Спуск с вершины на поляну Нахашбита
Было чудесное июльское утро. Погода была прекрасная, на небе ни облачка, а над альпийскими лугами, через которые мы продвигались к цели нашего похода, стояла лёгкая дымка утреннего тумана. Нас окружал величественный горный пейзаж: слева, на небольшом удалении, возвышался горный массив вершины Галдор, а прямо перед нами, вдали, маячили вершины массива Доппахов и Суган-Тау. Вся эта картина поднимала нам настроение и придавала уверенности в успехе нашего похода.
Прошло два часа, погонщики остановили ишаков, разгрузили их от поклажи и отпустили гулять на живописной лужайке. Нам они объяснили, что вьючным животным необходимо периодически давать отдых. И это было вполне логично, поэтому мы не стали возражать и тоже отдыхали, собравшись возле ручья, послушать очередные альпинистские байки Коляя и его товарищей. Погонщики тоже собрались своей компанией и что-то живо обсуждали, наверное, сельские новости.
Полчаса отдыха прошли незаметно, и мы снова отправились в путь. Ещё через два часа, на очередном привале мы решили перекусить. Стали доставать из рюкзаков запланированную на этот случай еду и тут обнаружилось, что из внешних карманов некоторых рюкзаков исчезли ножи, фонарики и другие мелкие, но очень нужные вещи. Выпасть из карманов они не могли, так как карманы в рюкзаках закрывались клапанами. Смутные подозрения сразу же пали на наших погонщиков. Коляй и его товарищ Коля Солодовников устроили старшему погонщику допрос с пристрастием. Тот сначала было отпирался, но, когда ему пригрозили, что не заплатят за работу, а деньги (двадцать пять рублей), по тем временам были немалые, он во всём признался. Возмущению нашему не было предела. Сначала мы хотели поколотить погонщиков, но потом вовремя сообразили, что после экзекуции они или разбегутся, или откажутся идти дальше, и тогда нам придётся тащить весь тяжеленный груз на себе. Перспектива была малоприятной.
Лида Девяткина предложила оптимальное решение. Двое из нас со старшим погонщиком вернутся к месту, где были спрятаны похищенные вещи, а оставшаяся часть команды продолжит движение к поляне Нахашбита. Сгонять вниз добровольно вызвались Толя Фролов и Коля Солодовников, как самые резвые из нас. На том и порешили. Ребята побежали вниз. Старшего погонщика Фролов приторочил к себе репшнуром, чтобы тот случайно куда-нибудь не скрылся.
Мы, оставшиеся, продолжили движение к нашей цели, до которой оставалось ещё около двух часов пути. Во главе колонны стал Коляй, так как один, самый крупный, осёл, остался без погонщика. Двигались медленно, с остановками и, тем не менее, в конце пути, когда начался крутой подъём непосредственно на поляну Нахашбита, наши ослы заупрямились и никак не хотели двигаться дальше. Погонщики взяли их под уздечки и буквально тащили за собой, а мы подталкивали ишаков сзади. Особенно упорствовал головной ишак, который никак не хотел идти вверх по тропе, а глядя на него, остальные ослики тоже начали взбрыкивать и вовсе остановились. Коляй, чтобы сдвинуть с места головного ишака, упёрся ему в зад своим могучим плечом и стал толкать.
Тут произошло нечто необычное. Ишак задрал вверх свой хвост и обдал Коляя струёй из отработанных газов и помёта. Коляй рухнул навзничь, а остальные участники похода, увидев такую картину, тоже попадали, давясь от смеха. В это время строптивое животное, облегчившись от внутреннего отягощения, спокойно, периодически пощипывая траву, начало двигаться вверх по тропе без посторонней помощи и понуканий. После такой эмоциональной зарядки мы довольно быстро преодолели оставшиеся метры крутого подъема тропы, и вышли на поляну. Выбрали подходящее для бивуака место, сняли с ишаков поклажу, расплатились с погонщиками и отправили людей и ослов вниз по тропе.
Погода начинала портиться, по небу поползли грозовые тучи, обычные для этого района во второй половине дня. Так что расслабляться нам было некогда. Надо было поставить и оборудовать бивуак, приготовить ужин и подготовиться к предстоящим на следующий день восхождениям. Бивуак поставили быстро, так как каждый из нас знал – что, как и зачем делать. Четыре палатки поставили на живописной лужайке. В одной устроили склад намокающих продуктов: сахар, крупы, сухари, печенье, конфеты, кофе, чай и прочую снедь. Банки с консервами и сгущёнкой сложили в нишу у большого камня, там же разместили бензин и тросовое спасательное снаряжение. Пока мужики занимались оборудованием бивуака, Лида Девяткина приготовила ужин.
Вечером вернулись наши гонцы и принесли похищенные вещи. За ужином мы отметили удачное завершение похода. Коляй от щедрот своих выделил на всю компанию аж двести пятьдесят граммов спирта: вероятно, потому, что ему надо было расслабиться после инцидента с ишаком. Потом мы обсудили планы на предстоящие дни. График восхождений был очень плотным.
В соответствие с ним в последующие дни мы совершили ряд восхождений третьей и четвёртой категории сложности на вершины Суган-Тау, Допах Главный и Допах Восточный. На эпизоде, завершавшем восхождение на вершину Допах Восточный, остановлюсь более подробно, так как он во многом предопределил все дальнейшие события, происходившие на поляне Нахашбита.
