что ее странствия закончены. Не нашла ли она то, что искала?
«Вы так добры ко мне, господин Ким… За вашу доброту Небо одарило вас неувядающей молодостью. Вы так же прекрасны, как и двенадцать лет назад. Синеглазый отрок из полузабытых девичьих мечтаний… Я не смею нежно смотреть на вас — это не подобает монахине. Но наша встреча определенно не случайна. Я умею распознавать знаки небес… Может быть, дело в том, что, несмотря на всю вашу небесную красоту, вы — мерзопакостный хваран, пособник демонов? А эта девочка, ваша невеста, которая изводит меня насмешками, но в сущности тоже добра, даже не скрывает, что она дочка ведьмы и сама — горная нечисть?»
За стенкой звенит смех. Солле складывает руки у груди и молится: боги, храните его.
Глава 37. Очищение от скверны
Прежние покои Кима во дворце Вольсон давно уже были заняты, и вскоре после возвращения ему отвели просторный флигель, одной стороной глядящий на ворота, в другой — в один из внутренних садов. Около полудня Киму сообщили, что к нему прибыл гость из Небесного города.
Рей приехал в паланкине, со свитой. Властная осанка, черная шапка с жемчужиной на лбу — знаком статуса, дорогой кафтан установленных цветов — всё говорило о том, что скромный чиновник канцелярии с умеренным официальным жалованием не страдает от недостатка денег. Впрочем, это было обычным делом. Приди Рей пешком, в обтрепанном платье, это бы означало, что в службе он настолько неуспешен, что ему даже взяток никто не предлагает.
В гостиной был накрыт стол. У порога гостя встретила важная, разряженная Мисук. При виде нее Рей вздрогнул, но взял себя в руки и холодно поклонился.
Побратимы сели за стол. Мисук изящно налила всем чаю. Вместо того, чтобы прилично уйти, тоже уселась за стол, искоса поглядывая на гостя. Ким и Рей молча выпили по чашке, поставили их на стол и обменялись улыбками.
— Вчера я решил, что меня обманывают глаза, — сказал Рей. — Последний раз я видел тебя на Иголке, в храме, у тела старца Чумона. Потом ты бесследно исчез. Тебя долго искали и оплакали как жертву горных демонов… И вот я встречаю хварана, приносящего присягу, и узнаю своего пропавшего брата!
— А я-то как удивился, — со смехом подхватил Ким. — Я был уверен, что ты метишь в настоятели Каменной Иголки. Вдруг такая встреча — и где! Помнишь пророчество, брат? Мы оба попали в Небесный Город, как и обещал тот заклинатель с тазиком, как его… Осталось только стать бессмертными и… что там еще?
— Забудь. Пророчества — от бесов. Лучше расскажи мне всё по порядку. Как тебя угораздило стать хвараном?
— Это долгая история…
Ким начал рассказывать: о гибели Чумона, о том, как Тошнотник преследовал его в Горах Цветов. О лагере хваранов, обучении, посвящении и прочем поведал только намеками, взяв с Рея клятву молчать.
— С моей стороны тебе бояться нечего, — равнодушно сказал Рей. — Хвараны как императорская стража не представляют для меня никакого интереса. Другое меня огорчает, Ким, — как легко ты отказался от тех принципов, которые постигал в монастыре. Для тебя ведь не тайна, что принципы хваранов — противоположные?
— Ты имеешь в виду путь Ветра и Луны?
— Я имею в виду черную магию, которой обучают в таких лагерях.
Ким беспечно пожал плечами.
— Ну, кто о чем, а монах о бесах! Кстати, ты сам ведь тоже ушел из монастыря?
— Мне открылся другой путь, — ответил Рей, не моргнув глазом. — Моей натуре он гораздо ближе, и я им вполне доволен.
— Вот и мне путь Ветра и Луны оказался ближе, чем… Погоди, надеюсь, ты не об Идущих в Рай?!
— Нет. Я разочаровался в религии. Боги не стоят ни поклонения, ни жертв. Теперь мой единственный бог — империя.
— Ну, я всегда говорил, что из тебя выйдет отличный чиновник.
— А мне жаль, что ты стал хвараном. Из доброго железа не делают гвоздей; достойные люди не становятся солдатами. Так гласит народная мудрость.
— Хваран — не просто солдат, — обиделся Ким. — Если бы только знал, каким невероятным вещам нас учили!
— Лучше бы ты стал «просто солдатом», — покачал головой Рей.
— Ты снова о черной магии? Если хочешь знать, в лагере был храм и всё что положено…
— Вот-вот. Я именно об этом. К чему поклоняться ложным богам?
Ким прищурился и насмешливо сказал:
— То же самое говорят Идущие в Рай.
— Вот только не подумай, что я один из них!
— Но ты много о них знаешь?
— Только то, что вижу перед собой каждый день.
— Так расскажи мне, — Ким, вспомнив вчерашний разговор с хваранами, перешел к делу. — Как ты полагаешь, откуда все это пошло? Как этому дикому учению удалось проникнуть в Небесный Город? Кто первым начал его проповедовать?
— Я ничтожный чиновник, всего лишь второй год при дворе, — осторожно ответил Рей. — И с проповедниками не сталкивался. В них нет нужды — учение Идущих в Рай само находит себе сторонников.
— Эта ахинея о Проводнике? Не смеши меня!
— О, нет, не ахинея! Я немного изучал его и понял — у Идущих в Рай в самом деле немало здравых идей. Их учение, как ни удивительно, предлагает много чрезвычайно благоприятных для империи решений.
— Чего хорошего ждать от сектантов? Приведи хоть один пример!
Рей на мгновение задумался.
— Изволь — очищение культа. В наших храмах адские и небесные обитатели смешались в одну невнятную кашу. Половина тех, кто почитается как боги, на самом деле демоны. И даже кое-кто из Восьми Бессмертных в земной жизни был вовсе не праведником, а злостным чародеем. Поклонение демонам — самый быстрый способ разрушить империю. Мы оба знаем историю, Ким, — Рей понизил голос. — В древние, дикие времена люди приносили кровавые жертвы бесам. И пусть Ирраны утверждают, что их предки были богами, а Желтый Государь придумал колесо, ирригацию и церемониальные танцы — мы-то знаем правду. Мир людей движется из тьмы к свету. От варварства — к просвещению. От поклонения демонам — к очищению и просветлению души!
Ким расхохотался и зааплодировал.
— Ты так всё это подаешь, что еще немного — и я сам захочу стать Идущим в Рай! Но скажи, Рей, — что ты думаешь об охоте на колдунов? Неужели, по-твоему, это тоже благо? Мне рассказывали, что есть какой-то пруд, в котором людей топят без суда, по одному подозрению. Известно ли об этом Неименуемому?
Показалось ли Киму, но Рей взглянул на него с сочувствием.
— Ты едва появился в столице и сразу поднимаешь такой шум не по делу, — сказал он. — Не спеши осуждать, сначала разберись. Идущие в Рай решительно борются с нечистью, и Небесный город их в этом полностью поддерживает. Их усилиями последние полгода в Сонаке стало значительно легче дышать. Вся эта шушера — гадатели, юродивые, бродячие целители и заклинатели — очищены святой водой и изгнаны из городских стен. А тем, кто умеет