Кеша все же принимает выкуп. Жадность фраера погубит. Из дрона выдвигается лоток. Ссыпаю туда бриллианты. Лоток захлопывается, машина начинает гудеть, будто переваривая камни из самой твердой на свете породы. Затем, даже не попрощавшись, дрон взлетает.
Ну я распахиваю крылышки и следом. Отвод, естественно, включен. Так что задняя камера на сером корпусе смотрит в упор, да не видит. На всякий случай выключаю телефон — вдруг дрон засечет посторонние волны.
Летим недолго, буквально через пару кварталов идем на снижение к каким-то складам. Дрон залетает в распахнутую форточку, и был таков, а я, в этот раз, решаю войти по-цивильному. Только сперва включаю телефон и кидаю Софии геолокацию с смской: «двадцать бойцов и медпомощь».
Дальше выпускаю Когти и… стучу костяшками в дверь. По-цивильному, помним?
Раздаются шумные шаги. Дверь распахивает угрюмый киргиз, или бурят, или китаец, или земляк Аяно. Я, кстати, тоже не этнолог.
В руке азиата ствол. Дуло смотрит прямо мне в лицо. Не стреляет только потому, что охренел от того, что в дверь постучал сам… Кто?
— Монстр! — орет он и спускает курок.
На звезданутого негра, всё-таки, я не похож. Прискорбно. А может здесь «МТиВи» нет? Я не проверял.
Благодаря Отводу пуля смещается прямехонько обратно и пробивает бандиту руку. Брызжет кровь, даже доспех не надел, тупица. Он с криком падает на колени.
— Кеша? — с сомнением спрашиваю. Ну а вдруг.
Он морщится от боли:
— Чо?!
Понятно. Легким касанием Когтей рассекаю бедняге глотку — чтобы не мучился, а то весь скукожился, больно смотреть. Да-да, сам знаю. Слишком разнежили меня басмачи в Афгане.
Перешагиваю труп и захожу в небольшой зал. Пахнет куревом и затхлым воздухом. Братва уже вся в разгаре, щелкает затворами, магазины патронами набивает. Готовятся к перестрелке. Человек шесть. Напуганные лица, дергаются от нервов. Трое чертей без стволов. У Кметов оружие — собственные руки.
— КТО. КЕША? — шарахаю бандюг Якой.
Никто не падает в слезах и соплях, совсем уж нытиков нет. Но потряхивает каждого, взгляды бандюг невольно переводятся на одного дрожащего Кмета. Этот, от звуков своего имени, вот-вот обгадится.
— Че тебе надо?! — вскидывает он руки. Ладони покрываются твердой ледяной коркой.
Я усмехаюсь, обнажив клыки.
— Нэ узнаошь? — с акцентом выговариваю.
Всё, обделался. Кто-нибудь, дайте мне прищепку.
— Киллл Ми-и?! — лепечет засранец.
— Ну раз просишь, — резко подскакиваю к Кмету и кончиками Когтей вскрываю его опорожненный кишечник. Кеша падает поверх своих внутренностей и судорожно дергается, разразившись ором.
Одна из самых мучительных смертей. Уж я-то знаю. Гребаные демоны чего только не вытворяли с моим телом.
Сразу тороплюсь к следующему — вонь над Кешей невыносимая.
— Огонь, придурки! — кто-то спохватился.
С грохотом бандюги разряжают пистолеты и автоматы. Пули дырявят потолки, стены, самих похитителей — словом всё, кроме меня.
Вспыхивают Когти. Быстрый грохот грома. Резко затихает.
Конец перестрелке положен. Молнии скользят по телам рухнувших бандюг. Дымится дощатый настил под высоковольтными змеями.
Чирк-чирк. Быстро пускаю в расход мелкую шушеру, Когти чиркают по глотке очередного бандита и радостно сверкают. Остаются в живых только Кметы. Их сейчас буду допрашивать. С пристрастием.