Восхождения на эту вершину мы совершили двумя группами по разным маршрутам. Группа в составе Н. Солодовников, Л. Девяткина, А. Фролов, В. Роговской (руководитель) вышла на маршрут по ледовому кулуару и западному гребню 4А категории. Вторая группа в составе пяти участников, под руководством Н. Кальченко (Коляя) вышла на маршрут 4Б категории по южному контрфорсу и восточному гребню. По замыслу начспаса, группы должны были подстраховываться, двигаясь навстречу друг другу. Восхождение нашей группы оказалось очень непростым, мы долго ковырялись в ледовом кулуаре, а когда вышли на гребень, двигались медленно с попеременной страховкой, к тому же несли тяжелые рюкзаки с бивачным снаряжением и двухдневным запасом продуктов.
Где-то к четырём часам дня мы, наконец, взошли на вершину и после короткого отдыха начали спуск по восточному гребню. Прошли верёвок пять, а время уже подкатило к шести часам вечера. Поскольку спуск в темное время суток всем участникам представлялся рискованным и опасным, решили заночевать на первой же удобной площадке, благо такая площадка нам скоро встретилась. И как только вся наша группа собралась на ней, снизу с гребня послышались голоса, и вскоре на площадке появилась сначала фигура Коляя, а через небольшой промежуток времени подтянулись и все остальные участники его группы. Все очень обрадовались этой встрече на горе.
Двое воронежцев отправились на вершину горы, чтобы снять нашу и положить свою записку, а оставшиеся стали готовить площадки под палатки. Работать надо было быстро, так как уже смеркалось, и надвигалась гроза. А гроза на предвершинном гребне – явление малоприятное и очень опасное. При приближении грозового фронта металлические предметы (кошки, карабины, жюмары, крючья) начали гудеть, а с клювиков ледорубов стали вылетать искры. Поэтому в качестве меры безопасности мы собрали в два рюкзака почти всё железо, в том числе и отриконенные20 ботинки, и оттащили всё это подальше от палаток. Ужинали консервами, так как приготовить нормальную еду не представлялось возможным. Главное, что удалось вскипятить воду и заварить чай, всех мучила жажда, так как целый день на маршруте была интенсивная работа, а восполнить потерю влаги в организме было нечем. Воды на маршруте не было, только снег и лёд. Опытные альпинисты знают, что есть снег и лёд для восполнения потери влаги занятие бесполезное и к тому же опасное.
После ужина все залезли в палатки, заползли в спальные мешки и попытались уснуть или хотя бы подремать. Не тут-то было. В первой половине ночи разразилась страшная гроза. Оглушительные раската грома и яркие вспышки молний держали нас в постоянном напряжении. Дул шквалистый ветер и к тому же сыпал град со снегом. Нам приходилось периодически выползать из спальников для того, чтобы стряхнуть снег с крыш палаток, иначе они бы просто завалились. Естественно, при таких условиях ни о каком сне и отдыхе не могло быть и речи. К утру непогода внезапно стихла, и нам даже удалось немного поспать. Утром, когда мы выползали из палаток, нам представилась картина потрясающей красоты. Всё вокруг было белым-бело и над всем этим белым безмолвием величественно возвышались усыпанные снегом горные вершины. Воистину, как в песне: «июльские снега, не спутать их с другими…».
Утром после бессонной ночи у всех было одно желание: поскорее спуститься вниз, на зелёную траву. Поэтому кое-как позавтракав, мы быстренько свернули бивуак и начали спуск по восточному гребню. Технически спуск был несложным. Правда, ближе к концу пути пришлось навесить три сорокаметровых веревки.
Уже в самом конце спуска пришлось прыгать с рюкзаком через бергшрунд внушительной ширины. Все эти действия были проделаны достаточно быстро, и вот вся наша команда уже на зеленой траве, и мы бодрым шагом движемся к месту бивуака на поляне, предвкушая сытный ужин и полноценный отдых. Но, подойдя ближе, мы увидели, что на лужайке в том месте, где стояли наши палатки, топчется стадо коров. Недобрые предчувствия закрались в наши души. Сначала все бросились вперёд, затем замерли, увидев ужасную картину. Продуктовая палатка была повалена и порвана. Возле неё стоял бычок и тупо бодал чью-то красную футболку. Вокруг остатков палатки в радиусе нескольких метров трава была густо усеяна крупами, сахаром, конфетами, разорванными пачками чая, обломками печенья и остатками других продуктов – всего того, что мы неосмотрительно оставили в продуктовой палатке.
Шок от увиденного разгрома быстро прошел. Толя Фролов, издав громкий боевой клич: «бей скотину!», бросился с поднятым ледорубом на четвероногих разбойников. Все мужчины последовали за ним. В порыве ярости я подбежал к бычку, стоявшему возле остатков палатки, и врезал ему в лоб айсбайлем. Бычок рухнул как подкошенный, остальные четвероногие в панике отступили на дальний край поляны. Коляй достал нож и собрался было прирезать бычка, но тот вдруг ожил, встал на ноги и неуверенно побежал в сторону своих собратьев.