О Боги! Теперь стало совершенно ясно, почему ее отправляют в Хаб! Непонятно, почему отправляют кораблем вместо какого-нибудь колдовства, но зато ясно зачем.
Инос покачала головой и, справившись с собой, ответила:
— Я довольна своим визитом в Алакарну.
— Уверен, мы можем сделать его еще приятнее для вас.
Имопони обвел взглядом своих солдат, и те расхохотались. Он играл на публику и получал от этого удовольствие.
Прибыли двое рослых слуг с носилками и с ними Элкарас. Из-за плеча солдата Инос мельком увидела бледное, как рыбье брюхо, лицо Скараша. Значит, и Скараш знал! А вчера еще не знал! Вот почему он сегодня так нервничал — узнал, что в игру включился чародей.
Девушка резко обернулась. Наткнулась на насмешливый взгляд Олибино.
— Вам нужно поскорее уезжать в Хаб, сударыня.
Ничего себе: встретились первый раз.
Инос кашлянула несколько раз, и голос вернулся:
— Вряд ли моя тетя скоро управится.
— Какая жалость! — Чародей пожал плечами. — Ну что же, желаю вам безопасного путешествия, госпожа Хатарк.
И, превратившись снова в центуриона Имопони, приказал солдату, чтобы тот отпустил Инос, а сам повернулся к Элкарасу, приняв от него тяжелую сумку. Обнимая себя руками, Инос отступила; колени у нее подгибались.
И в этот момент, словно для того, чтобы устранить последние сомнения, чародей исцелил ее от головной боли. Она прошла полностью.
Азака подняли на носилки. Он получил урок — и не только урок, но и предупреждение. Теперь смешно даже думать о побеге.
Все, что теперь оставалось Инос, — это ждать, пока их погрузят на корабль.
5
Зазвенели цепи, и Гатмор открыл глаза или, по крайней мере постарался это сделать. Облизнув губы, он прохрипел:
— Рэп?
— Я здесь, — спокойно отозвался Рэп, позвенев цепью прямо у него над ухом. Их вдвоем посадили в необычайно тесную конуру. — У тебя сломан палец и выбит зуб. Нос, судя по виду, выпрямится и будет как новенький. Остальное — царапины. Есть несколько порезов — это когда на тебя люстра свалилась.
— А ты?
— Рука сломана, и треснула пара ребер. Нет нужды упоминать, что они моментально срослись. Гатмор попробовал шевельнуться, но замычал от боли. Через некоторое время он произнес:
— Н-да, получился небольшой скандальчик. Припомнив учиненный разгром, Рэп задумчиво протянул:
— Если этот — небольшой, не хотел бы я участвовать в большом. Кто бы мог подумать, что импы такие мастера драться.
— Численное превосходство и мотив, вот в чем дело.
— Дарад?
— Нету его.
Может быть, в конце заварушки Дарад вызвал Тинала или Андора и таким образом спасся.
Гатмор снова застонал. Он попробовал сесть, но ничего путного из этого не вышло.
— Не вижу ни черта.
— Вообще-то здесь темно. Даже без этих фонарей, которые тебе наставили, ты немного бы увидел. Мы в клетушке, как раз гному по росту. С трех сторон каменные стены, четвертая — деревянная.
— И пахнет, как у гномов! — Гатмор попытался улыбнуться. — Все равно лучше, чем на «Кровавой волне». Это уже входит у меня в традицию — просыпаться в таком виде. Но до чего хороша была драка! Ты не знаешь случайно, чем все закончилось?
— Нет! — Рэп оставил при себе несколько сердитых замечаний.
Камера находилась под землей, на втором этаже, одна из сотен таких же крошечных, переполненных людьми и цепями. Настоянный на столетиях воздух, сырой, неподвижный, смрадный.
Гатмор стиснул зубы и шумно сел. Прислонившись спиной к стене, он, постанывая, старался вытянуть ноги.
— Кажется, к нам идет посетитель, — сказал Рэп. Тюремщики все время крутились за дверью, а теперь спускались, сопровождая эльфа, а Рэп был единственным эльфом в этой тюрьме. В этот момент в глазке двери мелькнул свет и заскрипели дверные петли.
Рэп отодвинул ноги, чтобы дать войти гостю, который, мигая, привыкал к темноте. Невысокий посетитель чуть не доставал головой потолка. Он казался до того юным, что, может быть, даже и был таким на самом деле. Одежда его выглядела совсем обыденной, золотые локоны не мешало бы расчесать, но ногти были выхолены и изящно подстрижены.
— Рэприан? — осторожно проговорил он, вглядываясь в полумрак.
— Это я, — ответил, поднимаясь, Рэп.
Посетитель подскочил и стукнулся головой о потолок.
— А я Куиприан. — Он встал как вкопанный и приложил ладонь ко рту. — Кажется, меня сейчас стошнит.
— Убью, если ты это сделаешь, — сказал Гатмор. Эльф был в ужасе.
— Как? Здесь кто-то еще?
— Мой помощник. Капитан Гатмор.
— Джотунн? Тебя заперли вместе с джотунном? Как же ты это вынес?
— У меня не было особого выбора, — проговорил Рэп, чувствуя, что ему уже немного лучше. — Так тебя зовут Куиприан? Мы что, родственники?
— Сомневаюсь… я из Алиелей, ветвь кадетов предпоследней секты Оффиниолов. А ты?
— Я — нет. — Рэп приходил в себя даже быстрее, чем ожидал.
