Лорд Джозеф Белиш сидит в выделенном ему небольшом кабинете во Дворце Монарха.
— Вот же дрянь! — со всей силы канцлер бьет кулаком по письменному столу. Самопроизвольно его рука оборачивается в когтистую черную лапу. Толстая деревянная столешница трескается и разлетается на две половины. — Тупая наглая стерва!
Как Джозефу повезло, что сегодня он догадался сменить Георга на охранника с обостренным слухом. А все потому, что канцлер заподозрил неладное, еще когда ночью Элизабет без охраны поднялась на лоджию в коридоре. Королеву заметили на обратном пути в свои покои. После этого Белиш решил подстраховаться. И не зря.
После конной прогулки Роберт, остроухий телохранитель, доложил о сговоре королевы с Перуном.
Чертовые русские! Чертова Элизабет!
— Рррр… сожру….- с рыком раздается из глотки Белиша.
С трудом он заставляет себя прийти в себя. Безумие уже подступает, а он еще не заслужил исцеление перед инферно.
Белиш закатывает рукав пиджака и смотрит на часы.
До очередных липовых переговоров еще два часа. После них дворцовая полиция возьмется за вымесов — делегатов и безопасников. Нужно ударить прежде.
Джозеф кивает своим мыслям. Да, так и поступлю. Велю Роберту, Георгу и прочим сожррр…убить Элизабет, а сам в это время с министром и послом отправлюсь в Париж. Улететь по воздуху не выйдет, но не зря в районе Сен-Мертен держат в рабочем состоянии один из порталов. Через ад Джозеф и вернется обратно в Лондон. А там уже объявит, что русские сорвали переговоры и убили Элизабет. Останется только найти послушную марионетку с королевской кровью в жилах. Но это дело десятое. Главное сейчас — самому спастись от Перуна.
Глава 26. В ад
— Надо же! Вы всё же решили заглянуть ко мне, князь Артем? — сдерживая победоносную улыбку, воркует Луиза Грассини.
Сдержавшись, чтобы не поморщиться, я коротко кланяюсь:
— Как видите.
— И в чем же причина? — задерживает она дыхание.
— Вы ослепительны, как можно устоять?
Маркиза застывает в дверях своих покоев, оглядывая меня из-под полуприкрытых век. Француженка оделась в легкое фиолетовое платье с расшитым цветочным узором и глубоким вырезом. Почти вся грудь, как на виду. После душа светлые волосы еще не до конца высохли и выглядели, как поток расплавленного золота, льющийся на голые округлые плечи.
— Зачем же вы все это время строили из себя недотрогу? — Луиза оскаливается, как волчица, почуявшая кролика.
— Думал устоять, — пожимаю плечами.
— А теперь? — в любопытстве она подается вперед.
— А теперь я повержен, — едва не закатываю глаза, но держусь. Помогало то, что хоть она была и не совсем в моем вкусе — не люблю хищные холодные огоньки в глазах, но несравненно прекрасна, эта блондинистая похотливая курица. Огромные, кристально-чистые, голубые глаза, алый нежный ротик, обсосавший не один десяток мужчин, ну и идеальное тело с роскошными, как сам золотой Версаль, бедрами, которое она умело подчеркивает, обнажая грудь и плечи.
Мой спектакль Луиза принимает за чистую монету. Ну, блин, пойми уже, что я просто шифруюсь и впусти к себе. У стен могут быть уши. Особенно меня напряг тот лопоухий вымес, что охранял Элизабет. Возможно, это только моя паранойя, но, казалось, что в лугах он слышал нас. Даже за километр до складного стола со стульями. Слишком сильно вытянулось его лицо — благодаря зрению Мурки я углядел его вскинутые брови и охреневшие глаза.
Крыло цесаревича слишком далеко от покоев Элизабет, а вот спальня Луизки аккурат в трех поворотах коридора. Отсюда я смогу услышать, если кто-то вторгнется к синеволосой королеве. Поэтому нужно поохранять издалека Элизабет до и после переговоров. А затем, с наступлением ночи, дворцовая полиция расправится с ее охраной и с английскими делегатами.
— На это нужна огромная смелость — признать свое поражение, — продолжает упиваться мнимой победой Луиза. — Не зря о вашей храбрости ходят удивительные слухи. Конечно, ни одна парижанка не устоит против искренней правды, — с хрипотцой произносит. — Увы, мне остается лишь распахнуть крепостные ворота, чтобы протянуть вам руку помощи.
Ох, сейчас у меня прямая кишка слипнется от этого словесного сиропа. Но нас тоже может подслушивать тот лопоухий вымес. Он совсем рядом, охраняет в коридоре двери Элизабет. Слышу его тихие переговоры со вторым телохранителем. Возможно, он еще и сквозь стены видит — кто этих вымесов знает? Нельзя дать лопоухому заподозрить, что комната Элизабет в моей слуховой досягаемости. Поэтому играю осла, соблазненного пышностями королевской фаворитки.
Но Луизе надо урвать свое здесь и сейчас. Она внезапно охватывает меня за шею и с грудным стоном впивается мне в губы. Даже не пытаюсь ответить, просто жду, когда она нацелуется, прислушиваясь к коридору, завешанному багровыми гобеленами. Губы у маркизымягкие, горячие, нежно пахнущие, их запах немного кружит голову.
— Ты удивителен, — шепчет Луиза. — Я так сильно тебя ждала. Уже потеряла всякую надежду.
Она снова хочет впиться мне в рот, но ее стоны и причмокивания заглушают звуки на крае слышимости. Отведя лицо от пухлых губ, я звонко хлопаю маркизу по ягодицами.
