Теперь удивленный гул зала так просто не остановить. Орден Подвязки является старейшим в мире. Кавалерами ордена становятся видные государственные и военные деятели. До сих ими были только британцы. И настолько высоко признать заслуги чужака — первый в Британии прецендент.
Если бы собравшиеся были менее воспитаны, то уже бы пошутили вслух, что, похоже, некий Бесонов победил не только изменников, но и сердце королевы. Не зря же у нее так зарумянились щеки, когда нахваливала этого русского.
— Поручаю Оборонному совету Министерства обороны беспрепятственно пропустить дружину Бесонова на Британские острова, — заканчивает Элизабет и подписывает указ немного дрожащей от волнения рукой. — С этого дня Артему Бесонову открыта дорога в Британию!
За всем этим, сидя в выделенном ему кабинете в Версале, наблюдает Владимир. Кулаки цесаревича сжаты, брови нахмурены. Он не отрывает взгляда от телевизора на стене. А точнее — от пунцового лица британской королевы. За столом, напротив цесаревича, также расположились двое самых доверенных российских делегатов.
Один из них обращается к престолонаследнику:
— Вы позволили Артему Бесонову вторгнуться в Англию? Без участия российской армии? Это же скажется на прочности власти вашего отца. Ведь индивидуальные контракты и связи с Британией несказанно усилят Дом князя, без того объединивший рода Настьевых и Бородовых. Неужели Бесонов пользуется вашим особым расположением?
— Особым расположением? Да я его ненавижу! — вдруг выкрикивает Владимир, хлопнув по столу, но тут же берет себя в руки. — Всеми фибрами души, уж поверьте. Но Артем — единственный, кто может вытащить нас из задницы, полной иномирян и вымесов. Мы нуждаемся в Бесонове, как бы прискорбно это ни звучало. И сейчас остается только надеется, что у него хватит ума не отбирать у меня трон, иначе он всё погубит.
Неожиданно от дверей раздается женский бархатный смех:
— Вот как, значит? Прямо погубит? Ха! Честный мальчик с высоким чувством справедливости не способен править? Так вы считаете? — София Бесонова скрещивает руки на высокой пышной груди. — Править страной может только тот, кто понимает принцип меньшего зла?
— Верно, — нехотя признает Владимир. Княгиня услышала его истинное мнение, и отступать нет смысла. — Перун не готов мараться, даже когда это необходимо.
Белозубая княгиня широко улыбается и оглаживает изящный подбородок.
— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, для таких вещей у Перуна есть я.
Владимир безотрывно смотрит на Софию-Гюрзу. Когда-то он использовал эту красотку, еще юную и невинную, в государственных целях, день и ночь заставлял пытать людей в жандармских камерах, и вот теперь поглядите на нее — настоящее хладнокровное чудовище. Можно гордиться собой, как учителем.
— Что же вы намерены делать? — цесаревич весь на пределе.
— Не беспокойтесь. Ваш трон меня не волнует, — София указывает на синеволосую Элизабет в телевизоре. — А вот ее — возможно. Вы ведь не против, Ваше Величество?
Владимир прикидывает варианты. Отправить Перуна на другой конец континента? Вообще лучшего и пожелать нельзя. Интересно, как София задумала усадить Перуна на английский престол? Через соблазнение Элизабет? Что же, судя по румянцу и блеску в глазах синеволосой королевы, Гюрза на верном пути.
— Такой исход меня устраивает.
Множество мелких солнц заглядывают в пещеру, разгоняя полутьму подгорья. У влажной стены за компьютерами держатся бледный канцлер Белиш и остальные делегаты. Похоже, это место что-то вроде временной базы для перетранспортировки между точками на Земном шаре.
Башлаш встает с валуна у грота и снова приседает нам на уши гудящим басом:
— Так что ты пожелал, червяк?
— А тебе хватит мозгов запомнить? — фыркаю.
В ответ раздается такой силы обиженный рев, что у меня уши закладывает.
— Я оторву тебе руки и сожру их на твоих глазах!
На нас надвигается настоящий серокожий Халк. Выше двух с половиной метров, с широкой, как гранитная плита, грудью и длинными накаченными руками.
— Кто это? — хмуро спрашивает Ясна.
— Сучка Градгроба, — я быстро собираю Эмулятор. Волосы обращаются в густой черный дым, кожа темнеет, зубы становятся непривычно большими и острыми, что едва помещаются во рту. — Я его задержу, а вы грохнете вымесов. Затем сразу отступаем.
— Так точно, — Ясна окружает себя сферами и бросает в бой. Али сигает за ней.
Сам шагаю навстречу разъяренному великану. Не собираюсь драться с ним до победного. Не в той я форме, чтобы одной левой завалить командира демонских ВДВ. Бой выйдет слишком долгим и изнурительным. Эмулятор треснет на одном использовании атакующего генеральского фрактала. А одними Когтями замаешься шинковать эту серую глыбу.
Башлаш же и сам не стремится встревать со мной в рукопашку. Может, Когти Швара его насторожили? Потому как здоровяк хватает торчащий из пола пещеры остроконечный сталагмит и швыряет как копье. Ну, Отвод включен, поэтому каменная колонна огибает меня по дуге и чуть не врезается в стойки с серверами. Ух, было близко! Еще бы чуть-чуть — и как бы мы вернулись? Пешком через весь ад? Срочно убираю Отвод. Камень в голову уж как-нибудь переживу.
