В начале ноября 1999 года ряд общественных организаций обратились к Президенту России Борису Ельцину и председателю правительства Владимиру Путину с просьбами пересмотреть несправедливое, по их мнению, уголовное дело против Гантамирова. Указанные организации считали, что он по-прежнему пользуется уважением у самых широких слоев чеченского населения и может стать лидером движения возрождения Чечни в составе Российской Федерации. Естественно, российское политическое руководство, начав операцию по освобождению Чечни от масхадовского режима и борьбу с терроризмом на Северном Кавказе, активно искало среди чеченцев того человека, который мог бы сплотить народ вокруг себя, тем самым лишив Масхадова опоры на местное население. Наученные горькими уроками первой чеченской кампании руководители государства победу в нынешней контртеррористической операции тесно увязывали не только с военными действиями, но и с борьбой за умы и сердца чеченцев. Гантамиров, последовательно занимавший антидудаевскую и антимасхадовскую позицию, видевший Чечню как неотъемлемую часть Российской Федерации, как нельзя кстати подходил на роль лидера чеченского ополчения. Его хорошо знали в республике, он обладал необходимым авторитетом.
5 ноября 1999 года Гантамиров был выпущен на свободу и с большой энергией принялся за создание групп ополченцев, выступивших на стороне российских войск. В декабре он был назначен заместителем полномочного представителя Правительства РФ в Чеченской Республике.
Ополченцы, многие из которых ранее служили в чеченской милиции, после вывода российских войск из Чечни и прихода к власти Масхадова вынуждены были срочно выехать из республики. В масхадовско-басаевской Чечне им грозила реальная опасность физического уничтожения, ведь пришедшие к власти экстремисты организовали настоящую охоту на всех местных жителей, кто сотрудничал в 1995–1996 годах с российскими властями, а уж тем более служил в республиканских органах внутренних дел, прокуратуре, ФСБ.
До начала грозненской операции гантамировцы успели принять участие в освобождении Гехи-Чу, Урус-Мартана и ряда небольших населенных пунктов на западе Чечни. Однако их первым серьезным делом должен был стать штурм чеченской столицы.
Вот какое впечатление об ополченцах осталось у генерал-лейтенанта Владимира Попова, назначенного от Объединенной группировки войск (сил) курировать новую чеченскую милицию[13]:
“В декабре 1999 года командование группировки поставило задачу: вылететь с группой офицеров в район Ачхой-Мартана и приступить к формированию отрядов ополчения Бислана Гантамирова. Вторая задача — обучить ополченцев основам ведения общевойскового боя. Основной отряд в то время насчитывал 100 человек. Не скрою, для меня это оказалось полной неожиданностью.
В большинстве своем многие из них в 1995–1996 годах служили в милиции Грозного. С выводом наших войск из Чечни ушли и они. Когда же стало известно об освобождении Гантамирова и его планах, изгнанники устремились в Чечню — из Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края, Волгоградской области и даже из Москвы.
Бислан ждал моего прибытия, но… не выдержал и помчался “на часок” громить ваххабитов в родном селе Гехи. Их оказалось много, бой длился пять часов. Полностью была разрушена и сожжена родовая усадьба Гантамировых. Кстати, перед боем ваххабиты связались с Хаттабом и спросили, что им делать с Гантамировым. Тот ответил: уничтожить. В бою один ополченец погиб, а над вторым, раненым, бандиты зверски надругались. А с Бисланом мы встретились лишь под утро, обнялись и расцеловались.
Он призывал освобождать села Урус-Мартановского района, говорил, что люди нас поддержат. Еще попросил наладить управляемость подразделениями. Как выяснилось, группы до пяти человек были мобильны и действовали слаженно, “вольница” же начиналась в группах по 10 и более человек. Так что начали мы с организационных задач — подбирали, назначали командиров отделений, взводов, рот. По сокращенной программе шло слаживание подразделений и обучение личного состава основам ведения общевойскового боя. Командиры научились оценивать обстановку, уяснять полученные задачи, принимать решения, отдавать боевые приказы. По сокращенной программе и тоже в бою шло обучение основам маскировки, ведения визуальной разведки, инженерного дела.
При освобождении Урус-Мартана гантамировцы шли впереди, были, что называется, глазами и ушами наших войск. Они знали город, хорошо в нем ориентировались, оперативно давали целеуказания для артиллерии. Кстати, наши совместные действия оказались сильным психологическим ударом для ваххабитов.
Конечно, у наших войск сначала было к ним чувство недоверия. Видел я и то, как душевно страдали от нашей недоверчивости сами милиционеры. Но так продолжалось недолго — до первого совместного боя. В этом смысле многого стоит слова Бислана: “И армия, и мы чувствуем себя боевыми товарищами, друзьями н братьями по оружию”.
Но вернемся к замыслу предстоящей операции. В Грозном войска и другие силовые подразделения должны были провести поисково-разведывательные мероприятия в районах и по рубежам, указанным командованием группировки особого района. Предполагалось предварительное нанесение по этим районам артиллерийского и авиационного поражения.
