Ситуация меня откровенно забавляет. Решаю подколоть куколку-полковницу (интересно в каком роде войск она служит?):
— Это зависит от многих факторов, в том числе от ответа на мой вопрос.
— Она старше вас, — отрезает шатенка.
— Не удивили. Четыре моих будущих жены тоже, — ладно уж, Ясну авансом зачислим в гарем, потом отработает.
— Четыре? — хлопает ресницами Даре.
— Вас удивляет число? Всего невест у меня девять.
— Ого, — даже с каким-то уважением проговаривает девушка, окинув меня прощупывающим взглядом. Уголки ее губ поднимаются вверх. Может быть, понравилось увиденное?
— А вы в каких войсках? — резко сменяю тему.
— Воздушные силы, — что ж логично — маленькая и хрупкая же. Точно не десант.
— Вау, как-нибудь погоняем наперегонки, — улыбаюсь.
— Вы летаете? — радостно раскрывает розовый ротик. — На чем?
— На вас…хм, то есть ни на чем. Скоро увидите, а пока давайте собирать группу к выдвижению.
Она нехотя поднимается, разорвав нашу близость, и уже с несравненно большей охотой отдает честь правой рукой с открытой ладонью.
— Есть, сэр.
Глава 17. По дороге
Надо было взять с собой умелого дипломата. Чтобы на понятном языке объяснил вдове, что нам не до ее хотелок, которые она, наверняка, потребует исполнить в обмен на реликвию. А если упрется — припугнуть штрафами, конфискацией имущества, арестом, казнью, субботними отработками. Поэтому поехал сэр Скали из военной полиции. Еще Дмитрий вызвался. А также симпатяжка-летчица Даре, как первая связавшаяся с графиней. Аяно тоже взял проветриться.
Все уместились в огромном внедорожнике, водитель прилагается, а также машины сопровождения в количестве трех бронеавтомобилей с пулеметами на крыше. Места неспокойные, хоть и в тылу. Не хотелось бы получить из кустов фугасный заряд в двигатель, чтобы встать на ремонт или дожидаться нового картежа из лагеря.
Всю дорогу Даре щебечет, как маленькая птичка. Рассказывает об Уэльсе, какие тут достопримечательности. Девушку я специально посадил рядом с собой, дабы просвещала. С другой стороны от меня уселась Аяно. Дмитрий и полицай заняли средний ряд из трех. На передних местах водитель и боец группы сопровождения.
От шатенки пахнет цветочными духами. Мой острых нюх усиливает этот аромат. А тепло, которое исходит от девушки, заставляет проснуться некоторые части моего всё так же подросткового тела. Да и она, будто не замечая, хотя щечки зарумянились, то и дело придвигается ближе, трется бедром об мою ногу, чтобы указать на очередной туннель, самый длинный в Британии, или направление на город, который она бомбила со своим отрядом, конечно, высокоточным оружием и только по военной инфраструктуре. Аяно, заметив подвижки летчицы, сама подобралась ближе, слегка задевая грудью мое плечо. С двух сторон оберегаемый женскими телами, я чувствую, как малый Перун пробуждается ото сна. Ох, как не вовремя.
Даре снова возвращается к легендам о короле Медвежути. О злобном вожде саксов Пуфе, которого он убил. О его жене-изменнице Гванвре, которую он тоже убил. О его восставшем сыне Медрауте, которого также не избежала участь быть убитым рукой этого отца года. Слушаю и удивляюсь вкусам народа Уэльса. И это справедливый король? Мясник какой-то. Что за Истинный путь он может указать кельтам? Дорогу на мясокомбинат? Но о вкусах не спорят, и я молчу в тряпочку.
Шатенку обрывает грохот впереди. Броневик сопровождения сносит с дороги огненным столпом. Не взрывает, металлическая броня уберегает, но толчок скидывает внедорожник в овраг, машина только и успевает махнуть на прощание стволом пулемета, плохо закрепленным на башне.
Девушек сразу накрываю Бригантиной. Сейчас по нам бахают автоматы. Пули весело скачут по бронированным окнам, будто дождевые капли. Напавшего огневика не видно. Выстрелил из-за кустов и затих. Нас в овраг не скинуть — справа сопка начинается. Поэтому ждет, когда мы выскочим, либо драпанем назад, чтобы бахнуть на развороте. Тогда есть возможность столкнуть нас ударом по бамперу в лощину. Эта узкая яма как раз тянется у дороги слева. А автоматами всего лишь подгоняют, чтобы быстрее попали в ловушку.
— Чего встал? — дергано кричит на водителя полицай Скали. — Гони назад. В нас стреляют!
— Не смей назад, — прерываю британца, спешащего домой пить чай с лимоном. — Иначе колеса потеряем. Стреляют для острастки. Нас хотят спихнуть в лощину сбоку.
— И что делать, князь? — полицай оборачивается. — Так и так сейчас либо из гранатометов начнут крыть, либо тот огневик сожжет резину.
— Делать? Понятно, что делать, — отвечает Дмитрий и берется за ручку двери. — Мужчины выскакивают и сражаются с врагом.
Блондин бросает взгляд на меня, ожидая разрешения. Аяно многозначительно берется за катану, которую, когда садилась в машину, сняла с бедра и положила рядом.
— Не только мужчины, — быстро поправляется граф, поняв свою ошибку. — Дамы тоже могут.
— С ума сошли? — сэр Скали категорически против лезть на рожон. — Пускай наши люди уничтожают налетчиков. Мы здесь в качестве переговорщиков и представителей власти.
