[344], и поставь ее на стену против ратных. Архиепископ же, слыша необычный глас, всю нощь без сна пребывал, молясь святой Божией Матери.
Наступило утро, и созвал собор, и поведал пред всеми как слышал, и все вкупе прославили Бога. И послал архиепископ архидиакона своего с клириками святой Софии, и повелел принести на собор святую ту икону Богоматери.
Архидиакон же, войдя в церковь, и поклонясь пред иконою святой Богородицы, и хотел взять ее, но не сдвинулась икона с места своего; архидиакон же пошел и поведал архиепископу случившееся.
Архиепископ же со всем священным собором немедленно отправился, и, придя в церковь святого Спаса, тут же встал пред иконой святой Богородицы, и, преклонив колени, начал молиться, так говоря: «О премилостивая Госпоже дево Владычице пречистая Богородице! Ты еси заступница и упование наше, и надежа непостыдная граду нашему, стена, и покров и прибежище христианом; на тя бо надеющеся, Госпоже, и мы грешнии молимся Сыну твоему и Богу нашему; не предаи же нас в поругание ратующим нас, услыши плач людии своих, и приими молитву раб своих, и избави нас, Госпоже, и град нашь от сопостат[345] наших и от всякаго зла». Так помолившись, начал петь молебны[346] и канон пресвятой Богородице[347], и после шестой песни, когда произносил кондак[348] заступнице христиан, в это время двинулась икона сама; народ же, видевши это, со слезами взывал: «Господи помилуй!» Архиепископ же Иван принял икону своими руками, и передал ее двум диаконам, и понесли ее перед ним, а сам он вслед ее пошел со всем священным собором, совершающим молебный канон; народ же теснился следом за ними.
И вознесли икону на острог, там, где ныне монастырь и церковь святой Богородицы на Десятине[349]; новгородские же люди за острогом не могли стоять, но только плакали, каждый предвидя погибель свою, потому что суздальцы и улицы разделили на каждый город[350].
В шестом же часу дня все полки русские[351] начали приступ, и пустили стрелы на город, как дождь; тогда же, Божиим промыслом, обратилась икона лицом к городу, и видел архиепископ от святой той иконы слезы текущие, и приял их в фелонь[352] свою. О великое и преславное чудо! Как могут быть от сухого дерева слезы; ибо то не слезы были, но милостивное знамение; сим ибо образом молится пресвятая Богородица Сыну своему и Богу нашему за град и людей, уповающих на милость её. Это являла пресвятая Богородица предстательство и заступление людям безнадежным, так Господь Бог молитвами пречистой Матери Своей умилосердился на люди своих согрешивших, и в тот час нашла на воюющих тьма, и пал на них как бы пепел, и напал на них трепет и ужас, некоторые ослепли.
Новгородцы же, выйдя из города, одних убили, других же живьем схватили, прочие же едва убежали, из них в пути многие умерли от голода, другие же в святой великий сорокадневный пост конину ели[353], и в нужде восвояси пришли.
Но к тому же не только не дал им Бог города одолеть, но и сами Божиим наказанием поражены были[354]: из живущих вокруг города людей бесчисленное множество пленено было; одни посечены были, иные же пожжены от мала до велика мужского пола и женского, и имение их расхищено было. Ибо не правы были новгородцы, забывшие великую милость прежних великих князей[355], позволивших им князя к себе выбирать от сынов и внучат великих князей, его же прося, чтоб управляли ими.
Новгородцы же в самочиние уклонились, начали преступать уложенный с князьями завет, и князей своих оскорблять и изгонять от себя, и срамить и грабить, сего же ради и навел на них тогда Бог наказание это, и смирил их рукою Великого князя Андрея.
И так с тех пор установили праздновать праздник Чуда пречистой Богородицы месяца ноября в 27 день, на память святого мученика Иакова Персидского[356]; так избавила пречистая Богородица град сей свой.
Прежде сего за три лета в Новгороде явилось знамение в трех церквах новгородских, заплакала и слезы испустила на трех святых иконах пречистая Богородица, провидяще беды и напасти над Новым градом и над властями его, моляще Сына Своего со слезами, да не искоренит их до конца, как Содом и Гоморру[357], но так же как ниневитян помилует их[358]. Так и случилась милость Божия на них, как речет святой Давид: наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя[359]. Ибо сии новгородцы много зла сотворили, и крестное целование преступили и меж собою, и ко князям их, и многими убийствами много крови проливали, но смирившись и покаявшись спасены были, как и речет святой пророк Исаия: когда обратишься и воздохнешь, тогда спасешься[360]; и иное глаголет: смирился и спас меня Господь[361]. Ибо смирение от бездны на небеса возносит, так же как мытаря оного[362], так же и чаяние и гордость от высоты добродетели в ад низводит; велико ибо есть дело смирения: вся созидает, и грехи разоряет, и вся успевает.
