— Я бы никогда, если хочешь знать…Ты хоть читал мое письмо? — вдруг спрашивает с обидой, при этом теребя горловину платья, чуть спускает его на груди.
— Письмо? — вскидываю брови.
— Выкинул его, да? Я так и знала, — слезы наворачиваются на большие зеленые глаза. — Я тебе там в чувствах призналась вообще-то!
Чертовая Санта-Барбара.
— Артем, — зовет София. — Пришли новости из лаборатории.
Оставив пунцовую, тяжело дышащую и чуть ли не плачущую Марию, подхожу к пепельноволосой девушке. Княгиня стоит рядом с Аяно и Ясной. София не торопится делиться информацией, бросает сомнительный взгляд на японку.
— Говори при них, — приказываю.
— Зеленые пули сделаны из многих компонентов, но самый странный — пыльца неземного материала. Схожего по структуре с Осколком.
— Мы передали Осколок службам цесаревича, — задумчиво произношу. — Аяно, свяжись с Владимиром. Хотя, лучше я сам, набери его.
Номера наследника у меня, понятно, нет. Я же всего лишь поручик. Хотя, в то же время, князь.
Японка послушно вызванивает цесаревича:
— Аяно! Твою японскую маму за ногу! — раздается ор из динамиков. — Это правда?! Вы штурмовали усадьбы Максима и Долгоногих?! Пытаете Юрия, имперского сенатора?! Объяснись, Кимура!
— С Вами хочет поговорить Перун, — невозмутимо произносит Аяно, даже не дрогнув бровью, и передает мобильник. Японка теперь полностью предана мне. Смерти она не боится, таков уже японский менталитет, только позора. А позор со мной невозможен, ибо за моей спиной правда.
— Владимир, — обращаюсь без титулов. — Кому вы отдали Осколок Бородовых?
— Ты мне еще допрос устрой, бандит, — рычит в трубку наследник. — Только что Круг Домов созвал экстренное собрание. Захват Долгоногого стал последней каплей. Большинством голосов титулованные главы решили уничтожить тебя. Благодари свою безбашенность, Артем.
И глазом не моргаю. Предполагал подобное. Только надеялся сыграть на опережение и уже найти сволочь.
— Император тоже участвовал?
— Император остался в стороне, полиция и армия соответственно тоже, — Владимир фыркает. — Но это не спасет твою шкуру. Ты один против всего высшего света не продержишься и до утра. Сдайся мне, и обещаю судить тебя с учетом твоей проснувшейся благоразумности.
— Кому вы передали Осколок?
Цесаревич вздыхает:
— Это гостайна, а ты, как уже должен был заметить, больше не располагаешь моим доверием.
— Рудковскому, — утверждаю, а не спрашиваю.
Владимир цокает:
— Да, I экспедиции, ну и что? Как это связано с творящимся беспределом?
— Рудковский устроил на меня два покушения, — отвечаю. — В последнем использовал дружинников Долгоногих — причем на абы каких, а Рыкарей, приближенных к Юрию и его семье. Как полицаю это удалось?
— Глупости говоришь, — отказывается Владимир принимать услышанное, и я сбрасываю трубку.
Вглядываюсь за территорию усадьбы. Далекая дорога прямая как стрела, до поворота полкилометра, поэтому глазам Мурки отлично видно горящие в черноте желтые точки фар.
— Аяно, объявляй боевую готовность, — не оборачиваюсь говорю. — Новые гости пожаловали.
Японка тут же отдает распоряжения по связи. Из «зорь» в поместье только группа «Смерч», то есть Ясна, Али, Бестия, Кот, вроде бы, Бессмертный. Остальные брали дом Рудковского.
Колонна бронеавтомобилей застывает за воротами, не выключая двигатели. Машинки оборудованы комплектом навесной брони и полубашнями, из которых торчат стволы пулеметов. Если захотят — прорвутся внутрь, как делать нефиг. Чуть подальше застыли спецгрузовики, не меньше трех дюжин. Интересно, кто пожаловал? Дружина с вассалами или уже Круг?
У меня звонит мобильник. Номер незнакомый.
— Кто это?
— Вот и услышались, Артем Бесонов, — звучит басовитый мужской голос. — Я герцог Глеб Миронов, сын главы Дома Мироновых. По распоряжению Круга Великих Домов меня назначили командиром операции по твоему устранению. Если сдашься, то будешь представлен перед судом знати. Если нет — тебя уничтожат.
— Заманчиво, но отказываюсь от обоих предложений. Только суньтесь и ваших поляжет немярено.
— Как и твоих, — напоминает герцог. — Со мной два Полковоя из Домов Эльсов и Курбышевых. Сам я тоже Полковой льда. Готов к массированной «ядерной бомбардировке»? Сдавайся, игры кончились.
Что ж, он прав. За мной прислали самых могучих аристократов. Слышал я об этом Миронове. Вундеркинд, гений живы, в двадцать восемь вырвал ранг Полковоя. При аттестации даже случайно пострадал член комиссии, обморозило отдачей атакующей техники.
Про двух других не слышал. Но высокий ранг способностей говорит сам за себя.
— Бесонов, долго думаешь. Вот небольшая демонстрация, что мы не шутим. Кирилл, "подыши" на нашего знакомого.
Резко в разбитые окна врывается ревущий ураган. Столы с закусками сносит и переворачивает. Софию едва не сбивает с ног. Подхватываю княгиню под локоть, удерживаю на месте. Порыв ветра поднимает ее юбки, оголяются круглые колени. Окутанная ревущими потоками, Аяно лишь хмурится. Ясна вцепляется в мои плечи — иначе бы рыжую сдуло.