Вскрикнув, она удивленно смотрит на меня.
— Пустите уже внутрь, посмотреть на ваши пионы, — оправдываю свой поступок нетерпением, и для подтверждения сжимаю ее пышную пятую точку сквозь ткань платья.
— Да ты к тому же озорник! — тяжело дыша, с восхищением произносит Луиза, потирая зад. — У меня вся ягодица всмятку!
— Я сгораю от любви, — с усмешкой произношу.
— И я! Я боялась, что ты уже не придешь. Пойдем скорее.
Взяв мою руку, она наконец завлекает меня в свои покои. Оглядываю просторный будуар в светло-бежевых тонах. Луиза раскидывается на огромной кровати, разметав волосы по подушкам. Огромные голубые глаза смотрят на меня с вожделением. Я же всё внимание сосредотачиваю на коридоре. Слышу, как лопоухий ходит туда-обратно возле двери Элизабет, а его напарник протяжно зевает.
— Возьми же меня! — рука Луизы тянется к моей ширинке. Машинально делаю шаг назад.
— Вот так сразу? — хоть бы чай предложила для начала.
— Ничего-ничего, не переживай, — она по-своему понимает мой вопрос. Ее трясущиеся от нетерпения пальцы ловят меня за ремень брюк. — Ты молод и робок, — задыхаясь, ласково шепчет. — Это восхитительно, клянусь Небесным престолом!
Перехватываю ее за руки — будет невежливо бежать английской королеве на выручку со спущенными брюками. Да и неудобно.
Смотрю на Луизу сверху вниз. Голубые глаза лихорадочно блестят. Алый ротик приоткрыт. Возбужденно вздымающаяся высокая грудь почти вывалилась из выреза платья. Вдруг вспоминаю, как Сербина упрашивала меня не спать с маркизой. Почему-то не хочется отказывать пернатой в ее просьбе. Хотя, в любом случае вариант порезвиться с маркизой отпадает — ее стоны заглушат коридор.
— Ну? Так и будем стоять? — раздраженно спрашивает Луиза, для убедительности качнув окончательно вывалившимися из платья сиськами.
— Ваши пионы бесподобны, — усмехаюсь и отхожу к ближайшей к королевским покоям стене. — Но для моего букета цветы уже подобраны.
Сначала Луиза не понимает, потом красивое лицо искажает злость.
— Опять отвергаешь? Зачем же ты пришел?
Снаружи раздается топот десятков сапог.
— Просто посмеяться надо мной?! — Луиза никак не уймется.
А тем временем я улавливаю тихий звук, будто трескается дерево. Точнее — деревянная дверь. В опочивальню Элизабет.
Быстро подступаю к маркизе и закрываю ее ротик ладонью. Она испуганно хлопает глазами. Расшумелась, блин. Другой рукой достаю из кармана брюк мобильник, набираю Аяно и почти сразу сбрасываю. Она уже предупреждена, что я могу таким образом вызвать ее. Потому что, в случае покушения на королеву, счет времени пойдет на секунды.
Сразу после этого я выбегаю в коридор, на ходу бросив маркизе:
— Сиди, не высовывайся, вызови полицию.
Сам уже в коридоре, проношусь мимо багрово-золотых гобеленов так, что они взметаются и хлопают по каменным стенам, будто аплодируя моему спринту. Всё равно не успеваю — дверь в спальню королевы выбита, а мне дорогу заслоняет зоопарк вымесов. На моих руках вспыхивают Когти.
Воздух вокруг лица густеет, словно вода, я совершаю рывок прямо к тварям. Там, где я только что стоял, образовывается сернистое облако. Отравляющий газ тянет дымные щупальца за мной. Делаю рывок вбок, пропуская ядовитый смог мимо.
Падая, разрубаю уродливую голову попавшейся под Когти жабы-вымеса. Над головой проносится растопыренная худая лапа, едва не лизнув мою макушкудлинными, изогнутыми, словно крюки, когтями. Дергаю Когти вверх. Хрустят разрубленные кости. Сверху раздается истошный крик боли. Брызги крови падают мне на лицо. Отсеченная конечность отлетает в угол и шевелится там, будто живая.
При падении врезаюсь в еще одного клыкастого урода. Вместе с тварью валимся на пол. Успеваю врубить Холодец. Теперь все уроды в метре от меня замедлились. Это помогает вовремя отклонить голову от щелкающих, словно зубья капкана, челюстей. Кувыркнувшись, мощным пинком выталкиваю поваленного вымеса над своим телом. Бросок по дуге. Вдогонку швыряю шаровую молнию, и обратно вымес уже падает кучей поджаренной дымящейся шерсти. А я, выстрелив обеими ногами вверх, вскакиваю сразу в боевую стойку. Ухожу от крабьей клешни нового вымеса и, атаковав наискось, разрубаю твари позвоночник. За «крабом» прячется другой урод с мордой волка. Он явно хочет драпануть, но Холодец затормозил движения, и примороженный вымес лишь смотрит на меня обреченно. Новый взмах Когтей, снесенная волчья голова катится мне под ноги.
Больше мне дорогу никто не заслоняет, и я сигаю в распахнутую спальню спасать королеву Англии.
Элизабет спасло жизнь то, что она сообразила запереть дверь. Пока вымесы врывались внутрь, королева успела надеть доспех. Снопы пламени срываются с руки сира Чарльза. Огонь охватывает спальню, трещит, сгорая, роскошная кровать, плавится зеркало над туалетным столиком, превращается в пепел шкаф с любимыми платьями королевы.