Он показывает на солдат в окне. Десяток бойцов шустро выбежали из бровневиков и бросились в кусты, откуда крыли огнем. Только, судя по звукам, драка затягивается. Крики боли то и дело раздаются и от чужих, и от наших.
— Аяно, Дмитрий — со мной бить морды, — быстро отдаю приказы. — Полковник Хичкок, легавый Скали — сидеть в тачке.
— Есть, сэр, — кивает летчица. Ей без воздушного судна делать нечего на поле битвы.
— А почему легавый? — не понимает полицай. — Это же охотничья собака, если правильно понимаю.
— У нас в России так еще называют ментов, — говорю на ходу, выскакивая под пули. Дверь открываю немного, чтобы шальная не залетела и не пробила тот же руль.
— А кто такие менты? — слышу вслед.
— Загугли. — захлопываю дверцу за выскочившей Аяно.
Судя по выражению лица дотошного Скали, такое слово он тоже не знает. Ну, да, замусорил ему мозги, каюсь. «Гугла» в этом бояр-мире нет, «мент» это советчина, а СССР тоже здесь не строили, «легавый» вроде бы пришло из Штатов, которые здесь Соединенные Королевства Америки, так что словцо тоже вряд ли используется.
Дмитрий вышел через дверь в среднем ряду. Молча двигаемся навстречу пулям. Свинец отскакивает от Бригантины и доспеха, выбивает пыльные фонтанчики у ног. На ходу Аяно вынимает меч из ножен, так стремительно, что лезвие вспыхивает на солнце от рукояти до самого кончика, как огненный факел. Я по привычке выпускаю Когти.
Первый взмах делает Аяно, взрыв соскальзывает с клинка, будто шайба с клюшки. Заросли вспыхивают, горящие листья летят во все стороны, грохот заглушил крики, если они были. Но вряд ли эти двое разорванных на куски автоматчиков умерли молча. Так только самураи умеют, судя по фильму «Сёгун».
Сгоревшая листва показала наших людей. Они лежат в дымящейся траве, весь десяток. Рядом трупы уэльских Воинов и Кметов. Кожа мертвецов опалена, пара изуродована рваными ранами. Что ж, я ошибся. Посчитал, что на нас напал огневик-Полковой. Оказалось — вымес пожаловал. Огромный, как вулкан, и рогатый, как черт, он стоит посреди трупов и с акульим оскалом смотрит на меня. Голый, краснокожий и мускулистый, как Конан-варвар. В желтых глазах нет сумасшествия. Из разумных, значит, не марионетка Жени. Тогда нахрена?
— Зачем своих поджег, чучело? — спрашиваю вымеса.
— Под удар попались, — пожимает мускулистыми плечами вымес, качая рогами. — А ты, варвар, решил не сбегать, а встретить свою смерть?
Дмитрий наклоняется ко мне и шепчет:
— Перун, этот монстр огромный. Давай вместе с двух сторон его?
— Зачем? — непонимающе смотрю на графа. Он прифигает от вопроса:
— Ну как…Вдруг один не осилишь?
Аяно фамильярно хватает блондина за плечо и оттаскивает от меня:
— Граф, не мешайте князю своим профанством, — с трудом сдерживается японка. — Перун отдаст нужный приказ, если потребуется ваша помощь.
Блондина чуть ли не за шиворот отпихивают в сторону, даром что граф, который, кстати, выше титула баронессы. Но Аяно — настоящая русская женщина, хоть и японка. Та, что «коня на скаку» и «в горящую избу». Даже косу носит.
Возвращаясь к выродку, встречаюсь с его огненным взглядом.
— Дай угадаю, — скучающе говорю, шагая навстречу. — Пятый круг? Отсюда такое бахвальство?
Вымес ржет, одновременно напрягает и расслабляет мышцы, любуясь как
гуляют под кожей эти теннисные мячи. Бодибилдер чертов. Сама кожа, красная как кровь, выглядит крепкой. Такую не всякая пуля возьмет, если не в упор, конечно.
— Обижаешь, русский, — на его ладони вспыхивает огненный шар, который начинает раздуваться. — Шестой! Я — один из трех, кто смог пробиться за пятый круг. Мне под силу спалить весь лес и даже не вспотею. Я могу устроить огненный дождь. Я могу превратить мир в адскую печь! Я могу сжечь небо и обрушить его на землю…Акххх!
Вымес с неописуемым удивлением смотрит на выглянувшие из пустоты Когти. Резаки по самые мои костяшки вонзились британцу в живот, прямо в два из восьми кубиков. Кровь плещется из раны на землю.
Сам я стою на расстоянии двух метров, опустив правую руку близко к черному пятну. Когти словно обрубило, остались только синие основания на кулаке. Ощущаю, как на другом конце портала резаки чуть касаются кончиками хребта демона. Перерубить не выйдет, не достают, а портал ближе не сделать — толстая туша мешает, внутри же органической материи пятна не создаются.
— Ка-а-к? — шепчет вымес, падая на колени. Когти с парящим пятном тоже опускаются вниз. Необъятная сила шестого круга резко оставила его, даже шарик потух, а руки повисли вялыми плетьми.
Не думаю, что бодибилдер гнал про поджог леса и огненный дождь. Просто тупая мощь не решает. Не зря самым опасным животным Африки считается не лев, не носорог, не крокодил (Али, наверняка, икает), а муха цеце. Мелкая пакость незаметно подлетела, куснула, пустив яд в кровь, и всё, ты — трупак. Так и я с Когтями поступил, под дых вдарил, не мудрствуя, пока вымес просвещал нас, какой он классный. Жалко, уже не увидим на деле.