— ГДЕ. КНЯЖНА? — рычу первому.
Объятый молниями Кмет переглядывается с дружком. Я вонзаю Когти в глаза второму бандиту. С поросячьим визгом он издыхает.
— Смотри на меня, глазастый, — поворачиваюсь к первому.
Он, сглотнув, больше не смеет отрывать взгляда от черных языков пламени, пляшущих в моих глазах. Доспех Кмета на пределе, надо ускориться, пока не сгорел заживо.
— Княжна, — напоминаю.
— Мертва, — опускает голову бандюган.
Я никак не реагирую. Внешне. А внутри буря гремит.
Спокойно, демоник, для тебя его слова не новость. Весь план засранцев заранее был тобой предугадан. Это ничего не значит…
— Дай хоть помолиться напоследок Сварогу, — просит бандюган.
ДА КАК ЭТО НЕ ЗНАЧИТ?!
Вонзаю Когти ему в плечо, вспыхивают клубки молний вокруг резаков.
— У-И-У-У! — Душераздирающий вой наполняет склад.
МОЯ АЛЛОЧКА! ЭТИ ПСЫ ХОТЕЛИ УБИТЬ МОЮ АЛЛОЧКУ! ЭТО ЗНАЧИТ — СМЕРТЬ СОБАКАМ!
— А-А-А-А! — надрывается эта скотина.
— Где тело, сука?! ТЕЛО ГДЕ?!
ПСИНА, ТЫ СДОХНЕШЬ-СДОХНЕШЬ-СДОХНЕШЬ…
Алла тяжело вздыхает и разлепляет глаза. Вокруг темно и тесно, спине мокро. Княжна протягивает руку вверх и натыкается на твердую поверхность прямо над лицом. Пробует побарабанить пальцами. Лязгает металл. Ее поместили в железный короб.
«Гроб?» — мелькает ужасная мысль.
В горле встает ледяной ком. Сердце бешено колотится. Не думая, на адреналине, княжна несколько раз со всей дури пинает туфлей по крышке. От грохота, усиленного тесным пространством, закладывает уши. С надсадным треском железо мнется, крышка срывается с замка и улетает в ночное небо. Алла совсем забыла, что безумно сильна благодаря фракталу Гончей.
Прохладный воздух врывается в легкие. Княжна садится и оглядывается. Ее засунули в багажник ржавой колымаги. Машина стоит на стоянке складских помещений. В ближайшем здании гремит пальба, за окнами мигают вспышки выстрелов. Резко стёкла выбивает, разгорается синее сияние, знакомое до боли.
«Артем!»- Алле чудится запах озона. Конечно, это Бес! Он не мог ее не найти!
Княжна вываливается из машины. Ноги дрожат. Вся одежда похожа на лохмотья, любимая юбочка превратилась в оборванный ремок, тело оголено и спереди покрыто засохшей коркой крови. Но ран нет.
Свароже, она как будто день поработала мясником! Чья это кровь? Сырой багажник наводит на мысль, что ее собственная. Ледяные копья растаяли, а изорванное тело вылечилось. Как так? Неужели у нее настолько мощная регенерация, что смогла вытянуть с того света? По той Гончей не скажешь — Алла уничтожила тварь градом железных перьев Леди Горгульи. Разве удар ледяных осколков не был смертельным?
Алла вглядывается в брешь кофточки, стирает пальцами слой крови. Ох, Сыра земля! Кожа черная, с золотыми разводам. Княжна проводит языком по своим акульим зубам. Бес! Когда ты успел, любимый?! Значит, тот глюк после ее ранения… Черт, я думала, ты прощаешься со мной, а ты меня спасал, дуру непутевую.
На складе снова грохочет. Бушуют громовые раскаты. Княжна не убегает, а идет к сотрясающемуся зданию.
