— Заметьте, Али впервые правильно слово сказал, — оценил Вендиго. — Пускай и вообще левый город.
В общем, девочек никто не посмел трогать. «Зорей» уважали. Да и дружинников рано было списывать со счетов. К тому же сами поляницы очень эксцентричные особы. Взгляни той же Кали в багровые глаза — запросто поседеешь.
Северная армия погрязла в атаке. Танковая дивизия обрушивает залп за залпом в рассеянные ряды басмачей. По правому флангу врага бомбят сохранившиеся минометы. Стрекочут далекие пулеметы. Наемники бегут безвсякой организованности с самого начала атаки, еще до огненной мясорубки и артиллерийского обстрела. Только спустя десять минут уничтожения врага посланная разведрота доложила причину. В тылу наемников жрут собственные союзники, иномиряне.
Аяно присутствовала при докладе. После него князь не выдержал и крепко сматюгнулся. Если б знали раньше, то вызвали бы бомбардировщиков. Ведь средства ПВО явно брошены, басмачи покинули лагерь и беззащитны с воздуха. Такая возможность упущена! Но теперь отступающие от своих же тварей наемники уже сцепились с авангардом, а иномиряне обогнули его и вгрызлись в фланги. Придется громить сухопутными ресурсами.
Хорошо, что китайцы вдруг подвалили и бьют врага с левых позиций. Быстренько скоординировав с нашими зоны обстрела, палят из ракетных установок по полчищам демонов. Чудовищ оказалось намного больше, чем оценивало командование. Орда тварей превосходила русских раза в три. Не считая наемников, пускай те уже не бойцы, а беглецы. Короче, с китайцами есть шанс выкарабкаться. Тем более демоны не очень сообразительные, просто тупая бешеная сила. Хотя, кто-то смекалистый их и расставил. Бросил на танки тавров, а в бок десантно-штурмовой дивизии ударил Гончими. Но дальше твари смешались, следить за ними некому.
— Вы собираетесь что-то предпринимать? — спрашивает Белоснежка, подбоченившись двумя «мохнатками». — Ваш командир сражается в самом пекле, пока вы прохлаждаетесь на обочине сражения.
— Командир «зорь» — я, девочка, — рычит Аяно, не выдержав. — А твой парень всего лишь младший офицер. Так что соблюдай субординацию.
— Рассказывайте сказки другой, — щелкает княжна клешнями во рту. — Между прочим, я видела, как ты засосала его тогда, ночью на пляже, втихаря ото всех. Прилюдно недотрогу из себя строишь, а наедине с ним сразу ноги раздвинула. Только Перуну ты даром не сдалась, даже тискал недолго.
У «зорей» челюсти отвисают. Кто бы мог подумать, у командира и Перуна интрижка… Бестия хмуро поглядывает на японку. У Скомороха выпученные глаза едва не вываливаются через прорези маски.
— Командир… — судя по голосу, сейчас бравый коммандос заплачет. Авторитет японки был для него незыблем, он старался подражать командиру во всем. Ее принципиальность и бескомпромиссность казались крепостной стеной, которая выдержит залп батальона танков.
Аяно молчит, щеки красные, глаза сверкают. Пальцы, кажется, вот-вот выхватят катану, и бедную Паучиху разрубит на две ровные половинки. Даже клацнуть клешнями не успеет.
Суровый лик командира каменеет. Взгляд обжигает. Искра, буря, безумие.
Сейчас грянет!
— Да он сам на меня запрыгнул! — неожиданно причитает Аяно. — На вусмерть пьяную, вообще-то!
— Ага, конечно, — щурит шесть пар глазок Белоснежка. — Сдались вы ему. Лично мне…
— Да и похрен как-то, седая, — вставляет Кали. — Что делать будем, командир? Вы пойдете за нашим Перуном?
Японка отворачивается к полю битвы.
— Пойдем, — бросает она, после нескольких секунд молчания. — Группа «Смерч» и «Вулкан» идут со мной в лагерь врага.
— Есть, — кивает Ясна.
