На Новый год штабу группировки вообще пришлось работать в авральном режиме. Борт за бортом на аэродром в Моздоке садились самолеты, везли подарки со всей страны. Несмотря на сложную оперативную обстановку в Чечне и в Грозном, где к тому времени уже разворачивались тяжелые бои, командующим группировкой внутренних войск было решено провести комплекс новогодних мероприятий и поздравить личный состав. Однако сложность заключалась в том, что прибывающие в Моздок подарки необходимо было не только довезти до каждого военнослужащего группировки в Чечне (а большинство из них к тому времени находились на передовой, в боевых порядках), но и сделать это в максимально сжатые сроки. Огромную помощь в этом оказали вертолетчики. Даже в сложных метеоусловиях они осуществляли полеты в район проведения спецоперации в Грозном.
И тем не менее, даже несмотря на все проведенные приготовления, подарки в воюющие подразделения удалось доставить не с первой попытки.
Из дневника Валерия Журавеля:
“Огромную гору новогодних подарков нам пришлось два раза выгружать из уже готового взлететь вертолета. Внезапно поступала команда — и все эти коробки, свертки, только-только загруженные на борт, очень быстро выносились из чрева “коровы” на летное поле. Дело в том, что 21-й бригаде, ведущей в то время в Старых Промыслах тяжелые и кровопролитные бои, требовались в первую очередь боеприпасы, продовольствие. Все это в срочном порядке грузилось в Ми-26, и он уходил на Грозный. Нам приходилось ждать нового борта для наших новогодних гостинцев. Солдаты, занятые на погрузке, измотались вконец. Но никто не роптал. У всех была уверенность в том, что и софринцам, и другим ребятам, воюющим там, в Чечне, кроме боеприпасов, вот эти небольшие свертки, письма россиян, в которых стояло простое приветствие "Здравствуй, солдат!”, также помогут в бою. Особенно много было поздравительных открыток от девушек, учениц школ, техникумов, колледжей, студенток институтов, И слова, написанные в тех открытках, были действительно от сердца. Многие и конце добавляли; «Только возвращайтесь живыми", И подарок солдатам присылали перчатки, рукавицы, теплые носки, шарфы,. Тогда еще подумалось: как н в Великую Отечественную, нам очень хотелось, чтобы в Новый году у ребят было хоть какое-то ощущение праздника. Тем более что люди, пославшие па войну чти подарки со всей страны, хотели того же самого,
К Новому году мы успели доставить все подарки по назначению, вплоть до того, что солдаты получали их прямо в боевых порядках. Конечно, этого не удалось бы сделать, если бы все командиры, офицеры управлении группировки не помогали нам, "политработникам”. Сразу стало заметно: в коллективах установилась здоровая моральной атмосфера, у военнослужащих было приподнятое настроение”,
Помощь оказывали солдатам и корреспонденты ряда печатных изданий, в том числе газеты “Московский комсомолец”, прибывшие в группировку в последние декабрьские дни 1999 года.
Представители “МК”, собирая материал на передовой, возили с собой и спутниковый телефон. 29–30 декабря, накануне Нового года, журналисты помогли связаться с родными и близкими нескольким десяткам солдат и офицеров, уже долгое время не имеющим возможности никак сообщить на родину о себе — письма шли очень долго. Разговоры с Большой землей были чрезвычайно волнительными как для самих военнослужащих, так и для тех, кто был по ту сторону телефонной трубки. Успевшие связаться с женами, родителями, детьми солдаты и офицеры отходили от импровизированного переговорного пункта с просветлевшими лицами, у многих в глазах стояли слезы от того, что удалось услышать родной голос. Журналисты помогали связываться с родными совершенно искренне, не желая получить каких-либо иных “дивидендов” от этой акции, кроме благодарности служивых.
Значительно повлияло на боевой дух войсковой братии решение правительства о выплате так называемых “боевых” денег. И хоть в разгар боев никто о рублях не думал — когда делаешь тяжелую работу, руководствуешься совсем другими ценностями — все же значительный положительный эффект для общего морального настроя войск был неоспорим. Здесь надо видеть главное — для офицеров и солдат была важна не столько сумма выплачиваемых денег (а она была значительной), сколько отношение правительства к той работе, которую, не жалея себя, делали в Чечне российские военнослужащие. И снова чувствовали они: за их плечами власть, которая поддержит, которая не предаст.