Сразу следует оговориться, что разработанная тактика, ясная и гладкая на бумаге, в реальной жизни существенно менялась. Причины были простыми — сопротивление боевиков, хорошо подготовленных и вооруженных не только стрелковым оружием, но и гранатометами и огнеметами, зенитными установками ЗУ-23 и минометами, оказывалось столь сильным, что войскам приходилось искать нестандартные способы для продвижения вглубь кварталов Грозного и уничтожения боевиков. Правильно и хорошо спланированное применение артиллерии и авиации, после ударов которой, казалось, не должно было остаться ни одного опорного пункта или укрепления, в реальности оказывалось недостаточным. Боевики пережидали эти удары в бетонированных подвалах и укрытиях и по-прежнему оказывали яростное сопротивление атакующим. Но это штрихи. В целом же участвующие в спецоперации подразделения в тактическом плане были лучше подготовлены, чем те, которые участвовали в печальном новогоднем штурме чеченской столицы 1994–1995 годов. На этот раз в город не входили многочисленные колонны техники, танки использовались в основном лишь для поддержки наступающих в пешем порядке подразделений огнем прямой наводкой. Из БМП, БТР и приданных танков создавались бронегруппы, действующие на особо опасных направлениях для огневой поддержки штурмовых отрядов, подавления огневых точек противника. Многие командиры имели реальный боевой опыт, помогавший им корректировать утвержденную тактику продвижения по мере возникающих форс-мажорных обстоятельств.
Чтобы стало ясно, в чем же собственно состоит особенность такой боевой единицы, как оперативная бригада внутренних войск, необходим небольшой экскурс в историю создания оперативных частей внутренних войск МВД России.
Приказ о создании воинских частей оперативного назначения появился в середине 1988 года. Так что свою летопись оперативные бригады ведут еще с советских времен. Абсолютно новые для внутренних войск воинские коллективы были созданы, что называется, вдогонку той ситуации, которая складывалась тогда в стране. А ситуация была взрывоопасной. Зрел и набирал силу национализм в союзных республиках, запахло сепаратизмом. Вновь образованные части и были призваны пресекать противоправные выступления внутри страны, а порой и вставать живым щитом между противоборствующими сторонами. Бригады-близнецы — 21-я (Центрального управления внутренних войск МВД СССР, ныне Центрального регионального командования внутренних войск МВД России) и 22-я (Управления внутренних войск МВД СССР по Северному Кавказу и Закавказью, ныне Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД России), созданные в одно и то же время — в 1988 году, и историю имеют почти одинаковую. Сразу же после создания — боевой поход по горячим точкам, которые к тому времени уже не гасли до самого развала Союза. Баку, Тбилиси, Фергана, Нагорный Карабах, Северная Осетия. Инициатором создания этих воинских частей был тогдашний командующий внутренними войсками генерал-полковник Юрий Шаталин, оставшийся в памяти знавших его людей как “генерал горячих точек”. В короткие сроки бригады оперативного назначения превратились в боеспособные, мобильные, четко организованные формирования. Их использование в служебно-боевой деятельности внутренних войск в то время и сегодня было и остается приоритетным. Они в первую очередь пополняются боевой техникой, современным оружием. Боевой подготовке личного состава, подразделений здесь всегда уделялось особое внимание. Потому что не было и года в их истории, когда бы они не находились в горячих командировках. Вместе с тем стоит сказать, что из-за колоссальных нагрузок, которые приходится выдерживать этим частям при ведении боевых действий, техническое и боевое перевооружение бригад не всегда отвечало реальным потребностям.
Уже потом у этих бригад была “первая Чечня”, где части пробыли почти всю кампанию. Огромный боевой опыт, большое количество награжденных, в том числе и медалью “Золотая Звезда” Героя России. И 21-ю, и 22-ю бригады во внутренних войсках по праву считают самыми заслуженными первопроходцами в новом для войск направлении. Этим бригадам, а еще таким же, как они, только чуть более молодым, — 33-й, 101-й и 8-й предстояло в новой кампании освобождать Грозный от бандитов.
Созданные для ликвидации “пожаров” в горячих точках, для решения внезапных оперативных задач, эти воинские части сравнимы со “скорой помощью”. Если говорить в общем, то оперативная бригада по своей структуре чем-то напоминает мотострелковый полк. Она больше "армейская" воинская часть, чем воинская часть внутренних войск в традиционном для советского периода понимании (конвой, сопровождение грузов, охрана крупных заводов оборонной промышленности, АЭС и т. д.). Но вместе с тем оперативная бригада имеет ряд характерных отличий, которые вытекают из главного ее предназначения — действия только на своей территории, борьба с незаконными вооруженными формированиями, бандитами, сепаратистами, проведение режимных и специальных мероприятий в населенных пунктах, участие в территориальной обороне страны, помощь погранвойскам. В бригаде нет тяжелого вооружения (для примера — в мотострелковом полку есть артиллерийский дивизион, в состав которого входят 122-мм самоходные артиллерийские установки или прицепная артиллерия — 122-мм гаубицы Д- 30). Главная движущая единица БМП и БТР. Есть артиллерийско-зенитный дивизион, но в его распоряжении лишь минометы, станковые гранатометы СПГ-9, зенитные установки ЗУ-23. Весь личный состав вооружен легким стрелковым оружием. И по большому счету воинская часть оперативного назначения — это в первую очередь инструмент правопорядка и законности. При этом, бесспорно, довольно весомый инструмент.