- Ну, такой организаторский талант обязательно надо вознаградить, - я шагаю в самый центр.
***
- А-а-а-а….сда-аю-ю…а-архр!
- Вы что-то хотели сказать, уважаемый? Никто не расслышал. Попробуйте на более высокой частоте.
- И-а-а-а-а-а-а-а!
- Все равно не понятно, сударь. Постарайтесь еще.
- А-а-а-а-а...!
Пока Бес ломает кости бестактному псу, к Софии подходит Стефан Настьев.
- Ваше Сиятельство? – с холодной улыбкой обращается княгиня.
Новый ор избиваемого заставляет Стефана побледнеть.
- А вы, я смотрю, совсем не пугаетесь зверств Бесонова.
- Привычка, - София пожимает плечами.
- Конечно-конечно, - кивает Стефан. – Для смертоносной Гюрзы всё это детский сад, так? Сами устраивали и похуже?
Взгляд Софии готов его изжарить.
- Это государственная тайна, князь. Если интересно – обратитесь в Тайную канцелярию. Может, вас не задержат для допросов, зачем это вам нужно.
- Да вот обратился и не задержали, - ухмыляется Настьев, но хруст ломающегося сустава сбивает ему настроение. – Свароже, устроить побоище в центре Кремля! И этот варвар нацелился на мою дочь!
- Раз нацелился – то получит, - без капли сомнения заявляет София. – Что вы имели в виду под «не задержали»?
- У меня есть досье некоторых ваших жертв, Гюрза, - тихо говорит Стефан. – В основном невинных. Вы даже детей не пожалели, поразительная жестокость для женщины. А как же материнский инстинкт?
- Я выполняла службу, - цедит София сквозь зубы.
- Ну конечно. А как, интересно, отреагируют подданные, которых восхитил ваш закон? Разрешение на публикацию некоторых данных Канцелярия мне дала. Ничто меня не сдерживает загубить вашу репутацию доброй княгини, борющейся за права простого народа. Да и репутацию завидной невесты тоже.
- Шантажируете, – хмыкает София. - Очень благородно, князь.
- Не менее благородно, чем отправить на тот свет двенадцатилетнего ребенка, - отворачивается Стефан. - У вас время до завтра. Либо отзывайте свой законопроект, либо в девять утра не забудьте посмотреть новости. Обещаю кровавую сенсацию.
Сердце Софии бьется медленно и тяжко. Она оборачивается к «арене». Перун ударом ноги крошит зубы уже вырубленного дворянина, вокруг пляшут мажордомы, прося его остановиться. Пожав плечами, любимый княгини отходит к ней. Берет за руку и ведет к машине. Никого не стесняясь. Его рука сжимают пальцы Софии обманчиво нежно. Она вспоминает, как Перун только что этой рукой сломал ногу наглеца. Легко, словно спичку. Быстрым неуловимым ударом. Вдоль позвоночника княгини пробегают холодные волны.
«А как ты воспримешь ужасные вещи обо мне?» - содрогается София.
Глава 20 - Закон о лучших людях
Просыпаюсь от того, что отнялась рука. Только собираюсь повести плечом, чтоб сбросить онемение, но замечаю прикорнувшую на мне Белоснежку. Нагло забралась и прижалась буферами с передком. Мне кажется, или ее промежность трется об мои трусы? Нет, это больше похоже на вибрацию, как у телефона. Словно кошка мурчит. Едва сдерживаюсь, чтобы не сдернуть с княжны трусики и не принять входящий.
Крепко сдавив меня руками и ногами, она еще и слюней напускала. Бе. А за Софией верблюжьих привычек не водится. Кстати где она? Оглядываюсь – княгини нет, лишь мятая подушка, источающая ее запах. Забавно: засыпал со старшей сестрой, проснулся с младшей. Мало того, что княжна ночью пробралась ко мне в постель, так еще и ночнушка соблазнительно задралась на пышных ягодицах. Провожу рукой по бледным выпуклостям. Холодные, упругие. Слегка сжимаю.
Тихо застонав, Белоснежка выгибается. Сонно хлопает глазами.
- Бес? – смотрит удивленно, как я лапаю ее пятую точку. – Ты…ты что, хочешь меня прямо сейчас?
- А ты будто не хочешь, – ухмыляясь, тереблю резинку ее трусиков. – Зачем тогда ко мне в кровать запрыгнула? Погреться?
Лицо Белоснежки красное, словно маков цвет. Чувствую, как сочное тело дрожит от странных тягучих волн из глубин. От ее природных афродизиаков чуть крышу не сносит.
- Я, правда, не готова, - щебечет и морщит лоб. – Наверное.
- Ну конечно.
Еще несколько секунд наслаждаюсь ее дрожащим задом под моей ладонью и отпускаю.
- Расслабься, детка, сейчас у меня нет времени тебя радовать.
Однако княжна не спрыгивает, как выпущенная из кошачьих когтей мышка, нет, решительно поджимает губы и скользит вдоль торса к поясу. Приспускает мне семейники со словами:
- Ты не достанешься целиком моей сестре! - с пунцовыми щеками заявляет. – Я тоже кое-что теперь умею!
Она неуклюже наклоняется. Неприятные подозрения закрадываются в голову.
- Умеешь? И на ком же ты училась?
Ее пальцы обжигают мои бедра страстным прикосновением.
- Ммм…На бананах.
А, ну тогда ладно. Я откидываюсь на подушку и разрешаю себе несколько минут расслабона. Ласки Белоснежки будоражат кровь внизу торса. Натренировалась девушка знатно. Не один банан поди пострадал, хе. Кайфово, черт возьми!
