— Расклад простой, — продолжает суперсильный подросток. — Сербину вы уже не тронете. Она сегодня уезжает в Америку. Но я не хочу, чтобы имперская разведка пыталась достать ее в Соединенных Королевствах. Отстаньте от Гиллер, она никак не связана с итальянцами.
— У меня приказ, — выдыхает через силу Максим. Как же бесит Лиза, его секретарша, его игрушка, которая, оказывается, прямо жаждет поиграть с другим. — От высшего руководства.
— Владимир, — понимающе кивает пацан. — Я поговорю с наследником. Но за Гиллер ручаюсь. «Идиома» не связана с католиками, по крайней мере, российский филиал. Всю подтверждающую документацию вам пришлют в Преображенскую слободу. Там будет перечень всех операций и проектов, которые «Идиома» проводила в России. Иномирян американцы, правда, призывали, иногда во вред подданным Империи, но никакого сговора против императора нет, с наркотиками из Афгана тоже отсутствует связь. А, вам же плевать на обычных людей? Вас только и волнует, чтобы не свергли царя? Этим же занимается ваша экспедиция?
— Да кто ты такой! — рычит Максим. — Тебе же не скрыться, щенок! Ты труп!
— Не зли меня, полицай, — хмуро бросает Перун, вставая. — Может, у меня нет генеральских погон, но я могу достать тебя из любого бункера, никакая охрана не спасет. Сегодня была лишь скромная демонстрация. Подумай, пораскинь мозгами, почитай присланные документы, и, может, мы даже сработаемся.
Пацан мгновенно исчезает, Лиза разочарованно вздыхает. Максим же сжимает кулаки.
«Ах, ты отморозок! Ну готовься к смерти, щенок!»
Глава 18. 300 свиданий
Следующим днем оказывается суббота.
Сижу один, в трапезном зале, и ковыряю ложкой овсянку с яйцами. Белоснежка еще дрыхнет в постели, забравшись с головой под подушку. Утомилась, банановая королевка. Кстати, бананы морально устарели, теперь княжна целыми днями жует мармеладки. Сначала не понимал ее резкую тягу к сладкому. А потом как понял! И полюбил еще сильнее.
София же с рассветом убежала по делам. Бедная княгиня, подбросил я ей хлопот: Кандагар, новый Дом, рода Настьевых. Без моей пепельноволосой умнички как бы со всем разбирался? Даже не представляю. Надо что ли ей сделать предложение, чтоб подбодрить и замотивировать. Да и поляницам тоже. Официально, при свечах, вечеринку забахать. Да, я школотрон, но кого это волнует? Чтобы обручиться — возраст не помеха. К тому же, теперь князь. Что хочу, то и ворочу. Живем на барскую ногу.
Набираю Бестию:
— Перун, — зевает спецназовка.
— Разбудил? Прости, не знал, что еще спишь, — закидываю в рот овсянку. — В Афгане жаворонком же была.
— Там мы жили в боевом режиме, а сейчас на расслабоне, — фыркает Бестия. — Так что не прощу. Приезжай и извиняйся. Тортик захвати. Бисквитный.
Приходит сообщение от Аяно: «Сегодня в 11, у меня».
— Не выйдет. Командир только что написала, зовет к себе в усадьбу, видимо, собралась наказывать.
— К себе? — удивляется спецназовка. — Ну понятно, командиру тоже сладкого захотелось.
— Да нет, вряд ли, — усмехаюсь. — Мы с Аянушкой не в таких отношениях. Скорее, сварила железную клетку, из которой не сбежать.
— Ну-ну, — надувает губки девушка. — Чего хотел-то?
— Да, мне бы найти учителя по танцам, — чешу висок. — Подумал, может, ты знаешь хорошего. Баронесса, как-никак.
— Ладно, поспрашиваю. А зачем тебе? Захотелось на балах покорять сердца куртизанок? — нотки вроде бы шутливые, но голос настороженный. — На тебя и без танцев накинутся.
— Не волнуйся, в других женщинах не нуждаюсь, — усмехаюсь. — Мне вас за уши хватает.
— Нас? — обрадованно шепчет Бестия. Даже голос пропал? Ничего себе реакция.
— Конечно, — цокаю языком. — Девять «кисок» для меня даже чуть больше, чем нужно. Наверное, ммм…
— Девять? Еще и наверное? — офигевает. — Вот ты похотливый кобель.
— Не обзывайся, а то приеду и укушу, — откровенно заигрываю. — Как самый настоящий кобель.
— Тогда уже тебя Аяно покусает за прогул, — вздыхает Бестия. — Давай лучше, дуй к командиру.
— Зачёт, подруга, — киваю. — Мне нравятся неревнивые женщины.
— О, нет — я очень ревнивая! Учитывай в будущем, если решишь со мной связываться. Просто, есть круг дозволенных, остальных дамочек порву.
— Исцарапаешь, — поправлю, жуя очередную ложку каши.
— Что? — не понимает.
— Ты же «киска», — откровенно подтруниваю. — Значит, исцарапаешь. Коготками. Мурча.
Молчание. Интересно, она там краснеет, как помидорка? Щечки надувает? Кулаки сжимает? Матюгается в сторону?
— Муррр, — вдруг раздается из трубки чертовски манящим тембром. Бестия вплотную приблизила к губам телефон, звук громкий, отчетливый, немного ломкий от смущения.
— Хорошая киска, — хвалю ее инициативу.
— Пока, — грубо бросает девушка.
Кокетка, убивающая людей одним прикосновением, сбрасывает звонок.
Я с лыбой до ушей доедаю завтрак.
