Усаживаясь возле худого, я говорю девушке:
— А что не так, сударыня? Перуну люба ратная удаль.
— Ну-ну, — не впечатляется она. — Посмотрим, что ты за Перунов удалец. И выбрось своих сударыней. Кличь по позывному. Я — Ясна, командир группы «Смерч».
— Ясно, Ясна.
Каламбур, как сказал бы кривозубый Али, аднака.
Мой чуткий животный слух отвлекает тихое тиканье. Исходит звук из худого парня, что мне подмигивал. Оглядываю его запястья — наручных часов нет. Может, в кармане носит? Но куртка нигде не топырится.
— Эй, — шикаю худому. — В курсе, что ты тикаешь?
Секунду он смотрит в непонятках.
— А-а-а.… Не волнуйся, — отмахивается. — Это всего лишь таймер бомбы. Она мне в грудную клетку зашита.
Мягко говоря, я взбледнул. И на всякий случай отодвинулся от соседа.
Тем временем Аяно уже дает будущий расклад позиций в Афгане:
— «Мусульманский» батальон уже наступает из дружественного Туркестана. У северной границы батальон охраняет крупную авиабазу. Туда и будут прибывать подкрепления. Наша отправка ровно через неделю. Оттуда группу «Смерч» предполагаю командировать в Кандагар. Группа «Игла» останется на авиабазе, пока не поступит приказ брать дворец в Кабуле. Это вряд ли скоро будет. Сейчас идет подготовка к приему дворянских войск.
Ничоси, черепахи. Неделя до отправки, еще и там неизвестно сколько семки щелкать. Какая-то затяжная война получается. Смысл царю медлить с Кабулом? Это же потеря ресурсов и времени.
Я поднимаю руку:
— Раз император тянет резину с ликвидацией шаха, дайте мне неделю на взятие перевала в Джавру вместе с Бородовыми.
Челюсти роняют все. А Аяно даже краснеет.
— Какой экстремал, — Ясна заинтересованно смотрит на меня. — Может, и дадим ему такой позывной?
Я явно заработал очко у рыжей спецназовки. То ли еще будет, хе.
А вот подполковник совсем не в восторге от моей инициативы:
— Да идти ты в ж…км… Какие еще Бородовы? Меня не волнуют дворянские тусовки в горах. Мы служим государю. Может, ты забыл, как согласился перед престолонаследником быть в подчинении «зорь»? В моем подчинении?
Сдерживаю разочарованный вздох:
— Цель этих «тусовок» — ослабить врага того же государя. Поставки пакистанского оружия идут в том числе и в Кабул. Считайте Джавру моей тренировкой, или входным билетом в ваши ряды, или временным больничным. Все равно же «Игла» простаивает.
— Нет, поручик, — сощурив глаза, давит на последнее слово Аяно. Тонкая рука резко оглаживает косу.
Мы встречаемся взглядами. Вдавливаем друг друга в спинки стульев. Прямо как ковбои на Диком Западе. Кто первый успеет взвести курок — тот и победил.
Но я буквально чувствую ледяную волну дрожи, бегущую вдоль позвоночника Аяно. У меня самого вены на шее вздуваются от ярости. Челюсти угрожающе сжимаются. Не собираюсь терять людей Софии из-за мнительной девки. Пусть хоть за катану схватится.
— Подумайте еще раз, командир, — выцеживаю слова как пули. — Иначе погибнут подданные империи.
— Я уже… — с судорожным вздохом отвечает она.
Не знаю, во что бы это вылилось, но резко звонит телефон. Аяно облегченно выдыхает.
— Позже подойдешь по своему вопросу, Бесонов, — она жмет кнопку «принять».
— Ваше Высокоблагородие, на линии ожидает Его Высочество Владимир, — говорит секретарь. — Соединить?
— Да, с телефоном в соседней комнате «тридцать три», — Аяно встает из-за стола. — Ждите, я скоро.
Когда она проходит мимо, качающаяся у пояса катана приковывает взгляд к сочным и длинным ногам. Хоть мы и на штыках, но невольно любуюсь японкой. Почувствовав мое внимание, Аяно недовольно супится. Мда, может наедине ее уломаю.
Едва двери за подполковником захлопываются, Скоморох рявкает:
— Придавите его.
Сорвавшись с места, йети и шлемоголовый хватают меня за плечи и вжимают лицом в стол. Перцы оказались быстрыми и чертовски сильными. Мои заломанные за спиной руки оказались в стальных тисках — не шевельнуть. Твердый гранит стола вдавил щеку в рот.
— Много дерзишь, пацан, — слышу голос Скомороха. — Особенно командиру. Непорядок. Сейчас мы тебя хорошенько изукрасим. Али сказал, у тебя чудо-регенерация…
— Аднака, дась. Али бить большая рана-голова. Ать и нет. Подевалася.
— …так что к возвращению Мононоке залечишься. И заодно научишься вести себя.
— Нашел же ты время для разборок, Скоморох, — недовольный голос рыжей. — Что Аяно сказала про «распускать руки»?
— Ясна, не суйся. Моя группа — мои проблемы.
— Да на здоровье. Сам не пожалей.
Лохматая рука йети переходит с моей головы на спину, и я отрываю лицо от столешницы. Кошу одним глазом на Скомороха.
— А вот мне жаль, — бросаю.
— Поздно извиняться, сопляк, — фыркает майор в маске шута.
Мое туловище плотно вдавлено в столешницу, кисти заломаны чуть ли не до хруста. Еще и холодный металл опутывает пальцы. Цепочку из морина, наверняка, накинули. Единственное, чем могу пошевелить — голова. Ее и задираю как можно дальше.
