Ладно, некогда препарировать еще и женские выверты. Сама пускай разбирается.
Кот тоже обиженный, в мою сторону не смотрит. Каюсь, с подставой в раздевалке я переборщил. Не знал, что Аяно за скамью схватится. Думал, только полотенцами пошлепают, как приличные, голые, визжащие девушки. Но ничего, компенсируем кнут большим медовым пряником. Медитативные техники прибавят слепцу настроения. Укрепит здоровье, сильнее станет, ну и свою дамочку порадует. А если что из медитаций не поймет — побуду репетитором.
Зато Али довольный — откинулся на спинку кресла, гладит живот. По распоряжению Аяно аквапарк отдал майору Крокодилу одну из умерших акул. Она уже пованивала, но, оказывается, для крокодилов гнилое мясо тот еще деликатес. Так что, ему даже лучше.
«Зори» отчаливают, а мы с Аяно усаживаемся в ожидающий седан бизнес-класса. Водитель без слов заводит зажигание и трогается.
— И куда теперь? — спрашивает японка. Она уселась рядышком, видимо, чтобы я в форточку не убежал.
— В тир, — поворачиваюсь и оказываюсь близко-близко к ее лицу. — Постреляем.
— Хорошо, — равнодушно отвечает. Даже с грустью.
— Или хочешь в лав-отель? — пытаюсь подколом приподнять девушке настроение.
— Зачем? — непонимающе округляет глаза. — И у тебя, и у меня есть особняки с кучей комнат и кроватей.
— Э-э… Не поспоришь.
Я даже немного теряюсь. То ли у японки новая тактика «клин клином» — подыгрывать моему флирту, чтобы застичь врасплох, то ли это приглаше… Да нет, вряд ли.
Вообще, дальше никаких планов не строил. Сегодня я показал Аяно, кто из нас двоих главный: сделал ее на мечах-дубинах, привел «зорь» без спроса официального командира отряда, даже с Бестией расслабился. Вышло слишком шумно и публично, но и это сыграло на пользу моему авторитету. Так что, покуражимся немного пальбой по мишеням и по домам.
Ближайший тир оказывается небольшим арендованным залом. Здесь нет просторного полигона, где можно пострелять из крупнокалиберного, автоматического оружия. Но нам комфортно: других посетителей нет, освещение нормальное, патронов полно. Берем по «Макарову» и устраиваем конкурс. Аяно непривычно молчаливая. При том, что я даже поддался — специально уступил десять очков. Но раззадорить проигрышем японку не выходит. Стоит сама по себе стреляет — пах, пах, пах! — пока весь магазин не расходует.
— Пойдем, может? — вдруг говорит, откладывая пистолет на полку. — Настроения что-то нет.
— Ну ладно, — опускаю «Макаров».
Не хочется отпускать японку такой угрюмой, но, может, ей просто надо отоспаться. День выдался тяжелым.
Пока я расплачиваюсь за аренду стволов, Аяно ждет в сторонке. На меня не смотрит, только иногда, краешком глаза. Похоже, обиделась. Знать бы за что? За аквапарк? За Бестию? За Ясну? За «командирушку»? Или…Неужели за чудан?
Выходим на улицу, под свет бледно-желтых фонарей и вдыхаем прохладный воздух. Мигает огнями ночной город. Вечером холодно без куртки. А скоро зима, все будем ходить в пуханах, как колобки. Хотя, мне и не нужно — демоник как-никак. Разве только, чтобы не выделяться. А так могу разгуливать в мороз хоть в шортах.
Оборачиваюсь к Аяно и натыкаюсь на ее острый взгляд. И давно ты меня разглядываешь, детка?
Аяно смотрит пронзительно и напряженно, будто сейчас на дуэль позовет. Или на совместное сэппуку с деревянным синаем. Пробую ее взбодрить:
— Поздравляю с победой, командируш…
— Тебе… понравилось… в бассейне?
О-о-о! Я не только хреновый разведчик, но еще и отстойный детектив. Так это были твои пальчики, командирушка?
Только открываю рот, чтобы ответить, как раздается грохот выстрела.
Б-А-А-Х!
— Перун! — кричит Аяно, и неожиданно на ее напряженных злых глазах выступают слезы. Кристально-чистые. Блестящие в туманном свете, как бриллианты. И сейчас не скажешь, что японка вечно хмурая бука.
А чего она ревет, кстати? Опускаю взгляд.
Градгроба за тестикул между ног!
В животе сквозная десятисантиметровая дыра. Просвечивается улица за спиной. Края отверстия шипят, обугленные пузырящейся кислотой. Бригантина не защитила? Что за дерьмо в меня запустили?
— В укрытие, командир — спокойно говорю я, отталкивая японку за высокое крыльцо. — Сядь.
Она послушно опускается на корточки. Я вместе с ней. Из-за угла не выглядываю — снайпер только этого и ждет. Скорее всего, винтовка однозарядная. Если это винтовка. Пускай и артефактная. Но вряд ли техника. Во-первых, звучал грохот выстрела. Во-вторых, пока Аяно лила слезы, я расслышал, как на крышах передергивают затвор, что, кстати, радует — стрелок близко. В-третьих, нас не изрешетили атаками. Живаюзеры, обычно, не сдыхают на одном выстреле.
Фрактал Гибы не справляется с кислотой. Она медленно жрет меня, расширяя рану. Тот, кто на нас напал, знал о Бригантине. Знал о регенерации. Умно пренебрег Отводом — потому что фуллтайм он не работает. В Афгане я неплохо так засветил способки. Теперь пожинаю плоды.
Аяно обильно течет. К сожалению, я сейчас про глаза.
