Мы поставили палатки, и пока дежурные готовили ужин, остальные члены команды собирали остатки продуктов, втоптанных в траву коровами. Потом оценили ущерб, нанесенный нашим продуктовым ресурсам. Картина была печальная. Почти полностью исчезли сухари, сухофрукты, макароны и крупы. Сахара и чая удалось собрать буквально на две-три заварки. Печенье коровы есть не стали, зато втоптали его в грязь и траву. Какао, кофе и конфеты, к счастью, остались почти не тронутыми.
В довершение к постигшему нас разгрому на следующий день прискакал на коне местный пастух и сказал, что травмированного бычка пришлось прирезать, и что мы должны заплатить компенсацию. Но тут уже возмутились мы и предъявили пастуху встречные (слегка завышенные) оценки ущерба, нанесённого коровами нашему имуществу (порванная палатка) и продуктовым ресурсам. После длительных переговоров за рюмкой спиртного и чаем взаимные претензии были устранены. В итоге нам даже достался кусок мяса от прирезанного бычка.
Дальнейший ход наших сборов пошел как-то не очень удачно. Заболела Лида Девяткина, вероятно, экстремальная ночевка на предвершинном гребне не осталась для неё без последствий. Из-за этого наша группа не смогла выйти на маршрут 4Б категории. Воронежцы попытались совершить восхождение 5А категории на вершину Галдор и тоже неудачно, камнем травмировало одного из членов группы – к счастью, не очень опасно, но им пришлось вернуться. Спортивный запал как-то у всех погас, да и время сборов уже подходило к концу. Мы свернули бивуак и потопали вниз на поляну Таймази, где нас ждал зловредный начспас для проведения разбора совершенных восхождений.
В завершение повествования замечу, что несмотря на все перипетии, происходившие на этих сборах, в памяти моей остались самые яркие и приятные воспоминания об этой вехе в моей спортивной биографии.
Виктор Роговской. Юбилейный штурм Эльбруса
В жизни каждого человека случаются события, которые предопределяют его дальнейшее бытие на длительный период, а зачастую и на всю оставшуюся жизнь. Одним из таких событий моей жизни было обучение в школе инструкторов альпинизма при ВЦСПС.
В конце мая 1967 года после сдачи весенней сессии я, как и все остальные студенты второго курса геологоразведочного факультета, готовился отправиться на полевую практику в ущелье Гизель-Дон в Северной Осетии. Но тут произошло событие, которое внесло существенные коррективы в мои планы. В секцию горного туризма и альпинизма ГНИ, в которой я активно занимался уже два года, пришли путёвки в альпинистские лагеря ВЦСПС. Среди этих путёвок была и одна льготная в школу инструкторов альпинизма. Льготная она была потому, что позволяла попасть в школу спортсменам с незакрытыми нормативами второго разряда.
Это был уникальный случай в истории советского альпинизма, так как ни до, ни после 1967 года в школу инструкторов не принимались спортсмены с квалификацией ниже второго разряда. Претендентов на эту путёвка оказалось много и руководство секции решило, что путёвка достанется победителю конкурса. В упорной борьбе мне удалось стать победителем конкурса. Немаловажную роль в этой победе сыграло то обстоятельство, что помимо альпинизма, я активно занимался скалолазанием, спортивным ориентированием и горным туризмом (зимние походы, соревнования по технике горного туризма и т.п.). И вот путёвка в школу инструкторов в моих руках, радости нет предела, но появилась проблема.
Оказалось, что сроки обучения в школе на двадцать дней перекрываются со сроками полевой практики. Проблему надо было срочно решить или отказаться от путёвки. Пришлось идти на аудиенцию к руководителю практики доктору геолого-минералогических наук Ю.А. Стерленко и честно ему обрисовать ситуацию. Поначалу он и слышать ни о чём не хотел – только практика. Тогда я предложил ему свою персону в качестве завхоза и шеф-повара (благо к этому времени у меня уже был успешный опыт работы шеф-поваром пищеблока в лагере студентов второго курса на сборе винограда в совхозе Ищёрский), и доктор сдался.
Он согласился отпустить меня с середины практики при условии, что пропущенные двадцать дней практики будут обязательно пройдены осенью в Дагестанской геологической партии, которой руководил его коллега доцент Ш.С. Абрамов. Во время практики мне пришлось основательно потрудиться. Кормить каждый день (да ещё и разнообразно) семьдесят человек в полевых условиях задача не из лёгких, к тому же мне, как и всем остальным студентам, приходилось ходить в учебные маршруты геологической съёмки. Двадцать дней в ущелье Гизель-Дон быстро пролетели и это были незабываемые дни разгульной и весёлой студенческой жизни. Кто бывал на полевых практиках, тот знает, какие мероприятия там проводят по вечерам и какие страсти там кипят между молодыми людьми разного пола…
Но всё когда-то кончается. И вот прямо с практики я еду в Приэльбрусье, в Баксанское ущелье и прибываю альпинистский лагерь Шхельда, на базе которого и функционировала школа инструкторов альпинизма при ВЦСПС. Вступительный экзамен по теории альпинизма и зачёт по физической подготовке мне дался довольно легко (сказалась физическая форма, которую получил во время практики в горах Осетии). По результатам этих тестов и с учётом моей спортивной квалификации (весьма низкой по сравнению с квалификациями других курсантов) меня зачислили в учебное отделение тренера Александра Сергеевича Угарова, заслуженного мастера спорта, снежного барса, заслуженного тренера, и прочее, и прочее.