После душа спускаюсь в гостиную во вполне благодушном настроении. День неплохо начался, а вечером опять открытое заседание Сената, хоть бы последнее. После прений, надеюсь, меня уже никто не рискнет вызвать на поединок. Надоело время тратить на слабаков. Прошлого дуэлянта я отделал будь здоров. Переборщил слегка, но ничего, теперь другие десять раз подумают. Мне плевать на их кодексы благородного, на пресловутую дворянскую честь. Точнее не так – если что-то не способствует нормальной жизни людей, мне это не интересно. Я не собираюсь плясать по чужим правилам, которыми прикрываются для моей травли. Со школьной скамьи свежа память о Пушкине - как околопрестольные интриганы изничтожили великого поэта подковерными играми. В это раз не на того нарвались.
София забралась с ногами на диван и сидит напротив включенного телика. Смотрит новости - ничего особенного, кто-то испек самый большой в мире блин.
- Так и думала, что Настьев блефовал, - шепчет княгиня. – Иначе бы его вздернули на петле к следующему вечернему выпуску.
- О чем блефовал? – подхожу сзади.
Обернувшись, она вздрагивает. Испуганно обнимает подтянутые колени. Мне ее реакция не нравится. Совсем. Медленно оглаживаю девушку рукой по белоснежным волосам.
- Разве не прошло то время, когда ты меня боялась?
Она ловит мою ладонь и прижимает к щеке. Проходят секунды, прежде чем отпускает и решается сказать:
- Это время никогда не пройдет, пока я не буду полностью честна с тобой.
- Так будь, - пожимаю плечами.
Она резко дергает головой и сбрасывает густую прядь на лицо, отгораживаясь от меня каскадом волос.
- Я сканировала женщин. И детей. И беременную женщину. Одну. В рамках службы. Сказала.
Ну, писец. Черная вдова, а никакая не Гюрза. Дворяне, называется. Нахрен их кодексы, нахрен их фальшивое благородство. Либо я сделаю из этих сволочей нормальный класс, куда попадают только достойные, либо смою в Эразин вслед за Градгробом. На Софию злиться нет смысла, вся эта гниль идет от ее покойного отца, она была еще совсем соплячкой, когда папка за руку привел в полицейские застенки и велел сканировать свою первую жертву. Да и поздно в развод подавать. Дерьмовое все же утро, и даже послевкусие Белоснежкиного рта уже не радует. Наоборот, хочется еще раз помыться.
- Подвинься, - рывком сажусь на диван рядом.
Она перебирается на другой край, тут же обхватываю ее за талию и притягиваю обратно.
- Далеко собралась?
- Тебе же неприятно близко со мной находиться, - отводит взгляд.
- Ох, замолчи, - сгребаю в объятия. – Я же сказал, что прослежу, что больше ты не убьешь невинных. Поэтому будешь на виду. Все время. Ибо нехрен.
Сжимаю княгиню крепко-крепко. До боли. Так что не рыпнется. Она и не рыпается. Лежит у меня на коленях головой и молчит, уткнув нос мне в руку, и вдыхает мой запах. А я хмуро перебираю пряди ее волос. Встрял так встрял. Но никуда теперь не деть ее – тираннозавра души моей.
Немного побаюкав свою ненаглядную массовую убийцу, отодвигаю с колен белокудрую голову и поднимаюсь.
- Ты куда? – тут же спохватывается княгиня.
- Пора делом заняться. И так утро потеряли.
- Ну, побудь еще немного, - канючит как ребенок. Она тянется за пультом на журнальном столике. – Может, это тебя задержит?
Переключает с федерального канала на какого-то блогера. Худой длинный как жираф парень интервьюирует женщину.
- Значит, вы готовы повторить заявление? – спрашивает «жираф». – Громко. На всю страну.
- Пожалуйста, если просите, - морщит лицо женщина. – Десять лет назад князь Стефан Настьев изнасиловал меня.
Перевожу недоуменный взгляд на Софию. Чуть заметная улыбка играет на ее губах.
- Посоветовала бы я отцу твоей девушки не будить во мне лихо, дорогой. - Она злобно скалится. – Но уже поздно.
Мда. С тираннозавром это я еще недобрал. По соседству со мной в аквариуме жизни плавает настоящий мегалодон.
***
Без стука цесаревич Владимир входит в кабинет Настьева.
- Ваше Высочество, - отрывает князь голову от записной книжки и спешно встает из-за стола. – Присаживайтесь.
- Мне Бородова прислала интересное сообщение, - не здороваясь наследник буквально прожигает взглядом Стефана. – Будто бы вы грозились выложить в СМИ сведения под грифом государственной тайны. Объяснитесь.
- Оу, вы обо этом, - не теряет уверенности князь. – Всего лишь уловка. Ничего выкладывать я не собирался, только попытался взять княгиню на испуг. Вижу, что не вышло.
- Взять на испуг? – приподнимает Владимир брови. – Похоже, это она вас взяла за те самые два испуга – которые у вас болтаются между ног. Вы в своем уме играться с секретными сведениями? Откуда у вас вообще информация, кого там Бородова когда-то пытала? Кто разгласил?
Князь нерешительно мнется.
- Вы сами, - на удивленный взгляд наследника поясняет. – Помните, при мне вам впервые сообщили о законопроекте Бородовой и вы тогда ругнулись, мол, за простолюдинов решила бороться дрянь, так и поверил, сама их пачками крошила на пыточном стуле, детей двенадцатилетних не жалела?