Молодой человек с фонарями застыл на месте. Челюсть у него отвисла, и он уставился на Рэпа так, словно он вылез у него на глазах из могилы. Его и без того светлокожее лицо стало бледным, как снег. Его товарищ, такой же светленький, тоже онемел и застыл.
Насладившись этим зрелищем, Рэп поднес палец к губам и сказал:
— Ш-ш!.. Я — замаскировавшийся джотунн. Никому не рассказывайте!
Тут же краска прилила к их щекам. Первый быстро вручил Рэпу фонарь, а у второго хватило духу, чтобы спросить:
— Вы будете ужинать сегодня, господа?
Вежливый джотунн? Куда катится мир?!
Но у Рэпа еще не прошли синяки, полученные в тюрьме.
— Разумеется, я буду ужинать, и мой друг тоже. Что в меню?
Обменявшись изумленными взглядами, стюарды выдали такой перечень блюд, что у Рэпа слюнки потекли. На «Танцоре гроз» такое и не снилось.
— Выглядит неплохо, — сказал он. — Если я закажу двойную порцию жирной жареной свинины с кровью, повар не сочтет за труд?
Ухмыляясь, Рэп закрыл дверь за ошалевшими стюардами и повесил на крюк в потолке фонарь, который стал бешено качаться.
Сагорн следил за дурачеством Рэпа с кислой улыбкой.
— Собрался ужинать в ресторане первого класса? Да знаешь ли ты, как полагается знатным особам вести себя за столом?
— Я думаю, это не должно превышать возможностей адепта.
Рэп был не слепой, он был в состоянии подражать поведению других.
Устав стоять, юноша шагнул через каюту к Андорову морскому сундуку и уселся. Хитрый старый лис наверняка что-то скрывал. Пришла пора устроить ему допрос с пристрастием.
— Расскажи мне о Литриане.
Рэп сразу понял, что его догадка была неверной, поскольку старик ответил охотно:
— Пожалуйста! Он уселся на синем троне в первый год царствования Эмтара, шестьдесят восемь лет назад. О его прошлом почти ничего не известно, но говорят, будто он родился в Вальдоджифе, а не в самом Вальдориане. Клан Джифа — это ветвь клана Рианы, старший клан рода Эол Он общий герой всех эльфов, а Рианов в особенности. Он — верховный военный вождь. Это почетнейшее звание, которое очень мало кому удавалось получить. Оно эквивалентно верховному властителю всего рода. Впрочем, думаю, чародею от этой чести немного проку. Возраст его неизвестен, и определить его совершенно невозможно, поскольку он одновременно и чародей и эльф. По-видимому, сама Умтрум избрала его своим наследником и отдала ему свои слова на смертном одре. Думаю, ему тогда могло быть лет восемнадцать — двадцать…
— Почему это ты так думаешь? Сагорн фыркнул.
— Большинство чародеев к старости становятся маленько странными, а Умтрум было не меньше двухсот. К тому же она была русалкой.
— О!
— Она до конца своих дней сохраняла повышенный интерес к молодым красивым…
— Ясно.
— …представителям любых рас, отличающимся…
— Я понял! — повторил Рэп настойчиво, испытывая неловкость, не имевшую ничего общего с морской болезнью. — Как ты все это ухитряешься помнить?
Старик усмехнулся:
— Тренировка и практика, естественно. У меня абсолютная зрительная память — я могу вспомнить любую картину, когда-либо увиденную, и любую страницу, когда-либо прочитанную. Я думаю, что такое умение не должно превышать возможностей адепта.
— Действительно? — Рэп не задумывался об этом, и снова он ощутил укол тревоги.
Даже не укол — удар! Очевидно, то, что сейчас сказал Сагорн, было очень важным, и Рэп упускал из виду что-то весьма существенное. Адепт может управлять любыми человеческими навыками — значит, и памятью тоже? Ему надо бы пойти в свою каюту и хорошенько поразмыслить. А эта странная тревога… может быть, она была первым признаком развивающейся способности к предвидению? Или это только игра воображения?
Его мать была провидицей.
Но он до сих пор так и не выяснил, какие дурные известия скрывал Сагорн.
— Как ты полагаешь, чародей поможет мне?
— Понятия не имею.
Судя по тому, как это было сказано, данная проблема старика нисколько не волновала.
— Сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до Вальдориана?
Сагорн бросил озабоченный взгляд на иллюминатор. Вода просачивалась сквозь раму.
— Даже для того, чтобы предсказать, где мы будем завтра, нужны способности куда большие, чем у адепта. Тебе должно быть известно расписание «Аллены». Мальфин…
— Я знаю, что мы должны прибыть в Вислон не раньше чем через четыре недели. Я уже почти раскаиваюсь в том, что послушался безумных советов Ишиста. По-моему, я бы пешком быстрее дошел до Хаба.
Сагорн обнажил зубы в презрительной усмешке.
— Неужели? Значит, и ты можешь иногда ошибаться? Понял теперь, почему надо было посоветоваться со мной, прежде чем бросаться в эти авантюры?
Раньше подобные насмешки рассердили бы Рэпа. Но сейчас ему только стало немного грустно при мысли о жалком злорадстве, которое их порождает.
— Я понимал, что раб не может просто так подойти к дверям дворца чародея и потребовать аудиенции.
— У меня есть друзья в Хабе. Они могли бы организовать встречу.