Михаил Паньков, в 1999–2000 гг. командующий группировкой внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона РФ:
“В 1999–2000 гг. отношение общества и государства к войскам поразительным образом отличалось от того, что было в первую чеченскую кампанию. Очень чувствовалось внимательное отношение руководства страны к тем, кто выполняет в Чечне задачи. Я скажу, что большую роль сыграло постановление правительства о выплате боевых. Очень серьезно повлияло на ситуацию. Не сразу мы смогли наладить четкое прохождение бумаг для соответствующих выплат. Были задержки с изданием приказов. Потому что это было новое в практике применения. Не всегда командиры и финансовые органы наши были готовы. А кроме того, ведь каждая часть издавала огромное количество таких приказов. И лишь по утверждении командующим Объединенной группировкой войск (сил) приказов шло финансирование. Доходило до того, что раскладывали приказы на столы и Казанцев ходил, потел и подписывал, подписывал, подписывал. И всегда ворчал, мол, когда же это все прекратится… Так что да, задержки были — с подписанием приказов, но не с выплатой денег. Хотя тогда о деньгах никто не думал. Уж в Грозном точно.
Очень здорово поддерживало боевой настрой объективное освещение в средствах массовой информации действий федеральных войск. У нас на позициях регулярно работали российские тележурналисты, я уже не говорю о пишущих корреспондентах. И репортажи в основном были доброжелательные, выражающие поддержку того, что мы делали. Мы это чувствовали, понимали. Из регионов приезжали руководители. И здесь важным было даже не то, что они привозили с собой гуманитарные грузы. А скорее просто внимание, которое они оказывали нуждам войск, их трудной работе. Люди приезжали разные. В начале января, помню, приехала большая группа российских писателей. Мы собрали в Моздоке, в клубе, личный состав. Очень душевная беседа получилась. А один случай врезался в память. К внуку приехал дед и стал учить, очень грамотно, со знанием дела, наших солдатиков, как окопы рыть…
Это все сказывалось положительно, в самом деле. Это совсем две разные картины — я о том, что было в 95–96 годах и сейчас. Поэтому и результаты были. Присваивали звания, давали награды. Общественное мнение о спецоперации в Чечне было положительным”.
Все это, безусловно, было так. Однако не всегда в расположении подразделений, ведущих интенсивные боевые действия, моральный климат, боевой настрой были на высоте. Тому причиной — объективные обстоятельства, о которых мы рассказали выше на примере 22-й бригады внутренних войск. Особенно сложно было именно в Грозном. Хоть страна и поддерживала спецоперацию, правительство также внимательно относилось к нуждам военных, общий моральный настрой в подразделениях в конечном итоге складывался из личного боевого настроя каждого солдата, сержанта, офицера. И здесь уже в ход шел целый комплекс факторов, которые могли повлиять на климат в коллективе. От тылового обеспечения до информированности каждого солдата. Военные психологи подполковник Юрий Луцанович и майор Евгений Иванов, исследовавшие эту проблему непосредственно в зоне боевых действий, пришли к выводу, что существенное влияние на морально-психологическое состояние военнослужащих оказывала информированность личного состава об обстановке в регионе, районе боевых действий, в стране. Причем степень информированности личного состава и наличие возможности получать информацию об обстановке имеют определенное влияние на личное переживание военнослужащими опасности для жизни и риска погибнуть. И чем ниже информированность личного состава, тем выше переживания. Офицеры-психологи в своем исследовании пишут: “Основной формой информационной работы является боевое информирование, проводимое офицерами частей. В то же время удовлетворенность личного состава, как показал опрос, качеством получения информации различается в зависимости от особенностей боевых порядков подразделений”. На передовой это качество, как правило, было особенно низким. “Наиболее плохо складывается положение с возможностью получать информацию из телевизионных программ. Особенности дислокации частей и подразделений не позволяют обеспечить каждый опорный пункт электропитанием. Самым доступным средством получения информации в условиях выполнения служебно-боевых задач на территории Чечни является периодическая печать. Большинство опрошенных военнослужащих отмечали, что периодическая печать доставляется в части с опозданием на 7-10 дней и в недостаточном количестве”. В ходе спецоперации в Грозном обеспечить подразделения российскими печатными изданиями, уж не говоря о телевизионных программах, на регулярной основе по совершенно объективным причинам было практически невозможно. К слову, и денег на газеты и журналы тому же отделению по работе с личным составом группировки не выделялось. Выкручивались, как могли, понимая, что газеты на позициях — единственный источник информации о жизни страны. Чтобы, хоть и с опозданием, пресса доходила в Чечню, в Москве представители Главкомата внутренних войск — офицеры-воспитатели — договорились с Роспечатью и в течение недели в 5–6 киосках забирали оставшийся после продажи “устаревший” тираж нескольких ведущих печатных изданий. Потом войсковой авиацией газеты и журналы доставлялись в Моздок, а дальше направлялись в части, ведущие боевые действия в Чечне и в Грозном. Таким образом, на позициях самая “свежая” пресса оказывалась как минимум двухнедельной давности. Командование группировки тем не менее, понимая важность информирования личного состава, выпускало листовки, рассказывающие о примерах мужества и героизма солдат и офицеров, участвующих в контртеррористической операции. Эти материалы направлялись в подразделения, в том числе и в те, которые штурмовали Грозный.