Али удерживается и даже помогает устоять Марии. Только графиня не сильно оценивает, смотрит испуганными глазами на крокодильи кривые когти на своем плече.
— Ну как, князь? — раздается из мобильника. — Впечатлился от того, что Кирилл Эльс может на расстоянии полукилометра. Всё еще готов к бойне?
— Так этот ветерок и была ваша демонстрация? А то я всё еще жду. Короче… Выходите втроем с Полковоями против меня одного, — предлагаю. — В лесу, неподалеку. Проиграете — ваши дружины отступят. Победите — забирайте меня с потрохами.
— Ловушку задумал?
— Обижаешь.
Пауза.
— Хорошо. Ты сам предложил драться с тремя. Никто тебя за язык не тянул. Я бы и один согласился. Мы отъедем от ворот на пять километров. Геолокацию места твоей казни сейчас пришлю. Не вздумай обхитрить или сбежать.
— Как можно. Мы же аристократы, наше слово — нерушимо, как Вавилонская башня.
— Она же пала.
— У вас пять минут, чтобы отъехать от усадьбы.
Сбрасываю звонок и сообщаю Аяно с Софией:
— Я подписался на поединок с Полковоями Мироновых, Эльсов и Курбышевых. Пусть меня отвезет кто-нибудь из Мечей.
— Серьезные противники, — не радуется новости японка. — Нельзя взять меня с собой? Один против троих — нечестно. Тем более, я обучена нарезать из Полковоев сушими.
Она демонстративно покачивает рукояткой катаны в ножнах.
— Это не стоит того, — отмахиваюсь. — Следите за усадьбой, чтобы никто не ворвался. После поединка покинем поместье и решим, забирать ли с собой Юрия, — бросаю взгляд на отошедшую подальше от Крокодила Марию. — И его детей.
Колонна бронемашин Круга разворачивается и отъезжает, затем и я выбираюсь на вездеходе. Аяно запустила дронов. Если подле поединка обнаружатся группы дружинников, японка даст знать.
Три Полковоя ждут на лесной опушке. Ухает вдалеке сова, пения цикад уже не слышно — осень, холодно для насекомых. Шепчется ветер в хвойных кронах сосен.
Когда подхожу ближе к ряду стройных деревьев, мужчина в вычурном кожаном плаще усмехается:
— Я — Глеб Миронов. Благородно, что ты всё же решил сберечь жизни своим людям. Зачатки чести в тебе есть, хоть и не родился аристократом. Даже удивительно.
— Ты что-то путаешь. У аристократов нет исключительного патента на благородство. Можно чистить канализации и вести себя благородно, а можно носить гордый фамильный герб и оказаться свиньей.
— Типичная отговорка черни, — фыркает Глеб и, неожиданно, покрывается ледяной коркой с головы до пят. — Начнем поединок, князь-свинопас.
Бестия не удержалась. Перебежками она подобралась как можно ближе к поединку. Отсюда, с вершины высокого холма, опушка обозревалась хорошо, редкие ели за дорогой не мешали. Дальше лучше не соваться — могут заметить дроны Круга. Тогда ее появление посчитают нарушением условий поединка, и начнется бойня. Но, если первыми вмешаются аристократы, она успеет среагировать.
Из-за куста рядом раздается хруст ветвей. Обернувшись на шум, Бестия выхватывает из воздуха ледяную стрелу, но тут же расслабляется — из-за зарослей показывается рыжая макушка.
— Ой, и ты тут, подруга, — шутливо усмехается Ясна, — Еще не началось?
— Нарушаете приказ, — раздается строгий голос командира.
Грозно сверкая черными очами, Аяно показывается из-за лысых ветвей крыжовника. В растрепавшейся косе торчат листочки и еловые иголки.
Бестия виновато опускает голову, а Ясна не тушуется.
— Как и вы, командир, — лыбится рыжая.
Скулы Аяно едва заметно розовеют.
— Мне можно. А ты давай не высовывайся, раз уж тут.
— Поняла.
Бестия уже вовсю смотрит на сражение. Далекая фигура Перуна пропадает в синих всполохах. Раздается первый громовой раскат. Сияние, словно высверк молний.
Полковои рассредотачиваются и наносят атаки со всех сторон. Гремят ветряные порывы, ломая стволы огромных сосен. Веет нереальной стужей. Огненные ураганы взметаются к черным небесам. Перуну всё равно, сильные ветра нисколько не замедляют его скачки и уклоны от огненных струй. Лицо Артема почернело, золотые узоры разрезали кожу.
Сердце Бестии трепещет от восторга. Перун призвал свою силу. Тогда он точно победит.
Нереально быстро демоник оказывается позади сверкающего инеем Глеба Миронова. В мгновение ока поражает хуком ледяной панцирь врага. Удар такой чудовищной силы, что происходит звуковой хлопок. Ледяная броня разлетается на блестящие осколки.
От остаточной ударной волны качается коса Аяно, разлетаются в стороны рыжие кудри Ясны. Бестия сдувает упавшую на лицо челку.
— Дана, тебе он так же сильно вдувал? — подкалывает рыжая спецназовка.
— Тихо, — одергивает командир. Глаза Аяно горят, либо в них отражается сверкание молний?
Только враг падает, Перун делает резкое движение — отбивает Когтями огненное копье. Миг — и демоник исчезает внутри рухнувшего сверху урагана пламени. Сердце Бестии дает сбой. На секунду она почти верит в невообразимое и страшное. Но в насмешку над ее страхами, раздаются раскаты. Громовое сотрясение обуздывает небо. Дым и пожар выпускают демоника. Молнии скручивают огненного Полковоя, он валится, как подкошенный и получает носком в лицо. Резко Перун нагибается. Когти вонзаются поверженному врагу в плечо, пронзив доспехи и плоть. Готов.