В то же лето чудо сотворил Господь Бог и Пречистая Богородица в доме своем великом, церкви Десятинной в Киеве[363], ее же создал блаженный князь великий Владимир, крестивший всю Русскую землю, и дал десятину святой той великой церкви по всей Русской земле. Сотвори же Пречистая Богородица чудо таковое, какое воистину больше нашего достояния и надежды; ибо если простым не попущает Господь Бог во обиде быть, много паче священным и божественным вещам, и это воистину страшно и ужаса исполнено для имеющих ум.
Во дни благочестивого и христолюбивого Великого князя Киевского Глеба Юрьева сына Долгорукого, внука Владимира Мономаха, пришло множество половцев[364] и разделились пополам, пошли одни к Переславлю[365] и стали у Песочны, другие же половцы пришли по другой стороне Днепра к Киеву и стали у Корсуня[366].
И прислали оба в Киев к Великому князю Глебу Юрьевичу, говоря: «Бог посадил тебя на отчине твоей на Великом княжении в Киеве, да поклянись нам по своей вере, а мы тебе по своей вере в мире и в любви быть». Князь же великий Глеб Юрьевич сказал послам половецким: «Сам уже иду ко князям вашим на мир и на любовь».
И так сев на коня, и пошел с братом своим со князем Михалком Юрьевичем[367] сначала к Переяславлю, защищать его: ибо был князь Владимир Глебович Переяславский[368] очень молод, только двенадцати лет, и послал к половцем, которые стояли у Корсуня, глаголя так: «Иду прежде к половцем, которые стоят у Переславля, на мир и на любовь, да пождите пока с ними сотворю мир и любовь, так же буду у вас». И так в мире и любви был с половцами, которые стояли у Переславля, и много дав им даров, отпустил; они же пошли восвояси.
Князь же великий Глеб Юрьевич с братом своим со князем Михалком и с дружиною своею пошел к другим половцем, которые стояли у Корсуня; они, безбожные, узнав, что князь великий Глеб Юрьевич с братом своим со князем Михалком Юрьевичем идет к Переславлю, и начали воевать безбожные, и так воюющее, окаянные, волости[369] и села, дошли и до пречистой Богородицы градов, Семыня и Полоня[370]. И когда пришли на посад града Семыня Божией Матери ко святой церкви Преображения Господня, увидели от образа пречистой Богородицы, который на иконе, пламя огненное исходящее и попаляющее их; так же и у града Полоня Божией Матери, от святого образа Её, который на иконе, увидели пламя огненное исходящее и пожигающее их, и некоторые из них в тот же час умерли, другие же вскоре убежали.
Великий же князь Глеб Юрьевич был на Перепетовом поле[371], и услышал, что воюют половцы, и хоте сам идти на них, но удержали его берендеи[372], говоря: «Тебе, княже, подобает идти в великом воинстве, а сейчас мало воинства, половцев же много, поэтому пошли на них брата своего князя Михалка Юрьевича, или в загонах[373], или еще где с небольшими силами показаться им, тогда услышат и устрашившись, убегут восвояси; а биться с ними, невозможно, потому что их много, нас же мало». И так князь Михалко Юрьевич пошел опоясавшись[374] к половцем, имея с собою берендеев тысячу и двести человек, переяславцев же около ста человек, и напав на половецкую стражу, триста человек, спящих яко мертвых, и одних убив, других же пленивши, спрашивал: «Сколько вас всех?» Они же сказали: «Семнадцать тысяч; других же Бог ваш пожег, и умерли»; и рассказали все случившееся по порядку. Услышал князь Михалко Юрьевичь великие чудеса Божьей Матери, и устрашился, и возрадовался очень с дружиною своей. Был же тогда воевода знаменитый у князя Михалка Владислав, Янев брат, и благодаривше Бога и пречистую Его Матерь Богородицу, и спешно пошел на половцев, и встретив их, избиша, так, что никто из них не мог руки поднять, ибо такое чудо показала Божия Мать пречистая Богородица. И допросил еще некоторых, оставшихся в живых, так говоря: «Есть ли еще кто из ваших половцев позади вас?» Они же рассказали про великую силу половецкую, идущую за ними, более десяти тысяч.