Среди зрителей прокатывается встревоженный ропот. Конечно, не красиво переводить на китайцев стрелки по производству «жива-смерти». Но вякни я про демонов, меня бы засмеяли. А так всё логично. По мнению наших патриотов, конечно.
- Вся известная мне информация по наркотикам передана секретариату Сената, - подвожу итог и киваю. – Спасибо за внимание, «лучшие люди».
Возвращаюсь на место. София встречает улыбкой:
- Это было феерично.
- Не льсти мне, - отмахиваюсь. – Я даже никого не побил.
К моему удивлению, Сенат решает не тянуть резину до следующего заседания и даже не отлучается, чтобы пошушукаться. Просто председатель поднимается и объявляет приговор:
- Решение Сената по поводу законопроектов Настьева и Бородовой. Первое: Сенат единогласно снимает с рассмотрения законопроект о введение привилегий дворянского сословия и введения новых ограничений для возведения в дворянство. Второе: Сенат единогласно снимает с рассмотрения законопроект о создании дополнительных социальных лифтов между сословиями подданных Империи.
- Ничья, - резюмирует София.
- Быстро они, - настроение у меня совсем портится. Конечно, мы и не надеялись продавить Сенат на первом чтении, но хотелось чуда, черт возьми.
- Скорее всего, решила реакция окружающих на ваши с Настьевой выступления. Твое вышло не хуже, реабилитировать Настьева не вышло, вот и получилось как получилось.
- Ясно, мне надо отойти, - я смотрю, как Алла спешно покидает зал.
- Буду ждать в машине, - понимающе кивает княгиня.
Из-за толкучки настигаю княжну уже на улице.
- Ал, подожди, - окликаю свою девушку.
Она оборачивается, наблюдает, как подхожу.
- Всё кончено? – смотрит на меня сквозь слезы. – Теперь ты ненавидишь меня?
- Ненавижу? – удивляюсь. – С чего бы?
- Я выступила против тебя. Как теперь ты можешь быть со мной? Никак, - она всхлипывает. – Ничего, я всё понимаю.
- А я нет, - подхватив за талию оттягиваю ее за угол, подальше от ненужных глаз. – Пусть мы с твоим отцом враждовали, пусть его самого я не уважаю, но я уважаю твою любовь к нему. Нет ничего более святого семьи. И мне по-прежнему хочется, чтобы ты стала частью
моей
семьи.
- Я тоже хочу быть твоей, - закусив губу, Алла отворачивается. – Но не могу…Бородова …она убила моего отца.
- Не говори чепухи, - обхватываю ее подбородок ладонью и поворачиваю нежное лицо к себе. – Люби отца, но не ври себе из-за этой любви. Он убил себя сам. Своим же пистолетом.
- Бес, - она качает головой и делает нерешительный шаг назад. – Я, правда, не могу. Прости.
- Не прощу, - притягиваю ее обратно к себе, откидываю с мокрых черных глаз волосы. – И не отпущу.
- Нет! - возражает княжна, обхватывая мою шею обеими руками, но словно не в силах ее оттолкнуть. – Это невозможно!
Накрываю коралловые губы ртом. Почти сразу Алла сдается, повисает в моих объятиях.
- Я скучала, - шепчет, уткнувшись лицом мне в грудь. – Я очень скучала…увези меня пожалуйста.
- Идем.
Держа ее близко-близко, веду на парковку. Придется вызвать такси. Алле пока рано ездить вместе с Софией в одной машине.
Глава 21 - Кавказский курорт
Алла спит, обняв подушку. Стройная нога высунулась из-под одеяла, и ее обвивают нити света, лучи утреннего солнца, прорвавшегося между шторами. Ручейки слез на щеках княжны иссохли и превратились в дорожки соли.
Я сижу в кресле возле кровати, погруженный в медитацию. Полночи утешал и ласкал княжну, когда же она уснула, вторые полночи, как обычно, потратил на лечение астрального тела. Еще и суперчакру поднакрутил, чтобы шмалять кислотой как заправский Кмет. Нет предела силе. Моей силе, конечно.
Еще в такси княжна отпросилась у своих мам, сказав, что переночует у подруги. Ложь во благо. Я привез девушку в пустой коттедж с уютной мансардой в том же поселке, где живут мои родители. Ранее специально купил себе тайное гнездышко на отшибе, где могу побыть один.
С тихим постаныванием княжна переворачивается, соскользнувшее одеяло оголяет бледную грудь.
Или вдвоем.
Опять мне чудятся шепотки мира. Будто кто-то обвиняет меня в слабовольности. Глупое наваждение, но все же я отвечу вам, мнимые слушатели. Будь вы еще и реальные, я бы сказал, что и безумно смелые.
Женщины, большинство женщин, слабы и податливы внушению мужчин, как масло. Многих как ведьму Шартер уже не исправить, слишком всё запущено, но Алла порядочная и добрая девушка. Даже сволочной отец не испортил ее. Конечно, проще всего махнуть на княжну рукой, обвинить в предательстве и отвернуться. Проще и глупо. Бывает, за поступком человека стоят традиции и обычаи. В случае знати особо актуально. Дворянское воспитание требует от аристократок быть в девичестве преданной отцу, после венчания - мужу. Долг перед родом превыше любви, превыше всего. Алла не могла не ответить на выпад Софии, который довел до смерти ее отца. Виноват, по сути, один я. Не уследил, не углядел. Я упустил вожжи обеих своих женщин, и они устроили обмен ударами. Стоило иметь в виду возможность подобного, когда связал себя с целым гаремом избранниц. Но я прослежу, чтобы это был последний раз, когда мы с княжной выступали по разные стороны баррикады. Когда Алла выйдет за меня, новые узы возобладают над старыми. И цели Настьевых уже не будут определяющими.