Входную дверь выносит прямо перед ее носом. Железный прямоугольник прыгает по асфальту, чуть не прихлопнув ковыляющую к крыльцу Аллу.
На пороге возникает грозный человек — жуткий оскал, горящие глаза, синие Когти. Свирепое лицо вдруг разглаживается. Бес бросается к Алле, прижимает ладони к ее раскаленному лицу.
— Ты как?
— Лучше, — Алла вдыхает его запах — смесь озона, пепла и жареного мяса. Ей хочется утонуть в Бесе. — Юбочку только жалко. Моя любимая была…
— Какая нафиг юбочка, — с облегчением он берет ее на руки и уносит прочь от бойни за спиной. — Попробуй еще раз так меня напугать. Даже из дома выпустить вас нельзя — сразу же похитят, одну точно. А то и всех четверых.
Продолжая ворчать, Бес крепко обнимает ее и несет к подъезжающей колонне внедорожников и микроавтобусов. Десятки бойцов выбегают и, выслушав короткий приказ Беса, уносятся к складу за его спиной. А Бес кладет ее на кушетку в машине скорой помощи, гладит по волосам и говорит что-то успокаивающее. Так Алла и засыпает.
За полчаса до этого.
— Аднака, скучана, — зевает Али, рассевшись на подоконнике возле Бестии. Девушка смотрит в окно и ждет, что вот-вот Перун прилетит с Аллой на руках. Оба будут счастливые, улыбающиеся, ведь страшное останется позади!
Кот и Ясна так же, как и когда вошли, стоят у стены, суровые и мрачные.
— Тем, кто на периметре на улице — скучнее, — бросает рыжая. — Или хочешь проверить?
— Ай нят, — отнекивается Крокодил, пригревшийся на теплом месте над батареей, да и мухи здесь вкусные. — Фдруг пригижусь, Котя веть чя-то волнается.
Кот, и правда, поглядывает на Деймона и, то и дело, поправляет дужку новых очков на ухе.
Аяно не торопит Кота. Если слепец точно почувствует нестыковку в биоритмах, то сообщит. Сейчас проблема в том, что Деймону и положено волноваться. Его племянница то ли похищена, то ли убита. Вот и разбери, врет князь или нет.
Сидя на диване, Аяно одной рукой теребит темляк, в другой держит рацию. Сейчас японку больше волнует, что ответить цесаревичу по поводу их вторжения в поместье. А Владимир спросит, обязательно спросит. В последнее время Настьев — один из его приближенных. И вот что скажет Аяно? Перун приказал? Стыд и позор! Самое интересное, что она прекрасно понимает же, как это нелепо, но не уходит, упорно сидит и ждет… нового приказа Перуна, ррр. Наглый школьник!
Деймон стоит в углу, ни жив ни мертв. Перун уже должен был вернуться. Неужели он смог увязаться за дроном? Его проклятые крылья! О боги, кто же знал, что сопляк Бесонов и этот бешеный спецназовец — одно лицо. Стоило догадаться еще на церемонии и срочно отменить заказ. Какая нелепая сцена! Император и школьник, государь и позавчерашний простолюдин. Только в анекдоте такое возможно. Мальчишку сделали князем Кандагара за вшивую броню? Да кто на это повелся! Один Деймон, наверное. Вот он и лохонулся.
Резко Деймон делает шаг к двери.
— Отец? — поднимает голову Сомен, прислонившийся плечом к стене.
— Князь? — вскидывает брови Аяно.
— Облегчиться хочу, — взбрыкивает Деймон. — Это ведь еще мой дом, так?
— Кот с ним, — приказывает Аяно.
Вдруг просыпается рация:
— На нас напали, — голос Скомороха, — Мононоке, прием. Пятьдесят бойцов точно, часть прорвалась к окнам…
Бахают пушки, и в комнату влетают дымовые гранаты. Осколки стекла еще не успевают упасть, как едкий дым заполняет комнату.