— Ты чего нюни распустила, командир? — шепчу японке. — Соберись.
— Разве это не смертельная рана? — тычет пальцем в меня. Блин, тоже заметила, что дырка стала больше.
— Смертельная, — не скрываю. И она еще пуще плачет — только глазами, лицо гладкое, без морщинки. Но слезы бегут по щекам ручьями. Странная реакция. С одной стороны, полная собранность, с другой — эмоции выдают себя. По тому же Скомороху, уверен, вряд ли бы так было. — Но не хорони раньше времени, командир. Это можно исправить.
Секунду Аяно смотрит мне в глаза, потом кивает.
— Надеюсь, ты не врешь, — она бросает взгляд на крышу. — Нам нужно двигаться. Стрелок может перескочить на другую крышу.
Верно. Только и подставляться нельзя. Особенно Аяно. Чудо-патрон прошьет доспех насквозь. Я же пока воздержусь от запуска Эмулятора с целебным фракталом Эсклопа. Нельзя выдавать все козыри. Конфронтация усиливает обе стороны. Теперь вижу свою беспечность. Лишь стоит объявиться Супермену, как на него обязательно отыщется криптонит.
— Слушай. Сейчас высунусь и он выстрелит. Может, снова попадет. Только не теряйся. Сразу беги за тот дом с мансардной кровлей, — прослеживаю за взглядом японки. — Да, стрелок там, на ломаной красной крыше.
— Откуда ты знаешь?
— Услышал щелчок затвора, — ощущаю кровь во рту. Сильное желание сплюнуть, но тогда могу подорвать боевой дух японки. Она стала к вечеру очень печальная и ранимая. Поэтому лишь сглатываю гадость. — Короче, я высовываюсь, снайпер стреляет, ты бежишь к пожарной лестнице. У тебя будет около тридцати секунд — столько он не стрелял, прежде чем мы спрятались в укрытии. Успеешь пробежать открытое пространство до дома. А дальше говнюку уже придется либо спускаться тебе навстречу, либо смываться.
— Ясно, — кивает Аяно.
Вот да. Ясны, к сожалению, не хватает. Точнее ее сфер.
На всякий случай добавляю:
— После выстрела не оборачивайся. Верь: я не подохну.
— Верю.
Вглядываюсь в нее. Слезок больше нет. Отлично. Значит, не врет.
Снова сглатываю кровь, сдержав резкий порыв освободить пищевод. Дырка в брюхе уже двенадцать сантиметров. Чудо-патроны, откуда же вы взялись? Дары Хаоса? Фракталы? Парамита ангелов? Мешок Санта-Клауса?
Жалко, «мигалку» нельзя использовать вместе с другими. Так бы утек с Аяно сквозь стену и ищи-свищи.
— Пошел, — обозначаю свой выход.
Только высовываюсь, грохочет очередь свинца. Стою левым боком, закрывая лицо. Разряжают минимум три самозарядных винтовки. Обычные пули отскакиваю от Бригантины, но среди бесполезных «мух» прячется одна волшебная. Ловлю ее в левую руку.
Пшшшшшшш.
Шипит кислота, поедая лучевую кость. Ай, сука, больно! Специально не включил Отвод — боялся сместить в Аяно. Вероятность низкая, но «закону бутерброда» срать на вероятности. Масло всегда оказывается на полу. Да и не большая шибко разница — одно или два ранения. Ноги ходят, голова варит, правая рука работает. Норм, пляшем.
Аяно уже сиганула к лестнице. Моя роль, конечно, не исчерпывается быть мишенью.
За спиной раскрываются крылья. Взлетаю вверх, к черным небесам над красной крышей.
Вспыхивают Когти, освещая черные фигуры на скатной кровле. Налетчики вскидывают головы. Сразу же двое изрыгают огонь из обычных снайперских винтовок. Третий спешно заряжает светящийся зеленый патрон в необычную длинностволку.
Отвод уже включен. Пули даже не касаются меня. Улетают в ночь, как испуганные птицы. Неспеша я спускаюсь на крышу. Из руки и живота льется кровь. Кровоточащие раны горят алым шелком. Не обращаю внимания. Главное, что налетчики обращают. Если враги оснащены записывающими в облако камерами, то пускай те, кто их послал, убедятся — работает. Перун ранен, как им хочется.
Так, чудо-патрон заряжен. Хорошо. Теперь не потеряется. В винтовке целее будет.
Стрелок поднимает чудо-длинностволку. Взмахиваю Когтями. Рядом со снайпером возникают две молнии с белой сердцевиной. Разряды вгрызаются ему в руки, опутывая, словно кандалы. Выронив оружие, он падает и катится к перилам.
Хм, странно — стрелок не кричит. Хотя чувак без доспеха, и его сейчас, буквально, заживо сжигает.
Аяно взбирается на лестницу и удивленно смотрит на сцену.
— Опять без меня, — ворчит японка. Подойдя ближе, она внимательно осматривает мою раненую руку и кусает губу.
— Этих можем вместе разделать, — киваю на застывших стрелков с винтовками. — Но они все какие-то странные. Во-первых, даже не Воины. Во-вторых, не кричат.
— А должны? — приподнимает бровь Аяно, не отрывая взгляда от спокойных налетчиков.
— Наверно. Я же стараюсь. Готовлю из них жаркое вот.
Окутанный молниями стрелок перестает двигаться. Умер. Не проронив ни звука. Может, немой?
Другие снайперы неожиданно перехватывают винтовки — дулом к собственному лицу. Быстрые отточенные движения. Не одну сотню раз повторяли. Я не успеваю и глазом моргнуть, как самый ушлый взрывает себе мозги.