Дома сидеть тоже было невыносимо. Катерина пыталась читать, но не понимала ни слова. А потом сообразила, что у нее в руках «Мадам Бовари», и пришла в отчаяние.
Вот чем все заканчивается! Смертью…
Но ведь Борис не такой. Он вовсе не прячется от нее, нет. Он просто занят. Катерина все искала ему оправдания. И ждала ночи.
Из дома она вышла беспрепятственно. Казалось, и Мария Игнатьевна поняла: развод ее сына неизбежен. И если бы ее сноха вдруг исчезла, внезапно, ночью, Кабанову бы это устроило. Когда-то так же исчез ее муж, и жизнь вскоре наладилась. Правда, это было днем и при других обстоятельствах, но Мария Игнатьевна однажды уже через это прошла. Поговорят и забудут. Главное, чтобы виновник или виновница ее несчастья исчезли без следа.
Выйдя из калитки, Катерина буквально рухнула в объятья Бориса:
– Наконец-то!
И принялась жадно его целовать. Он отвечал, но Катерина быстро поняла: что-то не то. Он словно чужой. Словно замороженный. А ведь на улице жара.
– Боря, я с утра живу, словно в аду! Что ты сделал с моими фотографиями?!
– Садись в машину, – сдавленно сказал Борис.
– Куда мы поедем?
– Не знаю. Куда хочешь.
– Тогда поедем на наш пляж.
Он молча завел машину.
– Я понимаю, что ты злишься, – Борис смотрел прямо перед собой, на дорогу.
– Злишься?! Да я места себе не нахожу! Как мне жить дальше?
– А что такого случилось? – вяло улыбнулся Стасов. – Не ты первая, не ты последняя.
– Так это ты сделал?!
– Нет, конечно.
– У тебя украли мобильник? – с надеждой спросила Катерина. – Ах да… Я же тебе звонила…
– Это все моя сестра…
– Сестра?!
– Ты ведь знаешь, что у меня есть сестра.
– Но при чем здесь она?
– Я нечаянно скинул фотки ей.
– Нечаянно?!
– Так получилось, – без энтузиазма врал Борис. – Я же не знал, что она их выложит в Инстаграм.
– Ведь это к ней поехал Тихон, – упавшим голосом сказала Катерина. – Там какая-то история с квартирой…
– Это была женская месть, – обрадовался подсказке Стасов. – Я же не знаю ваших кабановских дел.
– Значит, это вышло нечаянно?
– Поверь: я этого не хотел, – выдохнул Стасов. На этот раз он говорил чистую правду. – Мне было хорошо с тобой…
– Было?!
Стасов тяжело вздохнул. Ему никогда не давались разрывы с женщинами. Не его жанр. Надо найти какие-то слова, которые подсластили бы пилюлю. Мол, так сложились обстоятельства, или: мы еще так молоды, надо подождать пару лет, отдохнуть друг от друга. Но все это были банальности, от которых во рту становилось кисло. И нужные слова выползали изо рта, как сливовое повидло из тюбика.
Он не умел быть ироничным и откровенным, как его сестра. Хотя был таким же циничным. И Борис попятился на мягких лапках:
– Я еле вырвался из дома. Дядя, похоже, узнал последним. Уже под вечер. Пойми: мне некуда ехать, – про заграницу он благоразумно умолчал. – В Москве меня никто не ждет. Твоя свекровь отобрала у нас с Леной квартиру.
– Квартиру можно снять.
– На какие деньги? Разве у тебя или у меня есть работа? Или хотя бы сбережения.
– На работу я устроюсь.
– Боюсь, ты мало знаешь о жизни в Москве, – вздохнул Борис. – Сейчас лето. Ни квартиру, ни работу найти практически невозможно. Жизнь замерла. Давай немного подождем, – вкрадчиво сказал он.
– Сколько?
– Хотя бы до осени.
– Но я не могу здесь остаться!
– Неужели тебе не к кому уехать? У тебя же есть родственники.
– Только мама. Я выросла без отца.
– Тогда езжай к маме.
– Хорошо. Но мы будем видеться?
«Ага. Сейчас». Борис уже понял, что Кудряш кругом прав. И надо держаться за него, а не цепляться за химеру под названием «любовь». Это был секс, и ничего больше. Но разве можно ей об этом сказать? Ведь она не от мира сего. Жена с таким характером все равно что камень на шее. «Как-нибудь проживем, главное, что мы любим друг друга». А как прожить, должен будет думать он.
От того, что его хотят нагрузить ответственностью, Борис был в ужасе. Стать главой семьи?! Сначала жена, потом дети… И конец красивой жизни. Квартирка в ипотеку, садик поближе к дому, выходные в мегамолле, с тележкой, забитой покупками…
Борис словно увидел себя, располневшего, ведь денег на фитнес хватать не будет, с поредевшими волосами и потускневшим лицом, в джинсах, купленных на распродаже, и растянутой толстовке. В тележке сидит двухлетний ребенок, другой, постарше, цепляется за толстовку, а жена, в таком же растянутом свитере и дешевых джинсах, роется в сумочке, чтобы достать купоны на скидку. Борис вздрогнул и в ужасе покосился на сидящую рядом женщину. Теперь она не казалась ему такой уж красивой.
