Мир изменился. Это уже не наши горы. И они не помогут нам.
Так пусть же наши горы в наших сердцах останутся красивой волшебной сказкой, которую мы сами для себя придумали – для кого счастливой, для кого печальной. В которой наши навсегда ушедшие в горы друзья и близкие и по сей день идут в связках к своим ослепительным вершинам, сияющим в бездонном фиолетовом небе. В которой не было лжи, корысти, подлости, зависти, подстав и социального дарвинизма. В которой мы были молоды и любили друг друга.
Виктор Роговской. О роли ослов и быков в успехе альпинистского мероприятия
В конце июня 1970 года, защитив дипломную работу и получив квалификацию горного инженера-геофизика, я успешно завершил обучение в Грозненском нефтяном институте.
В ближайшей перспективе был месяц отпуска, а далее, к первому августа, прибытие к месту работы по государственному распределению в город Гурьев в трест «Казахстангеофизика» министерства геологии СССР. Перспектива была, прямо сказать, не очень радостная. Поэтому, исходя из принципа советских инструкторов альпинизма (к этому времени после окончания в 1967 году школы инструкторов и последующих трех двадцатидневных стажировок в альпинистских лагерях в 1968-1969 годах я уже сдал экзамен на звание младшего инструктора): «работа не Алитет, в горы не уйдет, и если она мешает альпинизму, то её можно и отодвинуть», я решил отправиться в горы, где с хорошей компанией совершить ряд восхождений в зачет первого спортивного разряда. Забегая вперёд скажу, что программа была выполнена полностью. Помимо июльского двадцатидневного сбора в Дигории, о котором далее и пойдёт речь, в августе и сентябре я отработал инструктором две смены в альплагере Узункол. Уже в конце сентября умудрился совершить на Восточном Кавказе путешествие по ущелью реки Тюалой на перевал Тебулос в качестве проводника группы горных туристов Чечено-Ингушского государственного педагогического института (руководил группой В. Скрипаль).
В результате перевыполнения своей горной программы в тресте «Казахстангеофизика» я появился в середине октября и, в качестве наказания за несвоевременное прибытие к месту работы, был отправлен в самую отдалённую Биикжальскую экспедицию. Располагалась она в центре плато Северный Устюрт и выполняла работы по бурению сверхглубокой скважины. До ближайшего районного посёлка Кульсары надо было ехать сто километров по пустыне. Как говорится, отправили туда, где Макар телят не пас. Но это уже другая история, а пока вернёмся к теме сборов в Дигории, на ход которых ослы и быки оказали значительное влияние.
Итак, в июле 1970 года альпинисты Грозненского нефтяного института (ГНИ), имеющие спортивные разряды от третьего и выше, во главе с бессменным руководителем, мастером спорта Е.А. Николаевой прибыли в альпинистский лагерь Цей по льготным профсоюзным путёвкам. В те времена такая путёвка в альплагеря ВЦСПС стоила аж двадцать рублей, что было меньше суммы месячной стипендии студента (тридцать пять рублей). Всего в альплагере Цей собралось двенадцать альпинистов ГНИ, в том числе и спортивная группа в составе четырёх человек (А. Фролов, Х. Минтуев, Т. Ермизина, В. Роговской), которая по плану должна была совершать восхождения в зачёт первого спортивного разряда. Остальные участники предполагали совершать восхождения в зачёт второго разряда.
В течение двух дней все мы проходили обязательный медицинский осмотр, сдавали физнормативы и получали снаряжение, а наш руководитель Е. Николаева вела сложные дипломатические переговоры с руководством альплагеря на предмет получения разрешения на организацию выездного лагеря в Дигории. Мне неизвестно, какие аргументы и доводы она предъявила начальнику учебной части Б. Ряжскому, но утром третьего дня стало известно, что мы едем в Дигорию в компании с командой альпинистов Воронежа. Воронежской командой, состоящей из шести опытных спортсменов второго разряда, руководил Николай Кальченко – здоровенный парень, весельчак и балагур по прозвищу Коляй. В их составе была Лида Девяткина – также, как и я, младший инструктор, и как потом оказалось, классный спортсмен и замечательный человек. В последующие годы мне довелось неоднократно работать с ней в различных альпинистских мероприятиях.
Весь третий день прошел в ужасной суматохе. Необходимо было составить перечень продуктов питания, специального снаряжения для восхождений и спасательных работ, медикаментов, раций для связи, рассчитать необходимый объём топлива для примусов и так далее. Всё перечисленное ещё надо было умудриться получить на складах, а затем распределить по рюкзакам участников мероприятия. В общем, это был почти дурдом, но всё-таки мы справились и где-то к утру следующего дня закончили эти хлопоты.
На следующий день десять альпинистов ГНИ (двое наших товарищей были вынуждены остаться в альплагере из-за проблем со здоровьем), шесть воронежских спортсменов, наш тренер Е. Николаева, доктор, начспас Ю. Левчук (фамилия изменена) и весь сопутствующий скарб были доставлены автомашиной в Дигорию на поляну Таймази. Поездка по горным дорогам была просто невероятная. Николаева пила валерьянку и, наверное, молила всех богов, о том, чтобы мы благополучно добрались до места. Всё завершилось благополучно и все были просто счастливы – наконец мы в Дигории и вожделенные вершины гор прямо перед нами.