Яркие блики на веках заставляют открыть глаза. Поставленный на беззвучный телефон мигает. Названивает Сербина.
- Да, кудрявая.
- Ну Артё-ё-ём, - плаксивый голос. - Опять меня обижаешь.
- Я б тебя еще и отшлепал, но твоей кормы под рукой нет. Чего хотела?
- Умалат связался со мной. Князь нашел поставщиков в своем княжестве. Ими оказались его четвероюродные родственники. Умалат выставил им ультиматум, но они отказались прекращать перевозки наркотика в Москву.
- Тогда пусть их уничтожит, - хмыкаю. – Какая проблема?
- Проблема в безопасности его дочери Амины. Только люди князя начали расследование, родственники пригласили девушку в гости. Вот уже вторую неделю гостит.
- Штурмом вернуть никак?
- Князь боится, что дочь сразу же устранят. Об этом заявили родственники.
- Какая-то чересчур влиятельная у Умалата родня. Безнаказанно хватает княжескую дочь в заложники, а вернуть свое назад князь тушуется. Откуда у них столько сил и смелости?
- Они являются шамхалами, бывшими правителями территории княжества. Дагестанский народ их поддерживает, но официальным валией Дагестана с прошлого столетия является назначенный императором князь Тарковский. Шамхалы хоть и потеряли титул валии, еще имеют порядочно власти.
- Бардак, короче, - делаю вывод. – Князь никакой не князь, а матное слово. Готовь свой самолет, пернатая. Вылетаем сейчас же в Махачкалу. Раз Умалат зассал перед кузенами, сами всё решим.
- А почему в Махачкалу? – удивляется Сербина. – Столица княжества - Темир-Хан-Шура.
Ох, перепутал геополитику своего мира с местной бояровской.
- Да? Значит, летим в эту Шкуру. Встретимся в Шереметьево.
- Зачем? – опять недоумевает пернатая. - Аэропорт же на Ходынке.
Да что же такое! Опять промахнулся.
- Да, там.
Кладу трубку и вижу, что Алла уже проснулась. Лицо грустненькое, в глазах понимание. Всё слышала княжна, догадалась, что сейчас помчусь на разборки на юг страны.
- Будь осторожен, - просит.
Я встаю и оглаживаю пальцами соленую дорожку на ее щеке. Она берет мою руку и опускает ниже – к нежному полушарию своей груди. Пробует удержать в сладком плену своего тела. Но любовь женщин – для меня лишь краткий отдых, а не цель.
- «Осторожен» - глупое, никчемное слово, - произношу, укрывая ее наготу. – Хорошая жена должна давать мужу совсем другое напутствие. Сама догадаешься?
Пока она хмурит брови в задумчивости, глажу ее живот. Наконец лицо княжны охватывает свет озарения.
- Победи!
- Умница, - целую в щеку.
***
- Княжна? - удивленно хлопает глазами София, спустившись в гостиную. – Не ожидала так скоро вас увидеть.
Алле уже подали чай, но к чашке девушка не притронулась. Сидела тревожная, как на иголках.
- Я пошла против любимого, и он простил меня, - легкая дрожь слышится в голосе княжны. – Я не до конца понимаю, в каких отношениях состоите вы с Бесом, спросить его не было возможности, но вижу, что вы важны ему. Он ходит вместе с вами на официальные мероприятия, прилюдно обнимает вас… - щеки княжны розовеют. – Он живет в вашем доме.
- Позвольте вопрос, - с дежурной улыбкой княгиня располагается в кресле напротив. – Ваш голос дрожит ведь вовсе не от неловкости? Вы все еще ненавидите меня?
Алла встречает ее взгляд и, подумав, кивает.
- Врать не буду. Но это пройдет. У нас нет другого выхода, кроме как объединиться, чтобы уберечь Беса.
- Уберечь? От чего? – впервые теряется княгиня. Мысль, что полубога способны уберечь две женщины, едва не смешит Софию.
- Мой отец застрелился перед цесаревичем, - поясняет Алла. – Владимир выражал скорбь, что не смог ему помешать. Но я прекрасно знаю - пистолет отца лежал в нижней полке стола под папками с документами. У него бы не вышло мгновенно достать оружие, снять предохранитель и приставить к виску. Наследник десять раз мог метнуть воздушную стрелу, сбив оружие из рук. Тем более – не глупо ли доставать оружие в присутствии сына императора? Любой посчитает это за признак покушения. А Владимир вот не посчитал, не побеспокоился за свою жизнь, не контратаковал воздушной техникой. И это не все мои доводы! Новой главой рода Настьевых и нашего Дома стал мой дядя. И он уже объявил о многомиллионном контракте с Росимуществом. Государственно-частное партнерство. Наш телевизионный канал признается имперским и получит субсидии. Якобы контракт давно готовился, даже на договоре стоит прошлогодняя дата, но от отца я о нем не слышала. В то же время расследование почти завершено, документы по делу готовы. Безопасников Дома даже не подпустили к цесаревичу, якобы представители полиции уже допросили его. Предварительный вердикт – суицид.