— Ты не понял, — резко бью лбом об каменную поверхность.
Оглушительный треск гранита под лицом, и я падаю вниз, вместе с разломанной пополам столешницей. Давление офицеров сверху лишается опоры. Растягивать меня больше не на чем, и я, извернувшись, перебрасываю йети через себя — прямо в обломки камней. Резкий хук по волосатой харе — и офицер Мохнатка с животным стоном падает навзничь. Офицер в зеркальном шлеме успевает отскочить подальше, но на него и не смотрю. Взгляд мой прикован к кожаной маске Скомороха.
— Мне жаль, что у руководителя моей группы куриные мозги, — сплевываю я гранитную пыль.
Все офицеры, понятно, уже подскакивают и принимают боевую стойку. Куча напряженных людей. Рубиновый зажег звезду в лобешнике, Али ощерил клыки. Только худой бомбоносец остался сидеть, мирно улыбаясь.
— Стоять! — неожиданно грозно рявкает Ясна, выпятив немаленькую грудь под черным мундиром. — Вы что не слышали Скомороха?! Он же четко сказал — не соваться. Его группа — его проблемы.
— Моей группы это не касается! — оправдывается шут гороховый.
Взметнув рыжие волосы, девушка злорадно оскаливается.
— То есть без целой группы ты не в силах совладать с новобранцем, которого только что обзывал и пацаном, и сопляком?
Я радуюсь неожиданной поддержке. Чей-то авторитет сейчас стремительно пробивал дно.
Вдруг бомбоносец неуверенно поднимает руку со стула.
— Господа, хотел бы заметить …одну деталь, — и тут он виновато тушуется. — Помните Гаити?
— Причем здесь задание прошлой недели, Бессмертный? — хлопает глазами Ясна и вдруг в них вспыхивает ужас. — Черт, только не говори, что ты так и не подорвал себя?
— Запамятовал, — опускает голову бомбоносец. — С утра только вспомнил. Лучше не деритесь, а то заденете — и детонирую, не дай Сварог.
— Дебил! — вскрикивает Ясна, хватаясь за лицо. — Ты зачем пронес бомбу в штаб военного ведомства?!Угробить нас всех хочешь?! Бастер, живо забирай его и подорви подальше в пустыре!
— Уже делаю!
Рубиновый уводит бомбоносца, и все мы дружно выдыхаем. А потом я вспоминаю о Скоморохе, а он обо мне.
— Стой на месте, пацан, — выдает майор дрогнувшим голосом.
Хмыкнув, я делаю шаг к нему.
— Не отдавай приказы тому, кому на них плевать. Не позорься.
Скоморох отступает и исчезает внутри серых обоев. От коричневой улыбающейся маски не остается и следа.
— Не уйдешь, шут! — бегом в коридор. Пинком выбиваю дверь в соседний кабинет.
— Эй, куда! — кричит Аяно, присевшая одной ягодицей на стол. — Чего вам обоим надо?!
Японка застывает с телефонной трубкой в руках. Она ошалело водит глазами с ворвавшегося меня на вылезшего из стены Скомороха. Черная коса растрепалась, словно подполковник теребила ее, пока разговаривала с наследником.
— Быстро объяснитесь! — требует Ее Высокоблагородие, положив трубку на место. Видимо, беседа уже завершилась.
Я чешу репу.
— Э-э… Там ваш Бессмертный, оказывается, приехал на собрание с бомбой в брюхе.
— Что?! — подскакивает на месте Аяно. — Откуда в нем бомба? Он что, с Гаити ее таскает?! Придурок! Быстро гнать с базы!
Рассерженная, она летит к выходу, но я придерживаю девушку за плечо. Кровь моментально приливает к ее щекам. Скоморох в углу выдает протяжный свист сквозь щель маски.
— Все нормально, Ясна уже разрулила, — невозмутимо объясняю. — Камикадзе на пути в райские кущи.
Моя ладонь обхватывает ее сильную руку. Чувствую, как безумствует пульс девушки.
— Хорошо, спасибо, — напрягается Аяно, — Поручик, можешь отпустить меня.
Немного помедлив, с ухмылкой освобождаю своего командира. Но девушка все равно остается рядом, не торопитсявыпустить меня из своей интимной зоны.
— Насчет моей просьбы… — возвращаюсь я к наболевшей теме.
— Цесаревич хочет посмотреть тебя в деле как можно скорее, — обрывает подполковник. — Сказал, что миссия Бородовых подойдет. Только вот на собрании ты дерзил мне.
— Не было такого, — качаю головой и делаю маленький шажок к ней. — Командир, вы что-то путаете.
Мы близко, глаза ее темнеют, чуть ли не наливаются кровью. Фарфоровое лицо напрягается.
— Или придумываю. Это ты хотел сказать?
— Ни в коем случае, — пристально изучаю ее рассерженные черты. — Я хотел сказать то, что сказал. Я еще ни разу не дерзил вам.
Чуть наклоняюсь, и она инстинктивно сглатывает.
— Надеюсь, и не придется, — сбавляю тон до почти шепота.
Натянутая кожа на ее скулах разглаживается. Но глаза по-прежнему темные, как угли, которые вот-вот вспыхнут.
— Я. Тебе. Не. Верю, — она скрещивает руки на груди. — Так поступим. Проведешь спарринг со своим командиром.
— Со мной? — подает голос Скоморох. Кажется, я слышу страх.
— Естественно, — кивает Аяно. — Достойно выступишь, и дам разрешение на Джавру.
Чувствую, как от радости чешутся костяшки. С трудом сдерживаю ухмылку, а то подполковник, заподозрив неладное, еще и отберет конфету.