В этот раз возле спортклуба «Скала» не ошиваются бандиты. Видимо, Шарик многих перегрыз. Главное, чтоб главный засранец выжил.
- Тебе не обязательно идти со мной, - отпускаю руку Кали. – Можешь подождать здесь.
- Нет, я с тобой! – заявляет она и, встретив мой взгляд, сразу сбавляет гонору. – Если можно.
- Можно, - решаю я, и Кали разве что только не мурлычет, преданно заглядывая мне в лицо.
Внутри спортклуба дорогу нам преграждают два бандюгана. Больше внутри никого. Сам зал почистили и от трупов, и от залатанных боксерских снарядов, и клетку-арену заменили. Только изрешеченные пулями стены свидетельствуют о бойне.
- Какого хрена приперлась, школота? – ковыряется мизинцем в ухе лысый здоровяк. – А телку ничего, пацан, ты привел. Оставляй - мы ее научим не только драться.
Эти либо не помнят меня, либо в день ужина Гончей гуляли далеко от базы. Тогда и нечего растрачиваться на объяснения. Дегенераты не поймут.
Шагаю прямо на лысого.
- Прочь с дороги.
- Чего?
Плечом врезаюсь здоровяку под ребра. Высокий рост играет с ним дурную шутку – все ниже плеч превращается в кашу. Запоздало бандит надевает доспех. Теперь он как твердый кокос, внутри которого плескается молоко.
Поднимаю здоровяка в воздух и бросаю на пол. Наступаю кроссовком ему на трахею. Легонько жму – защита выдерживает. С оскалом давлю чуть сильнее – «колодцы» в предсмертной панике мерцают. Хрипя вороной, лысый умоляюще крутит зрачками. Я же смотрю на его бледного сотоварища.
- У меня сегодня плохой день, - поясняю свое вызывающее поведение. - Сейчас раздавлю твоего друга как таракана, потом сделаю то же самое с тобой. Беги или дерись.
- О-отпусти Ку-кузьму, - мелет чушь второй бандит, выбрав третий вариант - вообще впасть в ступор. Ну молодца, удивил! Головорез, блин.
Пускаю из пальцев паутину – нити плотно оплетают руки вместе с туловищем бандита.
- Полетай, кукушка.
Хватаюсь за паутину обеими рукам и дергаю как канат изо всех сил к себе. Бандита бросает навстречу со скоростью торпеды. К этому моменту поднимаю согнутую ногу, а когда разгибаю - стопа впечатывается в челюсть противника. Фронт-кик отправляет беднягу в новый полет, пока его не ловит стена. Ай, нет – деревянная обшивка ломается, следом не выдерживает и газобетонная кладка. Открывается еще одно окно на улицу. Бандит вываливается в проем на асфальт и уже не встает.
Вторая моя нога все еще стоит на шее лысого.
- Ты его убьешь? – спрашивает меня Кали. Ее лицо сейчас бледное как у Белоснежки, но глаза пронизаны пониманием моей жестокости. Даже в этом разнеженном мире, не обугленном пока жаром Армагеддона, она остается верной боевой подругой.
Какой-нибудь лиричный герой на моем месте сказал бы: «Решай сама – убить мне или пощадить твоего оскорбителя?» Но это лишь глупость. Кали еще только девочка, нельзя взваливать на нее ответственность за чужую жизнь. Ее психика сломается от такой тяжести. Пока моя Кали должна только видеть умысел принимаемых мной жестоких решений, анализировать и оценивать.
Поэтому я просто говорю:
-Убью, - и тут наступает время для урока. – Или ты видишь причины не делать этого?
Всё просто. Ответственность полностью на мне, мою девушку не будет грызть совесть. Зато Кали поучится мыслить логически в экстремальных ситуациях. И вовсе не копаться в моральных терзаниях, а именно видеть, как сложатся обстоятельства.
Что-то долго она роется в раздумьях, потороплю.
- Быстрее соображай, Кали - мне надо спасать сестру.
- Полицейские, - спешно говорит, будто одернутая учителем. – Проведут расследование и могут выйти на тебя. Им не объяснишь, что ты был в своем праве и мстил за меня, - она розовеет и чуть отпускает ресницы. – За честь своей девушки.
- Соображаешь, - коротко хвалю и убираю ногу с шеи бандита. Тот уже не встанет – пока целителя не позовут.
Мы проходим через зал. Проходим по коридору мимо раздевалок и туалетов. Пинком выбиваю дверь в единственный кабинет.
Живёхонький Маклауд полуразлегся в кресле. Об его колени трется крашеная девка в одних трусиках и лифчике. Причем трусики болтаются на одной ноге у самой ступни, а чашечки лифчика задраны выше грудей, чтобы не мешать головорезу их лапать раскрытыми пятернями.
При моем вторжении девка испуганно вскрикивает.
- Какого черта… - Маклауд, заметив меня, на глазах меняется и мигом становится еще испуганнее, чем баба на нем.
- Тук-тук. Мы к тебе в гости, - говорю без капли веселости. – И кстати – если твоему человеку не вызвать целителя в течение ближайших полутора часов – он умрет от внутреннего кровоизлияния. Поэтому поспешим с разговором.
Бросаю взгляд на шлюшку.
- Вон пошла.
Девку мигом сносит с бандита. Убегая из кабинета, она будто специально, хоть и вся трясясь от ужаса, касается рукой моего бедра. Хм, а чего ее так колотит? Стоп, а во время поединка с Маклаудом не она ли попала под действие Яка? Облизывалась потом еще... Ай, неважно.
