- Поздравляю, дворянин, - слышу грудной голос справа.
На людях София обходится без прикосновений. Статус главы Великого Дома, все дела. Но я не я буду, если легонько не проведу рукой по ее точеной талии. Небесно-голубые глаза княгини загораются, от нагоняя она воздерживается.
Еще полчаса тусуемся у стола с закусками. Я ем, сестры смотрят – боятся помаду смазать, скромницы. Какие-то гости подходят, поздравляют меня, ведут светскую беседу с Софией. Кружок мужиков собирается нешуточный. Глотаю канапешки, со скукой глядя на пожирающие Софию глаза. Красотка, да еще и во власти. Завидная невеста, если подумать.
- Княгиня София, - подходит стройный мужчина. Другие гости расступаются перед ним.
- Ваше Императорское Высочество Владимир, - пепельноволосые сестры делают реверансы одна за другой.
Я делаю подобие поклона, больше похожее на кивок. Не привык спину гнуть, уж извините. Но цесаревич на меня не смотрит. Его острый взгляд направлен только на Софию – прямо в голубые глаза. Потом оглядывает Белоснежку – тот же яркий голубой сапфир вместо мягкого золота.
- Что с вашим криноменоном? – он явно в замешательстве.
- О, вы заметили, как приятно, - смущенно улыбается княгиня. – Видите ли, наш Осколок потерял силу. Бородовы больше не обладают даром ментального сканирования.
Новость шокирует всех, особенно наследника. Гримаса ярости искажает его лицо.
- Плохая шутка, княгиня София, - бросает блондин из свиты цесаревича. – Признайтесь – вы надели линзы?
- Согласна, граф Долгоногий, - София не реагирует на враждебный тон. – Новость, правда, печальная. Но я бы никогда не посмела принижать силу своего рода. Сегодня же я отправила обесточенный Осколок Его Величеству как прискорбное доказательство нашего упадка. К сожалению, Бородовы больше не способны оказывать услуги Тайной канцелярии.
Молчание тяжелым облаком повисает над столом. Один я похрустываю тарталеткой, чем вызываю раздраженный взгляд блондина.
- Да, - тяжело роняет цесаревич, отворачиваясь. – Бородовы отныне бесполезны для моего ведомства. Счастливо добраться домой, София.
Пожелание звучит как угроза. Это не ускользает от моего внимания, хоть бутерброд с семгой и офигительно вкусный.
- Благодарю, Ваше Высочество, - наша молодая княгиня тоже, конечно, заметила, но виду не подала. – Не будете любезны выслушать еще одну новость? Она касается напрямую закона Настьева о «возвышении дворян».
Теперь я весь подбираюсь. Весь этот разговор затеян, чтобы увидеть реакцию наследника на наши телодвижения по регламентации дворянского класса, которыми мы занимались последнее время.
- Чем еще порадуете напоследок? – недовольно оглядывается цесаревич.
Ослепительная улыбка Софии обещает ему неиссякаемую «радость».
- Накануне сегодняшнего вечера я подала в Земский собор законопроект противоположного направления. Проект предлагает узаконить условия для вручения герба.
Цесаревич молчит, сам мрачнее тучи. За него высказывается блондин, своеобразная кукла чревовещателя.
- Чем же вас не устроил закон князя Настьева? Он тоже предлагает установить конкретные условия.
Тут я вставляю свои пять копеек – а то наехали вдвоем на сударыню. Благородные мужи, блин.
- Для служилых – разве что, причем очень строгие. Полковник или действительный статский советник – выше только орлы. Но не об этом речь. Хочется жестить с офицерами и госслужащими – на здоровье. Только и про остальных не нужно забывать.
- Даешь советы? – рычит граф Долгоногий. – Да кто ты такой? Едва-едва получил герб по милости государя!
Цесаревич останавливает блондина рукой.
- Остальные? – криво усмехается он. – Сейчас угадаю - об одноклассниках заботитесь?
Смешок проходит по кругу собравшихся.
- Ну, Ваше Высочество, если только мои одноклассники создадут двадцать тысяч рабочих мест или получат патент на лекарство от очердного штамма африканского вируса, - пожимаю плечами. – Или выполнят другие пункты из списка, приложенного к законопроекту. Ее Сиятельство предлагает ввести четкие критерии для людей, не состоящих на госслужбе. А не просто полагаться на акт милости государя.
- Пригрели мы змею, - рычит с презрением блондин, переводя взгляд с меня на Софию. – А ее уже другая кобра приголубила. Жалко нельзя отозвать Жалованную грамоту.
Пожимаю плечами.
- Вы высказались? Теперь позвольте мне.
- Изволь, - хмыкает блондин.
- Вызываю вас на поединок чести.
Тишина теперь густая как масло. Словно пытаясь ее взболтать, дамы машут веерами. Впервые цесаревич заинтересованно смотрит на меня.
- Что? – граф Долгоногий хлопает глазами. А затем оскаливается. – По какому поводу, позволь узнать? Я не против, просто интересно, за что ты умрешь.
- Вы оскорбили нашего государя, - в полной серьезности заявляю.
- Я?! – блондин в замешательстве. Кто-то из свиты цесаревича отодвигается от графа на всякий случай.
- Вы, вы, - киваю. - Вы засомневались в верности решения Его Величества. Моя новообретенная дворянская честь требует наказать виновника за бунтарское высказывание.