Срываюсь в галоп и настигаю Башлаша прежде, чем ему удается, подпрыгнув, сорвать с потолка сталактит для нового броска.
Башлаш ориентируется в моменте, и при приземлении пытается расквасить мне голову десятипудовым кулаком, словно кузнечным молотом. Врубаю Холодец, и ухожу с линии атаки, едва не сдуваемый порывом ветра, образованным взмахом великана.
Вдох-выдох. Наблюдаю за миром в замедленном времени.
Башлаш выстреливает с места как торпеда. Его мощные ноги обладают силой пусковой установки реактивной системы залпового огня. Если бы время не замедлилось, меня бы уже растоптало. А так я пропускаю серокожего монстра мимо и быстро, как только могу, рублю его по боку, сорвав себе бедренные мышцы. Но Эмулятор я не зря врубил — Эсклоп моментально чинит надорвавшиеся мускулы.
— Р-А-А-А! — взвывает Башлаш, схватившись за кровоточащий живот.
Пользуюсь его замешкой, чтобы оплести демонюгу одновременно кислотными плетями, Паутинкой и сверкающими зигзагами молний. Под обжигающим его толстую кожу ворохом плетений, Башлаш вертится на месте в поисках меня. Я же кружусь вокруг чудовища, пытаясь достать Когтями — мешают его длинные руки, которыми он машет бешено, как оглоблями. Один такой удар — и меня размажет по стенке. А если в захват к этому тяжеловесу попаду, превращусь в раздавленный блин. Пока Эсклоп починит — Башлаш меня слоновьими ножищами и растопчет в труху. Не хочу!
Между тем Ясна швыряется желтыми сферами в вымесов. Бах, бах, бах. Британцы уже приняли демонский облик, так что взрывы их не всех прикончили. Вот поднимается опаленный канцлер Белиш — черный и клыкастый, как пантера. Но Али тут как тут — сзади подкрался к вымесу. Крокодилья пасть смыкается на глотке Белиша, и черная мохнатая голова, словно отрезанная ножницами, падает на пол. Али же наклоняется, чтобы подобрать вкуснотищу.
— Некогда жрать! — кричит Ясна, подрывая маленькой сферой оторванную голову. Она разлетается на ошметки, и Али, грустно вздохнув, налетает на вымеса-сороконожку, которого взрывы только слегка покоцали.
Крокодил покрывает когтистые руки красным бархатным покровом из огня — наследие Гоши. Фракталы царевича ведь достались Али. Этими пылающими когтями мутант и пробивает насквозь хитон насекомого-вымеса. Тварь издыхает, повиснув на руках Крокодила.
— Этого можешь съесть, — смеется рыжая девушка, прекрасно зная ответ.
— Фу-у, аднака, таракана не ям, — Али брезгливо отбрасывает омертвевшего врага.
Я же всё кручусь вокруг Башлаша, как Человек-паук вокруг Халка. Швыряю молнии, которые лишь обжигают монстра, но повалить не могут. А Генерал машет руками как угорелый. Один удачный хлоп — и меня сплющит. Могу сам собрать фрактал Башлаша, но Эмулятора хватит лишь на один удар, поэтому берегу. Вся надежда на Когти. Синие крошки уже оставили еще пару кровоточащих ран на бедре и торсе.
Увидев закономерность в моих скаканиях, Башлаш делает рывок, загребая накаченными ручищами там, где я должен оказаться. Вместо этого отклоняюсь назад. Сгибаю колени. Твердые, как камень, пальцы демона мелькают у меня перед глазами, и тогда, ощущая, как рвутся косые мышцы живота, распрямляюсь вверх, даже подпрыгиваю и с криком, рублю плоско. Звук ломающихся костей сопровождает удар. Затем я ухожу в сторону, расхожусь с раненым Башлашем, словно тореадор с огромным быком.
Мы с демоном стоим напротив друг друга. Оба тяжело дышим. Чувствую, как пульсируя восстанавливаются мышцы брюшнины.
Башлаш качает головой, внезапно на его груди, наискось, раскрывается темная, лоснящаяся, похожая на змейку рана.
Достал-таки!
— Перун! — слышу сбоку голос рыжей девушки. Они с Али уже завалили вымесов, а я всё вожусь.
Девушка заляпалась в крови, с волос стекает красная струйка.
— Ты ранена? — быстро спрашиваю.
— Нет. С чего ты взял? — спецназовка непонимаюше хлопает глазами, но, проследив за моим взглядом и потрогав рукой кровищу на кудрях, сразу же качает головой. — Ой, это не мое.
— Слава Сварогу, — киваю и поворачиваюсь к Башлашу, щупающему рану на груди.
— Быстро слижи, — застыженная Ясна шепчет Али, наклонив голову. Крокодил чешет когтем висок. Видимо, соображает, а не проверка ли это его манер, и не получит ли он от Ясны по кочерыжке, если сделает как она якобы просит.
Я не даю им время заниматься ерундой.
— Ясна, атакуй серого мудня! — сам швыряю струи молний.
Град желтых сфер обрушивается на Башлаша с другой стороны. Он отмахивается от светящихся шаров, как от мух, но их взрывы все равно пошатывают демона.
Не переставая крыть монстрюгу молниями, иду ему навстречу.
— Ответь на вопрос! — ревет Генерал, закрываясь руками от синих вспышек. — И уходи, червь! Что ты загадал?