Тут беседа заглохла. Юноша протянул руку и коснулся стены. Его лицо перекосилось от ужаса, когда он осознал размеры камеры.
— Мастер Рэприан, — прошептал он, — ты сумасшедший? Ты будешь говорить в оправдание, что ты сумасшедший?
— Нет. А что я выиграю, если так поступлю?
— Тебе могут просто отрубить голову. И это называется — выиграть?
— Я ведь сделал все правильно, не так ли? Куиприан закрыл глаза и вздрогнул.
— Разве можно так говорить!
— Ну, потом действительно все пошло не очень хорошо, — согласился Рэп. — Но сначала я все сказал честь по чести: «Я плюю на Вальдонилса». Правильно? А потом стукнул его по морде. По-моему, не слишком сильно. И старикашка произнес то, что ему и полагалось: «Презренный смерд…» — и все прочее. У него это неплохо получилось, особенно если учесть, что для него все произошло неожиданно. А потом была моя очередь: «В тени Литриана преклоняю колени!» Вот и все, что, как я думал, должно было произойти. Эльф отер со лба пот.
— Откуда мне знать? Теперь уже никто не вытворяет таких вещей. Если бы ты выбрал кого-нибудь другого, а не лорда Фаэла, то, скорее всего, он и не разобрал бы, о чем ты там бормочешь. Я бы, например, не смог.
Рэп неодобрительно фыркнул. Когда молчание стало тягостным, он спросил:
— А ты-то кто? Как тебя занесло в эту заваруху?
— Я был ближайшим братом-свидетелем, то есть ближайшим к месту происшествия родственником мужского пола, когда ты бросил Вызов.
— А сколько тебе лет?
— Пятнадцать. Я ученик официанта. В это время я вытирал тарелки за соседним столиком. Он готов был заплакать.
— А что должен делать ближайший брат-свидетель?
— Неужели ты не знаешь? Ты произнес Высочайший Вызов и не знаешь, как он работает?
Рэп мысленно выругался в адрес Ишиста и его юмора.
— Нет. Расскажи мне. Губы Куиприана задрожали.
— Ты что, на самом деле меня спрашиваешь? Я только знаю, о чем болтали наверху. Я должен сопровождать тебя. Я должен идти с тобой в Вальдориан, если тебе придется туда идти.
Внутри у Рэпа все сжалось.
— Ты хочешь сказать, что сомневаешься в этом?
— Сомневаюсь? — взвизгнул эльф. — У самого ликтора перелом руки! В зале — полный разгром, полнейший разгром! Еще никто не умер, но ранены восемь легионеров и две или три сотни горожан. У бедного мастера Арткуиса удар. Это ужасно, просто ужасно. И все это станет известно там, наверху. Это будет стоить миллионы!
Гатмор радостно вздохнул.
Рэп внимательно проглядел здание насквозь и обнаружил, что на третьем этаже идет собрание. Слов он не слышал, но видел, как десяток или около того человек размахивают руками.
— Признаюсь, драка не входила в мои планы, — грустно сказал Рэп. — Мне было велено — то есть я собирался — найти важного эльфа в окружении других эльфов-свидетелей. Я не подумал, что свидетели-импы могут не понять, что происходит. Мне надо было, конечно, выбрать такое время, когда там были только эльфы. Я действительно очень сожалею, потому что ни один эльф, разумеется, не стал бы портить такую торжественную церемонию, пытаясь ударить меня бутылкой по голове.
Попытка была весьма неуклюжей, и Рэп легко увернулся, но…
— Видите ли, мои друзья подумали, что я в опасности. Гатмор и Дарад, как две лавины, бросились ему на помощь.
Куиприан шмыгнул носом.
— Там был сам ликтор. Ему тоже попало. И жене его досталось, и половина его гостей до сих пор в больнице.
Тут Рэп начал понимать размеры и важность произошедшего.
— Он не признает древних эльфийских обычаев?
— Они не считаются законом в пределах Империи.
— Вот как? Ясно.
— Он сказал, что он, чтобы не терять времени, сократит обычную процедуру и просто представит приговор, потому что в твоей виновности нет никаких сомнений.
— А после? Мальчик простонал:
— Тебя казнят в полдень на площади Эмшандар. Приглашения рассылаются.
Рэпу вспомнилась Калкорова плетка-девятихвостка, и к горлу подступил комок.
— А мой товарищ?
— Сначала его, затем тебя.
— Тогда о чем нам с тобой разговаривать?
— Лорд Фаэлнилс сказал, что задета честь его клана. Он просто в восторге. Он сказал, что никто в течение последних трех сотен лет не провозглашал во всеуслышание Высочайший Вызов. Ему хочется пройти весь ритуал от качала до конца.
«У эльфов все непросто», — вспомнил Рэп.
— Это что-нибудь меняет? — с надеждой спросил он. Несколько секунд ушло на то, что юнец заламывал руки и корчил горестные рожи. Потом он прошептал:
— Если они смогут собрать необходимую сумму. В эту минуту он выглядел еще несчастнее. Что это за возраст у эльфов — пятнадцать лет?
— По-моему, — сказал Рэп, — тебе предоставляется счастливая возможность отправиться в Илрейн. Лучше, чем чистить грязные тарелки, правда?
Куиприан вздрогнул.
— На корабле?
— Разве плохо? Ну же, веселее! Ведь меня могут казнить, и тогда ты сможешь в свое удовольствие заниматься тарелками.
— Не издевайся! — воскликнул эльф, сверкнув искорками глаз. — Я не о том спрашивал.