В отделении было шесть курсантов: пять советских альпинистов и один иностранец из Непала, звали его Продхан Пробадманг Синх. Как этот непалец попал в советскую школу инструкторов – тайна, покрытая мраком; было только известно, что он знатного королевского рода и учился в МГУ. Как впоследствии оказалось, он был порядочным человеком и неплохим спортсменом, однако в силу своей буддистской психологии и откровенно слабенькой физической подготовки он регулярно создавал нашему тренеру, да и всему отделению, проблемы, особенно во время занятий на скальном и снежном рельефе. Так, во время методических занятий по организации бивуака на снежном рельефе, когда под недремлющим оком нашего сурового тренера мы дружно рыли пещеры в снегу (занятие весьма трудоёмкое и неприятное), началась гроза со снегопадом, температура воздуха резко понизилась, наш Продхан стал слегка синим от холода.
Видя его плачевное состояние, А.С. Угаров приказал нам срочно транспортировать непальца вниз до поляны «Зеленая гостиница». Все это надо было сделать подручными средствами. Пришлось во время ледяного дождя со снежной крупой сооружать носилки из ледорубов и верёвок, а затем, чертыхаясь и матерясь, под дождём тащить непальца по морене до зеленой травы в зону плюсовых температур. Это было не слишком весёлое мероприятие. Зато все курсанты нашего отделения заслужили благодарность нашего сурового тренера и даже получили по глотку коньяка из его фляжки.
Учёба в школе давалась мне без особого напряжения, за исключением необходимости каждодневно конспектировать лекции начальника школы Н.А. Маслова, а затем проводить на основе этих лекций методические уроки с курсантами отделения под контролем тренера. Нетрудно представить, как я, жалкий третьеразрядник, преподавал технику и безопасность альпинизма курсантам нашего отделения, перворазрядникам и кандидатам в мастера спорта. Надо отдать должное А.С. Угарову за его принципиальную позицию в этом вопросе. Во время занятий он немедленно реагировал на малейшие проявления заносчивости и недоброжелательного отношения к курсанту, проводившему методический урок. А затем в процессе разбора занятий «драил» по полной программе каждого, невзирая на возраст, пол и квалификацию. И я был, как, впрочем, и все остальные курсанты, благодарен ему за науку дидактики (преподавания). И вообще к нашему тренеру все курсанты школы относились с особым уважением; и это несмотря на то, что в тренерском составе школы значились и другие не менее знаменитые личности: Фелимонов, Овчиников, Маслов, Кац и другие.
Как мне показалось, основная задача тренерского коллектива школы состояла в том, чтобы за короткий срок (сорок дней) внедрить в сознание курсантов базовые принципы советского альпинизма: коллективизм, взаимовыручка, безопасность, стремление к спортивным достижениям на основе высоких индивидуальных морально-волевых качеств и регулярного совершенствования физических возможностей. Нам постоянно твердили, что инструктор – это, в первую очередь педагог и психолог, а во вторую спортсмен.
Первейшая задача инструктора при работе в альпинистских лагерях заключается в том, чтобы в короткий срок, максимум десять дней, из группы участников, зачастую ранее не знакомых друг с другом, создать работоспособный коллектив. Затем провести с ним тренинги; и для тех, кто успешно прошел учебный цикл занятий, обеспечить выполнение норм спортивного совершенствования, предусмотренных текущим этапом обучения. И всё это должно происходить при безусловном обеспечении безопасности участников альпинистского мероприятия. Задача неординарная и зачастую, как показала потом практика инструкторской деятельности, трудновыполнима.
А вскоре всем курсантам, обучавшимся в это время в школе, представилась прекрасная возможность показать на практике, как мы усвоили науку наших методистов и тренеров. Дело в том, что в 1967 году был 50-летний юбилей Великой Октябрьской революции и в ознаменование этого юбилея в стране проводились грандиозные массовые спортивные мероприятия, в том числе и альпинистские. Не осталось в стороне от этих мероприятий и руководство Кабардино-Балкарской АССР. А чтобы всех удивить и «переплюнуть», было решено организовать альпиниаду с целью восхождения на вершину Эльбруса двух тысяч человек! Воистину грандиозный замысел, такого в истории советского альпинизма ещё не бывало, и как в те времена было принято, если партия сказала: «надо», то всё остальное общество ответило: «есть».
На проведение этого мероприятия были выделены гигантские финансовые средства, и работа закипела. К участию в альпиниаде были привлечены все слои населения республики: рабочие, колхозники, студенты, военнослужащие и курсанты военных училищ. Большинство из этих людей никогда не участвовало в альпинистских мероприятиях и не представляло, что это такое – восхождение на Эльбрус. Но их усиленно агитировали, хорошо заплатили или предоставили отпуска от работы с сохранением зарплаты. И вот в первую декаду августа в Баксанском ущелье на территориях альпинистских лагерей Баксан, Шхельда, Джантуган, а также турбазах Азау и Тегенекли стали концентрироваться участники альпиниады. Народу появилась тьма, везде стояли армейские палатки, дымились полевые кухни и по всем дорогам снов