богатейший князь, как ты сказала. А вот лучшим коммандосом он, как раз, может прекращать быть. Солдаты всегда найдутся. Глава Великого Дома — это, в первую очередь, стратег.
София и японка скрестились взглядами, как шпагами. От напряжения разве что молнии не образовались.
— Так, хватит, — взяв каждую девушку за талию, я приподнял их и покружился на месте. — Каждая сказала правильно в меру своих знаний.
— Перун! Моя прическа-а-а, — залилась смехом София, взявшись рукой за накрученные пряди.
Аяно тоже пробило на улыбку. На том и завершили пререкания.
Вообще, неделя прошла тяжко. Я пытался нагнать пропущенные уроки, хотел и в спортивный клуб заглянуть. Но пришлось отложить до следующей недели — иначе точно завалю семестр. Только похвалил свою лицейскую команду, что они уже все Кметы, пускай и слабенькие, двумя пальцами переломать. Дал парням новые медитации и пожелал дальнейших успехов на Всероссийских соревнованиях.
Включают вальсовую музыку.
София с грустью посматривает на танцующие пары. Давно мечтает вытянуть меня на паркет. Хоть и молчит, но прекрасно вижу ее желание. Я прилагаю все усилия поскорее исполнить мечту своей будущей супруги, нашел себе даже учительницу в лице одной блондинки. О, вот, кстати, и Мария Долгоногая — в изумрудном платье, с не очень пышным подолом. Она общается с братом Дмитрием и кем-то еще, но смотрит только на меня. Как всегда, графиня изящна, каждое ее движение сквозит уверенностью. Ну, кроме взглядов в мою сторону.
— Дела зовут, дорогой, — София уже приглядела группу аристократов, которую сейчас будет оплетать паутиной соглашений.
— Конечно, я найду чем заняться, — отпускаю свою орлицу клевать бедных воробушков.
Едва княгиня отпускает мою руку и отходит, Мария бросает свою компанию прямо посреди разговора и стремительно идет ко мне. Собеседники графини удивленно оглядываются вслед. Дмитрий замечает меня, и на его лице отражается гамма смешанных чувств, среди которых преобладает растерянность. Он не знает, как теперь ко мне относиться. С одной стороны: я держал под стражей его семью, а с другой: причина была веская — нападение на меня людей Долгоногих.
А как нынче я выгляжу в глазах Маришки?
— Князь Артем, — поджимает губы графиня. — Я ждала тебя на урок танцев. Почему ты не пришел?
Нормально выгляжу. Даже очень.
— В прошлый раз наше занятие не задалось, — усмехаюсь. — Думал, ты боишься повторить печальный опыт.
— Ничего я не боюсь, — заявляет Мария, сверкнув зелеными глазами. — Тем более рядом с тобой — твоя защита спасла мою жизнь. А то недоразумение, когда ты пленил и допрашивал моего отца… опустим это. У тебя были поводы так действовать. Отец сам воздержался от каких-либо обвинений в твой адрес. Но, конечно, в нашем доме тебе появляться пока не стоит.
— Еще как, — понимающе киваю. Подставляю локоть. — Тогда пошли отсюда.
— Куда? — Мария округляет глаза.
— Найдем подсобку и там поучимся, — не скрываю я наглой ухмылки, окидывая недвусмысленным взглядом точеную фигуру Мария.
Блондинка сглатывает и кусает губу, но за локоть берется. Мы покидаем зал под удивленным и встревоженным взглядом ее брата.
Про подсобку я, конечно, пошутил. Находим средних размеров гостевую комнату и встаем в позицию между диванчиками. Музыка доносится сюда в достаточной громкости, чтобы отработать движения.
— Может, мазурку? — предлагает графиня.
— Опробуем вальс, — говорю и кладу руку Марии между лопаток. Не спрашивая девушку, начинаю вести. Делаю это уверенно, даже сам удивляюсь легкости, с которой это происходит. Кружу партнершу в танце, уверенно лавируя между креслами и журнальным столиком. Специально совершаю быстрый поворот, чтобы у графини голову вскружило, и она прижалась ко мне ближе. При этом смотрю только в ошеломленные глаза Марии. В которых вдруг вспыхивает обида.
— Ты тренировался с другой? — обличительно выдает.
— Какое несправедливое обвинение, — качаю головой.
— Тогда как? — она едва поспевает за мной, грудь тяжело вздымается. Приходится сбавить темп. Не хочу, чтобы такая прелестная барышня утомилась.
— Обучающие видео, — искренне смеюсь. — Посмотрел между уроками.
— Уроками? — не поняла графиня.
— Я же школьник, забыла?
Ее лицо вытягивается. Хе, похоже, действительно забыла.
Наконец Мария, качнув белыми волосами, выдыхает:
— Ты удивительный человек, князь Артем. Я таких никогда не встречала.
Моя рука соскальзывает ей на талию. Приподнимаю девушку и легко отрываю от пола. Сделав два оборота, опускаю ее и прижимаю к себе почти вплотную.
Музыка резко стихает. Отпускаю прелестную партнершу, целую руку, благодаря за танец.
— Насчет твоих слов… В первую очередь, я мужчина, графиня, — прищуриваю взгляд. — Поэтому будь осторожна с похвалами, могу и завестись. Тогда танцами не отделаешься.
Я отпускаю Марию и шагаю в коридор. За спиной слышу тихое-тихое:
— А может, я на это и надеюсь.