— Группа «Игла» возвращается в командный пункт — просматривает донесения разведчиков и выдвигается, если прибудут сведения о местонахождении Перуна. Всё ясно.
— Так точно, — Скоморох со своими людьми тут же уходит.
— Почему мы движемся в лагерь, командир? — спрашивает Бестия, помедлив. Ей не хотелось затягивать выдвижение, но результат операции по спасению зависит, в первую очередь, от правильного планирования.
— Твари потеряли строй, хоть в начале их кто-то и упорядочил, — раздумывает Аяно. — Значит, вражий командир погиб, либо занят битвой с Перуном. Молний на поле боя мы не видим. Поэтому, возможно, главная тварь дерется с Перуном в лагере.
Та грозовая тварь, наверняка, и есть командир. Судя по тому, что она прирезала хана, ей плевать на людей-союзников и исход войны в целом. Жалко, Бессмертный не подорвал демона. Придется рискнуть самим. В этот раз Бессмертного с собой не захватишь — шальная пуля прилетит в лоб, и он сразу сляжет, доспеха-то нема.
— Что ты за тварь?! — визжит Швар, разрубая сотни металлических тентаклей. — Стипендиат Перун, что ты за раса?!
- Р̿̐͝у͋̈́͆с̓̚͝с̓͊к͒͑̕и͝͠й͑̐͝ ш͐̾͝к͋͝о̔̀̐л͆̓ь͆̒͠н̒̾̿и́̈́͘к̿̚ я, — раскрывается на моем шлеме узкий рот сэра Осьминога. — М͊͊͋ы̐͌ п̔̾͝о̓͝͝з͐̚͝н́̐͝а̾̾е͊͝͝м̈́͆́ с͋͐̿е͆͛̕б̐͑͠я̈́̽̽ и̽̒̓ М͒̈́̈́и̒̐̾р̀̈́͠.͐͝͝ В͌͑͋п̔̾͋ё́͐̓р̿͛̐е̓̚͝д͋́̓ з́̈́а͒̐̔ ӓ́̚͠т͌̓̾т͑́̓е͐̈́͛с͒͌̐т̀́̚а͆̔̚т̀̈́̒о͐̾͒м͆͘.͑͘͘ Й̐̈́͌о́̒͆!̽̀
Новый сонм щупалец опутывает демона. Швар взвывает, разламывая тентакли:
— Чудовище!
Лестно слышать в свой адрес «чудовище» из уст самого Генерала демонской армии. Тем более, что ничего особенного я и не сделал. Просто задействую один за другим оставшиеся у меня Биохазарды. Хорошо, что захватил все три гаджета. Видно, сработал фрактал Плюшкина. В каждом девайсе хранится семя Хаоса мертвых британцев-вымесов четвертого круга. Нажимаешь кнопку на пластиковом корпусе, и Дар Хаоса вселяется в нанобобиков. Делов-то.
Только Генерала вымесами не взять. Сначала я воплотился в сэра Угря. Молнии метал, электрические сетки вокруг гада строил. Ток его жахал, но к высоковольтным ударам Швар адаптирован на «пять с плюсом», сам ведь тот еще угорь.
Зато и генеральские молнии мне не вредили. Шкура сэра Угря генерирует электричество, и высокое напряжение для него — своя стихия. Но стоило Швару пробиться близко, и мне чуть не настал конец. Громовые Когти режут всё. Будь хоть танком или живым сейфом. Моя броня не выдержит и одного касания.
Так что в топку Угря. Задействовал гаджет сэра Осьминога. Теперь вот опутываю тентаклями Швара, а он с безумной яростью прорубается, как сквозь лианы в джунглях. Меня же, словно, сунули в кучу серебряной проволоки. Ни рук, ни ног, ни головы не видно, повсюду вьются мильфиновые тентакли. Даже из задницы выросли щупальца. И Швар вот прихерел. Про себя молчу. У меня-то нет прописки в аду, всяко меньше Генерала видел демонов.
Швар рычит. А я судорожно пытаюсь собрать Эмулятор. Не выходит — Гифер занят удержанием Бригантины вокруг щупалец. Без щита демон бы уже разрубил все канаты.