Но, как оказалось, радовались мы напрасно, так как на пути к вершинам появилось почти непреодолимая преграда в образе начальника спасательного отряда Ю. Левчука, наделённого полномочиями первого выпускающего. Без его разрешения мы в составе спортивных групп не могли выходить на маршруты выше третьей категории сложности (такое право имеют спортсмены, начиная с первого разряда). Большинство из участников этих сборов, как грозненских, так и воронежских, планировали в Дигории совершать восхождения по маршрутам четвёртой и при удачном раскладе ещё и пятой категории сложности. Это были наши пожелания, а действительность оказалась гораздо сложнее и прозаичней.
Чтобы прояснить эту действительность более подробно, остановлюсь на личности начспаса Ю. Левчука как человека и инструктора. Знавал я его ещё по августу 1966 года, когда в альплагере Цей выполнял под его «мудрым» руководством первую часть квалификационных восхождений на второй разряд. Уже тогда из-за его осторожности, упрямства и недоброго отношения к участникам отделение, которым он руководил, вместо пяти плановых восхождений совершило только три. Тогда в этом лагере в среде участников за ним ходила кличка «осёл». И вот спустя четыре года этот человек опять встал на пути спортивного совершенствования не только моего, но и всех остальных участников сборов. Что он с нами делал во время процедуры выпуска на маршрут – трудно описать словами нормативной лексики. Нам приходилось, как минимум, три-четыре раза править описание и кроки19 в маршрутном листе, каждый участник персонально проверялся на знание маршрута и на умение действовать в критических ситуациях.
На тренировочное восхождение 3А категории (вершина Таймази) мы тащили полное бивуачное снаряжение (палатку, спальные мешки, примус, бензин, аптечку, рацию и прочее), без которого можно было вполне обойтись. По факту протяженность маршрута с бивуака на бивуак во времени заняла у нас чуть больше восьми часов. Начспас был удивлён нашей физической и спортивной формой, однако ларчик просто открывался – всё бивуачное снаряжение, кроме палатки, рации и аптечки, мы оставили в начале маршрута во время первого привала.
После этого наша группа вместе с воронежцами, всего восемь участников, совершила полный траверс массива Таймази с запада на восток 4А категории сложности. На этот маршрут мы вышли с полным набором бивуачного и специального снаряжения; тем не менее, маршрут прошли в один день за шестнадцать часов без особых происшествий. Правда был момент, когда А. Фролов, шедший в связке со мной, сорвался с гребня и начал скользить по склону в крутой снежный кулуар. Срыв я заметил, успел организовать страховку, и неприятный инцидент окончился благополучно.
После этого восхождения мы подняли вопрос о выходе двух спортивных групп в район поляны Нахашбита для совершения квалификационных восхождений по маршрутам четвёртой и возможно пятой категории сложности. Наш тренер Е. Николаева поддержала эту идею, да и начспас Ю. Левчук в принципе не возражал. Однако, когда дело дошло до выпуска на восхождения по конкретным маршрутам четвёртой категории сложности, начались многочисленные препоны, формально обоснованные нормами «Правил спортивных мероприятий в альпинизме». Например, мы не могли выходить на маршруты 4Б без наличия у каждого участника спортивной группы двух восхождений 4А сложности, совершённых в текущем году и при этом восходителей должна страховать, как спасательный отряд, группа альпинистов не менее четырех человек, равной или более высокой квалификации. В связи с тем, что на поляну Нахашбита предполагалось выйти командой из 9 человек, то эта норма автоматически закрывала нам возможность выхода на маршруты двух групп одновременно. Имея ресурс времени 8 дней, мы могли рассчитывать максимум на три восхождения, при благоприятных погодных условиях.
Перспектива выйти на маршруты 5-й категории сложности испарилась как утренний туман. К тому же начспас приготовил нам очередной сюрприз. Он в категоричной форме потребовал доставить на поляну Нахашбита комплект тросового спасательного снаряжения, явно рассчитывая на то, что мы не сможем за одну ходку доставить к месту назначения весь груз продуктов, топлива и снаряжения. Но наши воронежские друзья уже имели опыт взаимоотношений с такими деятелями от альпинизма. Не знаю, сколько спирта Коляй выпил с начспасом, и сколько душевных песен ему спела под гитару Лида Девяткина, но все каверзные требования были урегулированы.
Транспортную проблему решили оригинальным способом. Все участники выхода сбросились по три рубля, двое из нас тайно сбегали в ближайшее селение Стурдигора и наняли там пять осликов с мальчиками-погонщиками. Утром в день выхода, когда участники похода построились с громадными рюкзаками и выслушали напутственные речи руководителей сбора, на поляне Таймази неожиданно появились пять парнишек с осликами. Надо было видеть эту картину. Сначала была немая сцена, потом у начспаса отпала челюсть, а Е. Николаева ходила между нами и приговаривала: «ну, удивили, ну молодцы…». Не теряя времени, мы быстренько навьючили на осликов большую часть груза и с лёгкими рюкзаками бодро пошагали по тропе в сторону поляны Нахашбита.