Глава 18. Бальная дуэль
Едва возвращаюсь в банкетный зал, как меня ловит Аяно.
— Вот ты где! А я тебя везде ищу, Перун! Цесаревич хочет обсудить планы по британцам. Где пропадал? — японка подозрительно смотрит на следующую за мной Марию, с ярким румянцем на щеках и выбившимися из прически светлыми прядями.
— В туалете, — честно вру.
Дмитрий уже подскочил к сестре, что-то рассерженно ей выговаривая. В процессе монолога блондин бросает на меня колкие взгляды. Мария лишь отмахивается от графа и уходит прочь.
— Даже не хочу спрашивать, чем там занимался, — качает головой Аяно, тоже заметив сцену, устроенную блондинчиками. — И с кем.
Сама японка, как всегда, в черном мундире и начищенных до блеска хромовых сапогах. Объемная черная коса покачивается за спиной.
Оглядываю стройную фигуру девушки, представляя ее грудь в обтягивающем корсаже и затянутую шнуровками, до «осиной» толщины, талию.
— Ч-чего вылупился? — нервничает Аяно. — Цесаревич ждет.
— На следующий бал придешь в платье, — произношу не требующим возражения голосом.
— Зачем? — не понимает она.
— Будем танцевать, — подмигиваю.
Теперь щечки розовеют у командира «зорь». Она бросает взгляд на нарядных барышень в сторонке, словно представляя себя в таком же платье. Ее темные глаза даже загораются от нахлынувших чувств, выдавая потаенные девичьи мечты, но Аяно прикусывает нижнюю губу и сбрасывает наваждение.
— Хватит шутить.
— Я серьезно, — смахиваю пылинку с золотых пуговиц ее кафтана. — Надо развивать наши отношения во всех направлениях.
Я бы и сейчас затащил японку на паркет, пускай она и в мундире, но не хочу палиться перед Софией. Сегодня у меня для княгини заготовлен сюрприз. Танцульки с Марией нужны были лишь чтобы удостовериться, что всё получится, а также я хотел испробовать движения на живой девушке.
Аяно сглатывает слюну.
— Пойдем уже, — переводит тему, переминаясь с ноги на ногу.
Мы двигаемся между столами закусок к противоположному входу. По дороге замечаю Бестию и Ясну. Обе девушки щеголяют в платьях, расшитых узорами из серебряных нитей. Хотя бы эти солдатки сменили мундиры на женскую одежду. Аяно тоже это заметила, нахмурившись.
Бестия радостно машет мне, а вот за ее спиной, к Ясне, подкатил какой-то хмырь, из-за которого она стала сама не своя. Лицо побледнело, глаза расширились. Руку спецназовка прижала к груди, словно боясь, что сердце сейчас выскочит из ребер.
Я встаю на месте и разворачиваюсь. Мне совсем не понравились перемены в моем солдате.
— Перун? — оборачивается Аяно с непонимающим видом.
Поднимаю указательный палец, останавливая дальнейшие реплики японки, и прислушиваюсь.
— Что ты здесь делаешь? — выпаливает Ясна, растерянно отступая.
Да она в ужасе! Едва не присвистываю. Мне казалось, что рыжую спецназовку невозможно испугать. Она сжигала тучи демонов, не страшилась рот моджахедов, а тут какой-то Кмет с натяжкой.
— Как что? — удивляется хмырь. — Я — глава одного из значимых родов Дома Лобовых. А это вечер влиятельных аристократов, так почему мне здесь не быть. Странно, что забыла здесь ты, Алиса Салтыкова, дочь разоренного мелкопоместного рода. В Кремль на торжества нынче пускают бедняков?
До Бестии доходит, что я смотрю вовсе не на нее и, обернувшись, девушка замечает испуганную подругу. Разговора с хмырем она не слышала.
— Ясна, что с тобой?
— Это из-за тебя мы разорились! — выдыхает рыжая девушка, не обращая внимания на Бестию. — Ты обманул меня, ты довел отца до нервной болезни.
— Да-да-да, — фыркает хмырь. — Все мы любим обвинять других в своих неприятностях, — он нагло пожирает взглядом округлые формы Ясны. — А ты похорошела, Алиса! Твоя красота наконец-то созрела. Жалко, что этого не произошло раньше, когда я вынужден был довольствоваться щуплой голенастой девчонкой, — зло смеется. — Может, по старой дружбе, уединимся в кладовке? Все же мы с тобой не чужие люди друг для друга. Однажды даже чуть не поженились…
Бестия округляет глаза — она тоже поражена, как разговаривают с ее непобедимой подругой и командиром. Даже слов не находит, только распахнула алые губы.
— Ни за что!
Ясна скрещивает руки на груди, скрывая себя от глаз хмыря. Из глаз командира группы «Смерч» вот-вот побегут слезы. А это уже недопустимо.
Я подступаю к девушке, отпихнув плечом хмыря.
— Как дела, красавица?
Одновременно поддаю еще и ладонью в грудь. Силы толчка хватает, чтобы придурка перекинуло через стол с закусками. К несчастью, он зацепляет плечом шоколадный фонтан и валится вместе с ним на пол. Грохот разбитой посуды заставляет многих обернуться. Взвизгивают дамы, на чьи расшитые драгкамнями платья попали брызги шоколада.
Гладя через мое плечо на репризу, Ясна хлопает глазами. Слезки больше не блестят, уступив место удивлению, а потом и радости.
— Перун!
Я беру ее ручку и, склонив голову, целую розовые намозоленные пальчики.