- Разве мы не рассчитались? - блеет Маклауд, пытаясь собраться с духом. – Больше половины моих людей полегло за то, что ты испытал неудобства.
- Мне плевать, кто у тебя там полег - люди или собака. Я говорю – ты слушаешь. Прерываешь хоть раз – сворачиваю тебе шею и ухожу. Ясно?
- Угу, - мрачнеет головорез.
Слышу, как Кали тяжело дышит в затылок. Бросаю косой взгляд на нее. Губы приоткрыты, глаза на пол-лица, легкая испарина на лбу. Явно когнитивный диссонанс. Ну да, таким она меня еще не видела. Не мешкая избиваю бандитов до полусмерти, их главарю угрожаю, а тот в ответ лишь дрожит как осиновый лист.
- Группа неизвестных лиц. Автоматы, фургон «Кавказ» обвешанный по полной, словно к зомби-апокалипсису приготовленный. Номер машины, - диктую номер, Маклауд только кивает, будто на слух запоминая. – С ними отпрыск дворянского рода в бегах – лет двадцать, беловолосый, с золотыми глазами, сумасшедший. Явно в городе недавно – отпрыску запрещено появляться в России. Теперь говоришь ты: слышал о них?
Если этот вариант не сработает, остается только супернюх. Но Гончая меня вряд ли быстро нашла. Кружить по городу буду точно не меньше двух дней.
- Мы были посредниками в сделке, - наконец говорит Маклауд.
- В какой сделке?
- Группе итальяшек, появившихся в городе, требовались база для укрытия и оружие. Я связал их с оружейниками, а также сдал в аренду несколько мест, пригодных под логово.
- Зачем несколько?
- Для подстраховки. Якобы никто, даже продавец не будет знать, где именно они укроются.
- Якобы? То есть ты знаешь?
- Скрытая сигнализация - хорошая вещь, - позволяет себе усмехнуться головорез. – Да, знаю. Заброшенная обувная фабрика рядом с Видным, в Подмосковье.
- Адрес, - тяну руку.
Вздохнув, Маклауд достает из тумбочки ручку с листком и чиркает.
- Пацан, я не стукачу, - говорит он, протягивая мне записку. – По крайней мере, не запросто так. Имей в виду.
- Выбирая шею, на которую хочешь сесть, - убедись, что она без острых жабр, - хмыкаю. – Не забудь про целителя – а то совсем без людей останешься.
Разворачиваюсь и выхожу. Кали следует за мной почти впритык к спине. Дыхание у нее учащенное, словно после велогонки.
Глава 32 - Сделка с Дьяволом
С глаз Светы снимают повязку. Первое. что она видит – жуткую ухмылку брата.
- Располагайся, сестренка, - обманчиво сладким тоном говорит Глеб. И толкает ее. Она падает на пол, холодный бетон обжигает голые колени. Рядом лежит маленькая Лена, из-под повязки на глазах бегут слезы.
- Лена, всё хорошо, - Света порывается обнять девочку, забыв, что ее руки сковывают цепи.
- Какая милая сцена, - насмехается брат. – Не зря я выбрал из трех антилоп ту, что помладше.
Они в каком-то ангаре. Старая фабрика или завод. В стороне, на пыльной конвейерной ленте, уселся смуглый мужчина. Иностранец. Черными масляными глазами он буквально пожирает задравшуюся юбку Светы.
Княжна пытается надеть доспех – не выходит.
- О, даже не старайся, Светлячок, – подмечает ее попытки Глеб. - Цепи из морина. Спасибо Адриано за спонсирование дорогого подарка для моей сестренки.
- Говорили уже тебе – никаких имен, - морщится смуглый.
- Прости. Я опять забыл твой позывной, - чешет белую шевелюру Глеб.
- Роджер, - бурчит тот.
- Ну какой из тебя Роджер? Ты же итальянец! - хлопает глазами брат. – Из Южной Сицилии! Если не изменяет память – из района…
- Ох, заткнись, - сквозь сжатые зубы выдавливает Адриано.
Пожав плечами, брат подходит к груде коробок в углу.
- Я так соскучился по семье, Светлячок, - достает он охотничий нож. Его пальцы с любовью гладят клинок.
Высокий, статный, с шевелюрой белых волос, отливающих серебром, брат запросто вскружил бы голову любой девушке. Если бы не безумие в глазах и тесак в руке.
- Тебе нужна помощь, - вздыхает Света.
- Вот именно! – восторженно восклицает Глеб. – Вместо того, чтобы помочь сыну, отец послал меня куда подальше. Мог бы на худой конец в дурке запереть.
- Тебя помещали в психлечебницу, но ты убил санитаров и сбежал.
- А, точно, - брат подходит к Лене и острием ножа задирает ей повязку на лоб. Девочка испуганно сжимается, ее открывшиеся красные глаза блестят от слез.
- Не тронь ребенка! – вскидывается Света, вскочив на колени. – Не опускайся до такого ужаса. Что вы задумали? Хочешь попасть к Осколку?
- Осколок в прошлом, - брат присаживается на корточки, проводит лезвием по волосам Лены. – Мне нужны твои глаза, Светлячок. Но вот беда – вырезать их бестолку. Дьяволы требуют, чтобы жертва была добровольной, – он возносит грустные глаза к потолку.
Лена дрожит под ножом, ее всхлипы от каждого стального касания становятся всё громче и испуганнее. Эти звуки режут слух Светы, как плеть рабскую спину. Ей видится разъяренное лицо Артема, осуждающий взгляд Беса, который он обрушит на нее, если княжна позволит обидеть его любимую сестренку.