— Быстро?
— Возможно, не очень быстро, — признал ученый.
— Значит, тот путь, который я избрал, в конце концов может оказаться кратчайшим? Сагорн нехотя кивнул:
— Да. Как только ты доберешься до Илрейна, тебя тотчас же отправят в Вальдориан и будут подгонять изо всех сил. Я в этом не сомневаюсь. Конечно, дванишийские таможенники — лучшие в мире специалисты по волоките. Но эльфы там тоже весьма влиятельны. И они не любят, когда чужеземцы разгуливают по Илрейну. К тому же человек, произнесший Высочайший Вызов, — лицо государственного значения! Тебя повезут в почтовой карете.
— Ну и сколько это займет времени?
— Там примерно шестьдесят лиг. Это один тяжелый день езды на хороших лошадях.
Шестьдесят лиг за день? Пока Рэп переваривал эти невероятные сведения, Сагорн с трудом поднялся на негнущиеся ноги. Покачиваясь, он подошел к иллюминатору и задраил его наглухо.
— Не так просто дать точный ответ. Сейчас мы легли в дрейф. И мы не успели даже выйти из Нумской бухты. И вообще наше положение опасно.
Он снова сел — возможно, с более громким стуком, чем ему хотелось бы. Судя по всему, в нем было достаточно джотуннского, чтобы осознать опасности подветренного берега.
Стюард проскользнул по коридору, звоня в обеденный колокольчик.
— Пожалуй, я не рискну предпринять путешествие в столовую, — пробормотал Сагорн. — А Андор наверняка не голоден. Вот Джалон, пожалуй, с удовольствием покушает. А команда все равно никого из нас в лицо не знает…
— Я по-прежнему мечтаю о куске жареной свинины, — сказал Рэп. Пора уходить, а значит, пора предпринять решительное наступление. — Мне не совсем понятны ваши мотивы, доктор. И ваших друзей. Я заключил договор с Андором, Джалоном и Дарадом. Все они согласились помогать мне в обмен на мое обещание помочь им после. С вами и с Тиналом я пока об этом не говорил. Но я был крайне удивлен, когда увидел, как Андор садится на этот корабль. По-моему, излишней честностью Андор никогда не страдал.
Сагорн покраснел.
— Он лелеет тщетные надежды выманить из тебя слово силы при помощи своих чар. Рэп покачал головой. Старик скривил лицо в неприязненной гримасе.
— А может, мы и не станем тебя сопровождать до самого Вислона. Расписанием предусмотрены заходы в Мальфин, и в Даль-Петр, и…
— Нет, не то. Андор далеко не храбрец. Он ни за что не отправился бы в морское путешествие без очень серьезных причин. И он согласился бы пройти пешком тысячу лиг, лишь бы не встретиться с чародеем. Могу ли я заключить, что Ишист внушил вам непреодолимое желание сопровождать меня к Литриану?
Сагорн побледнел.
— Разумеется, нет!
— А раз так, возникает естественный вопрос: что еще сказал тебе твой друг в Нуме?
Сагорн оскалился, обнажив желтые зубы.
— Ты становишься чересчур умным, молодой человек! Как бы тебе это не повредило! Ну так слушай. Иносолан мертва!
Нет!
Рэп полностью контролировал свое лицо и был уверен, что ничем не выдал своих чувств. Это подтверждалось разочарованным выражением на лице Сагорна.
— От кого исходит эта информация? — спросил Рэп ледяным голосом. Нет! Нет! Нет!
— От Эмшандара. Он известил об этом сенат, когда выступал с сообщением по поводу Краснегара.
— А кто сказал императору?
— Не знаю.
Сагорн не лгал. У его загадочного друга тоже, по-видимому, не было причин лгать. Несколько месяцев назад, в ту ночь, когда Рэп видел Инос где-то в пустынях Зарка, по крайней мере трое Хранителей знали, где она находится, и по крайней мере двое из них собирались ее схватить. Если в Хабе полагают, что она мертва, значит, дело плохо… Рэп подавил в себе нарастающее чувство отчаяния, и ему показалось, что в этом помогло то странное тревожное ощущение, которое он испытывал в течение разговора. Где-то в этой истории притаилась ложь.
— Я не верю.
Сагорнова книга поползла по койке. Он потянулся за ней, но слишком поздно, и она отъехала в дальний конец койки. Потеряв интерес к ней, он откинулся на подушку и презрительно посмотрел на Рэпа.
— Когда ты станешь старше и мудрее, ты узнаешь, что чаще всего первой реакцией человека на неприятные известия является их неприятие. Разум поначалу отказывается верить, и верх берут эмоции. Но эту новость трудно назвать неожиданной. Пройдет день-два, и ты свыкнешься с этим.
— А потом?
— А потом ты поймешь, что твой поход завершен. Он стал бессмысленным. В соответствии с договором, который ты с нами заключил, теперь твой моральный долг — помочь нам. Я призываю тебя поделиться с нами твоим вторым словом.
Рэп промолчал, погруженный в раздумья. Сагорн нахмурился.
— Да, верно, такое условие прямо не оговаривалось. Моим товарищам не удалось добиться разумных условий в переговорах с тобой. Но с этической точки зрения ты, несомненно, обязан это сделать.
Он был далеко не так уверен в своей правоте, как старался показать. Но решение Андора явиться на корабль теперь получило свое объяснение.