Время работает против меня. Тентакли кончатся, и Шварвырежет кубики из моего живота.
— Теперь я съем не только твою печень! — ревет демон. — Всего сожру!
— Н̿̓̒а͆̓ӵ́̈́н̈́̓͝и̓̿̕ с̾̒͛ н͐͌̕е͌͆́г͑͋͝о̓́͘.
В кричащий саблезубый рот влетает железное щупальце. Демон разрубает его и давится, выкашливая отросток.
Сбоку, из дымящейся кучи сожженных демонов, встает Гончая. Огромный волколак, ростом как два я. Высший. После моих молниеплесканий остался один недобиток. Повалялся, подрых, теперь вот очнулся. Шкура опалена в сотне мест.
Тварь подступает к мильфиновой завесе вокруг спрятанной афганки. Нюхает стальную оболочку. Шоркает когтями сплав. Ухх! Девушку не трожь! Псина!
Резко, из-за поваленных шатров, выстреливает зеленый клубок. Сверкают когти и клыки. Кожеголовый? Краем глаза вижу, как мутант с рычанием накидывается на Гончую. Демон получает когти в живот и морду. Накренившись, подобно подбитому танку, тварь подставляет шею. Крокодил смыкает челюсти. Грызет ей трахею, пока не хрустят позвонки и псиная голова не плюхается на землю.
— Аднака, Перуну помогать вкусна, — урчит, облизываясь, мутант. А потом его накрывает фракталом — и здоровяк шатается, хлопая испуганными глазами. — Похаду испарчена масо.
Мне хочется вытащить руку из-под щупалец и сделать фейспалм.
Ох, дебил! Убил Высшего — лишился «колодцев». Теперь Али не мутант, а демоник. Значит, лишился доспеха и разрушительных полей, его клыки и когти теперь просто клыки и когти. Зато регенерация повышенная, да и силушка Шарика добавилась. Да и какая ему, в принципе, разница? Что раньше головы откусывал, что теперь продолжит.
Тем временем Швар уже разрубает остатки моих тентаклей. Препятствий между нами больше нет. Дорогу перерезает россыпь оранжевых сфер. Бахает круто. Взрывами Генерала отбрасывает в сторону. Он приземляется на ноги — окровавленный, дымящийся, на морде маска бешенства.
«Зори» и поляницы окружают Генерала. У меня появляются так необходимые секунды и Гифер собирает Эмулятор. Фракталов убитых сегодня Высших хватает впритык. Вспыхивают Громовые когти. Вы, мои хорошие! Сразу легче на душе.
— О̐͊̐т͆̽̈́о͛͊̐й̀̿͘д͛͊͋и͊̿͊т͛͒͝е̾̿, - кричу. — О̒̓͝н͑̒̓ в̐͋̈́с͒̓͛е̓̽͑х̀͋̿ с͐̾͒о͆͊̕ж́͘͘ж̓̈́͠е͋͛т̿̾͋.
Швар будто понял — из его Когтей льются молнии. Да щас! Встречным ливнем синевы нейтрализую его атаки. Разряды, схватившись друг с другом, падают на землю, слово влюбленные змеи. Команда спешит отодвинутся. На пару шажков. Ну хоть так.
Генеральская опаленная морда недовольно хмурится.
— Отступите! — говорит он на языке ада, обращаясь исключительно к Аяно. Видно, командир командира видит издалека. — Я убью убийцу своего сына и уйду. — Показывает Когтями на меня и куда-то в сторону. — Вы победите в своей войне за эти земли, — разводит руки в стороны, обхватывая далекие вершины, руины напротив, весь Афган. — Обветренные горы и знойная пустыня будут ваши. Всего лишь одна жалкая жизнь за великую победу!
Переводчика не нужно. Все и так поняли по недвусмысленным жестам.
— А чо чярный хачат? — чешет репу Крокодил. — Обнямашки?
Беру свои слова обратно.
— Никогда! — кричит Аяно. — Росхиадж…то есть, русские своих не бросают!