Слава богу, Катерина не стала настаивать. Уже показался их пляж, и луна по-прежнему серебрила речную воду. Только ветер усилился, и даже сосны не защищали от его порывов. Купаться сегодня было некомфортно. Это уже была не сказка со счастливым концом, а бытовая драма, да еще и в декорациях маленького провинциального городка. Борис вдруг ощутил всю ее убогость. Начиная от чувств, палитра которых была так бедна, что между черным и белым не нашлось достаточно оттенков, чтобы расстаться без надрыва. И заканчивая убогими домами и отвратительными дорогами, на которых машина Бориса и сам он в этой машине смотрелись нелепо. Словно тропическая птица залетела в березовую рощу и попыталась там спеть. Но все не обрадовались, а удивились. А потом стали ее гнать: не ко двору пришлась.
Катерина все пыталась к нему приласкаться. Интуитивно она чувствовала, что именно влекло к ней Бориса все эти дни, и изо всех сил пыталась его удержать. Но Стасов уже понял, что то же самое может легко получить и в другом месте. Быть может, не с такой страстью, но качество жизни от этого не изменится. А качество жизни – это главное.
– Мы словно прощаемся, – пожаловалась Катерина.
«Так и есть», – Стасов через силу погладил ее по волосам:
– Не расстраивайся. Ты еще можешь помириться с мужем.
– Что ты сказал?!
Она смотрела на него с огромным удивлением. Глаза расширились так, что стали похожи на две луны. Их цвет теперь был таким же: не зеленым, а серебристо-серым, как вода в реке.
– Не ты первая, не ты последняя, – на губах опять стало кисло. Борис еле-еле выдавливал из себя эти банальности, а других слов, настоящих, у него не было. То есть они, конечно, были, но ее бы они не устроили.
– Холодно, – поежилась Катерина.
– Да, нам пора, – он встал и протянул ей руку.
– Быть может, ты поговоришь с дядей? – она еще цеплялась за соломинку.
– Хорошо, – охотно согласился Стасов.
Можно и поговорить. Точнее, пообещать, что он поговорит.
В город возвращались молча. Когда Катерина вышла из его машины, Стасов вдруг почувствовал невероятный прилив сил. Освободился! Теперь надо поскорее отсюда уехать.
– Я тебе позвоню? – с надеждой спросила Катерина.
– Конечно. Звони, пиши в WhatsApp, – он готов был пообещать ей все, что угодно, лишь бы Катерина сейчас ушла. А то начнется истерика.
И она ушла.
«Как-нибудь рассосется, – подумал Стасов, заводя мотор. – Муж у нее тряпка. Простит, куда он денется. А я уеду за границу. И постараюсь больше в этот сраный Калинов не возвращаться».
Он даже не заметил, как выругался. Ему мучительно хотелось снять ботинки и надеть кроссовки, а лучше кеды.
Тихон вернулся после обеда. К завтраку Катерина не встала, а когда она, наконец, спустилась выпить чашку кофе, свекровь, которая словно поджидала Катерину на кухне, ехидно спросила:
– Нагулялась, сучка рыжая?
Катерина вспыхнула. Мария Игнатьевна знает, что ночью ее сноха опять выходила из дома!
– Я думала, ты не вернешься, – с намеком сказала свекровь. – Да-а… Я тебя, оказывается, совсем не знала… Бесстыжая ты. И с характером. Может, и судиться с нами будешь? – с любопытством спросила она. – Сразу скажу: шансов у тебя нет. Надо было ребенка рожать.
– Мне ничего от вас не надо!
– Все так говорят.
Катерина не выдержала и с чашкой остывающего кофе ушла наверх, к себе в комнату. Когда хлопнула входная дверь, книга выпала у Катерины из рук. Вот сейчас все и решится.
«А при чем здесь Тихон? – спохватилась она. – У него нет своего мнения, ему диктует, что делать, свекровь». Внизу раздались голоса: Тихон беседовал с матерью. Вернее, она ему что-то сердито выговаривала, а он молчал. Катерина не выдержала и спустилась вниз. Ожидание ее изматывало.
Внизу стоял незнакомый худой мужчина с темным ежиком волос на голове, весь какой-то помятый, точнее сказать, полинявший. Катерина с трудом узнала мужа. Тихон поднял на нее измученный взгляд и сказал:
– Здравствуй, Катя.
– Как доехал? – равнодушно спросила она.
– Вот, полюбуйся, – пальцем показала на нее свекровь. Словно учительница на школьную доску. А ну-ка посмотри, сынок, сколько здесь грамматических ошибок! Двойка!
– Говорят, ты без меня загуляла? – без всяких эмоций спросил Тихон.
По бесцветному лицу мужа Катерина видела, как ему на это наплевать. Похоже, он думает только о том, чтобы опять напиться. Окунуться с головой в спасительный виски и оказаться в уютном коконе, куда голос матери доходит с трудом.
– Да, я решила от тебя уйти, – она тоже старалась казаться спокойной.
– Что ж… А может, передумаешь?
– Тихон, да ты что! – взвилась свекровь. – Она нас опозорила на весь город! Я выйти никуда не могу! Все показывают пальцем и смеются! Моя сноха – шлюха! Она изменила тебе с Борькой Стасовым!
– Вот как? – Тихон впервые проявил эмоции. – Забавно.
– Тебе забавно?!
Тихон затравленно посмотрел на мать:
– Ну чего мне ее, убить за это, что ли?
Катерина подошла к мужу и покорно подставила щеку:
– На, бей.
Муж опять посмотрел на мать.
– Что стоишь?! – рявкнула та. – Жену учить надо!
– Мама, но мы ведь цивилизованные люди…
– Тебе рога наставили, слизняк! Над тобой весь город потешается!