Напыщенно вышло? Безусловно. Зато как барышень в сторонке впечатлил. Одна рыженькая глаз не сводит. Худовота, правда. Мне нравятся выпуклости посочнее. Вот как у княгини нашей, хо.
- Что ж, за это обвинение ты умоешься кровью, - блондин обращается к цесаревичу. – Разрешите, Ваше Высочество?
- После банкета, - кивает Владимир, и на этом интерес престолонаследника пропадает. Цесаревич уходит, за ним отчаливает и свита.
Белоснежка достает мобильник из сумочки, делает звонок:
- Кирилл, быстро в спортмагазин: костюм и кроссовки… и полотенце. Размер… - оглядывает мою фигуру. – Сорок шестой.
- Скажи, что если ошибется, как Вадим, - сдержанно говорит София. – То тоже будет уволен.
Белоснежка передает.
Банкет для нас, можно сказать, закончен. Мне выделили комнату для переодевания. Пока жду одежку из спортмагазина, разминаюсь в одних трусах. Вообще в Кремле я еще не дрался. Даже прикольно.
А Долгоногий – знакомая фамилия. Нет, то, что отец этого выскочки – сенатор, София мне сказала накануне. Тут что-то еще. Вроде бы с кем-то из них сталкивался, только не припомню.
Стук в дверь. Наверное, водитель со шмотками.
Распахиваю дверь – а там знакомая блондинка Мария…Долгоногая. Вот и припомнил. Именно ей я подарил победу на турнире у Тендо.
- Чем обязан, Ваше Сиятельство? – чешу подмышку в замешательстве.
Скулы блондинки розовеют от вида моих семейников с утятами. Мне пофиг, тоже любуюсь ее видами. Всё такая же зачетная фигурка – высокий бюст, тонкая талия, развитые бедра.
- Ты должен был драться со мной! – возмущается. - А не с моим старшим братом!
- Как сложились карты, - ухмыляюсь. – Могу пообещать только, что после сегодняшнего боя у вас пропадет желание вызывать меня на поединок.
Прекрасные алые губы вздрагивают.
- Что ты задумал?
- Всего лишь не оставить на вашем брате живого места.
Теперь ее лицо бледнеет.
- Он – полноценный Рыкарь. Тебе, школьнику, с ним не совладать.
- Поэтому вы так за него испугались? – подмигиваю. – Плевать, пускай он хоть Абсолют, пускай хоть сам Сварог. Мне не понравился его тон по отношению к моей княгине. Таким я обычно шеи ломаю без разговоров.
- Твоей княгине? – зацепляется Мария. – Ты вассал Софии?
- Неа.
Она округляет зеленые глаза.
- Неужели вы любовники? – графиня не может поверить.
Ну, конечно: где парит великосветская Софка, и где ползаю я, дворяненок без одного дня. Хотя, и правда, пока не дошли до постели. Но после ее жертвы у меня фактически нет выбора. Да и как-то не хочется отказываться, если по-честному.
- А это уже не ваше дело, - моя тяжелая ладонь опускается на ее талию и резко дергает внутрь комнаты.
Пинком захлопываю дверь.
- Что ты творишь? – шипит графиня. – Отпусти! Не смей трогать меня!
У меня идея. Петушиный поединок способен обернуться на пользу дела. Ведь я не просто так ратую за доступность перехода в дворянский класс. Необоснованные привилегии одного сословия довели до того, что живой владеет только небольшой процент российских подданных. Простолюдинов уровня Кметов прискорбно мало. Вот мы с Софией и надыбали законников, чтобы законопроект подготовили.
Тяну Марию к стене, даже не слушая. Была бы против моих касаний – уже надела бы доспех. Или шмальнула бы огнем. Да хоть бы захват провернула. Но нет, она лишь пытается сбросить мою руку, отчего хватка становится только сильнее.
- Похоже, ты из тех девчонок, которым нравится борьба, - наслаждаюсь ее свирепостью. – Ты из шаловливых девчонок?
- За такие слова мой брат тебя… - пробует пнуть ногой.
Блокирую выпад коленом.
- Что твой брат? – хмыкаю. – Вызовет меня на поединок?
Молчит. Наблюдаю, как пытается вырваться.
- Зато я твоего брата за его слова порву на куски, - издевательски выгибаю бровь. – Изничтожу под корень. Вытрясу душу. Разобью голову. И буду в своем праве.
Отпускаю ее, но делаю шаг ближе. Опасная близость бьет нам обоим в головы. Взгляд блондинки, будто стальной крюк. Вцепился мне в глаза и не соскакивает.
Вбиваю ладони в стену по обе стороны от ее плеч, оказываясь еще ближе. Мария ощетинивается и вся подбирается. Точно волчица в клетке. Не отшатывается, наоборот, тянется лицом ближе. Мы чуть ли не касаемся носами. А ее глаза метают молнии.
- Хочешь спасти брата? – шепчу ей в губы.
- Поджилки затряслись? – рычит она, не отстраняясь. – Не надейся. Поединка тебе не избежать.
На ее провокацию только ухмыляюсь шире.
- Проверь мои поджилки. Не стесняйся. Они как каменные.
- Поверю на слово, - фыркает. – Что тогда?
- Услуга за услугу – я не отправляю к праотцам длинного на язык братца, ты говоришь своему сенатору-отцу, какой потрясающий закон предложила Бородова. Осыпаешь эпитетами. Прогрессорство, современность, новаторство и так далее.