— Пока, — изо всех сил сдерживаясь, выдавливает Дана-Бестия. Она уже на пределе и бросает трубку.
Запищав от восторга, девушка откидывается на подушку и молотит воздух голыми ногами. Звонкий смех вырывается наружу.
— Вас! Он сказал! Вас!
Голова кружится от обрушившегося прибоя надежды, она совсем потерялась, не ведает, что творит и кричит.
Тук-тук. Стук в дверь.
— Ваше Сиятельство, — обеспокоенный голос прислуги. — Вы кричали? Всё ли хорошо?
— Просто бормотала во сне, — улыбается Дана, прижимая руки к горящим щекам. — Дай еще поспать, Рина.
— Простите.
Шарканье удаляющихся шагов.
Девушка прижимает подушку к груди, представляя, что это Перун. Уголок шелковой наволочки щекочет ей подбородок.
«Неужели когда-нибудь это кончится, — зарывается она лицом в постель. — Когда-нибудь я буду просыпаться не одна, в объятиях любимого».
Как заправский князь, я еду в дорогой тачке с водителем к Аяно. Правда, в джинсах и футболке, а не в слащавом костюме. Но, чай, и везут не на прием к царю.
Вообще, не ожидал сегодня субботы. За неделю замотался и не заметил, как настали выходные. Утром уже было собрался в лицей. Ощутил дискомфорт. Боязно идти. Поджилки затряслись, как вспомнил, сколько учебного материала пропустил. Теперь догонять упущенное. Ночи зубрежки, без выходных. Эх. Только где столько свободного времени взять?
Ну, либо Софию попросить, чтобы нарисовала оценки. Думаю, в постели я отрабатываю на «пятерку с плюсом», хе. Княгиня сделает без проблем, только, разве что, запросит неделю ночных отработок. Да еще с всяческими экспериментами. В последнее время у нее разыгралась тяга к жесткости и грубости. Уже третий день, как шлепаю княгиню по пышным ягодицам, да и покусываю белоснежное плечико. И не то, чтобы мне не нравилось без прелюдий, стремительным рывком, брать ворота женской крепости. Просто нельзя отключиться и отдаться порыву страсти. Приходится следить за собой, чтобы не переборщить, сил-то у меня ого-го, а София без доспеха, полностью беззащитная, нагая, нежная. Это с поляницами можно не сдерживаться. Фракталы сделали девчонок по силе равными мне, а Вику даже сильнее. Красноволосая атлетка замочила тавра, и без регенерации ходил бы я весь в кровоподтеках после ее жестких обнимашек.
Блин, только с Кали мы так и не разобрались. Так и ходит нецелованная. А когда целовать? То Аллу похитят, то на Сербину наезжают «чекисты». Надеюсь, Рудковский уяснил, что со мной лучше мирно решать вопросы. А то Владимира придется радовать еще одной отрубленной головой приближенного…
Одергиваю себя и смотрю в окно: золотая листва, редеющие заросли, опушки, дорожные знаки. Пытаюсь поймать спокойное настроение осеннего увядающего леса.
Даже на минуту не выходит сосредоточиться на учебе. Сразу съезжаю на мысли о девчонках и рубилове. Не жизнь, а какой-то кровавый шутер с контентом «18+». Допустим, София сделает меня липовым отличником. Но тогда возникнет другая проблема — останусь неучем на всю жизнь. Ладно, в университет уже не поступлю, смирился, некогда. (Проклятые демоны и вымесы, когда же вы все передохнете?). Но, хотя бы, школьную программу — кровь из носа надо пройти. Сейчас даже не представляю, что такое интеграл, диффузия, эктотермия. Любая школота засмеет. Они-то, козлы, поди, прекрасно знают.
Час едем. Я успеваю что только не обдумать. Кроме уроков, даже в расписание на понедельник не смотрю. Потом как-нибудь.
Машина останавливается у ворот, нас пускают внутрь по моему звонку Аяно. Проезжаем мимо ухоженного сада. Выделяется он обилием камней и узкими бамбуковыми ширмами. Видимо, японский стиль.
Дом у Аяно огромный и стоит целое состояние. В фасаде преобладают геометрические формы — треугольные карнизы, прямоугольные портики, широкие ленточные окна и веранды с изощренным изгибом. Ну командир спецназа имеет право позволить себе роскошь. Тем более, японка тоже баронесса, как Бестия с Ясной.
Когда останавливаемся у крыльца, вылезаю наружу и позволяю узкоглазым слугам провести в дом. Там, в холле, стоит какой-то седой азиат в черной униформе дворецкого. Он кланяется мне, как императору, и указывает рукой вглубь помещений.
— Добро пожаловать, уважаемый гость. Прошу…
Но я не успеваю и шага ступить. Массивные двери с грохотом распахиваются.
— Явился, — выскакивает в холл Аяно в обтягивающем сером кимоно. Видимо, японский халат командир носит вместо домашнего платья. Только подол коротковат, идеальные белые ножки высовываются. — Живо в додзе.
Слуга недовольно хмурится и поджимает губы. Хм, этим можно воспользоваться.
Вдруг я делаю Аяно уважительный поклон. Не низкий и не простой кивок, а где-то посередине.
У японки нижняя челюсть отвисает. Зато старичок одобрительно качает головой.
— Ты чего, Перун? — опешила Аяно.
— Уважаемая хозяйка, — без тени ухмылки спрашиваю, — куда вы меня зовете?
— В спортзал, — закатывает глаза японка.
— Я прекрасно знаю, что такое «додзе», — моя очередь глаза устремлять к потолку. — Просто выразил удивление. Разве так положено привечать гостя в уважаемом роде Кимура? Сразу вызывать на бой?