“Мне Масон докладывает: товарищ командир, ничего не могу понять, впереди никого нет, справа идет бой, “духи” бьют со всех сторон, невозможно поднять головы.
Мы попробовали пробиться к Масону через железную дорогу на БТРе. Я взял для поддержки из резерва санкт-петербургский ОМОН. Только выдвинулись — сразу 2 выстрела из РПГ, хорошо, что мимо. Поняли, что этот вариант не пройдет: бандиты сожгут броню. И мы перебежками, а БТР на сумасшедшей скорости преодолели простреливаемое пространство и встали за кирпичным зданием — школой. Вокруг нас частный сектор.
Я сумел закрепиться позади Масона в здании школы, оборудовал здесь свой КП. Подошло подкрепление. Ко мне подтянулись около 50 человек. Начал ОМОН выдвигаться. Подошла моя разведгруппа. По нам снайперы лупят так, что головы не поднять.
Где-то в 15 часов я принял командование на себя. У нас получился взводный опорный пункт в окружении. Что творится вокруг — непонятно, стреляют со всех сторон. Где батальоны 506-го полка — тоже не ясно. Командир полка, находящийся рядом, связь с комбатами потерял.
Я принял решение силами группы разведки во главе с капитаном Сергеем Турченковым пробиться по частному сектору и забрать группу Масона, потому что у него закончились боеприпасы, он мне по радиостанции сообщил, что больше держаться не может. До темноты час оставался. Бандиты через дорогу кричали: русские, вам конец.
Я приказал отвлечь внимание боевиков на себя. Кроме этого нам необходимо было выяснить, где располагаются их огневые точки. Вывел БТР на линию огня как приминку — бандиты сразу но нему начали бить. Мы засекли, откуда они стреляют. И по моей команде обрушили на боевиков огонь из всего имеющегося оружия, в том число и БТР. В это же время Рустам Арифуллин нанес огневое поражение двумя минометными батареями по перекрестку улиц, на которые выходили дома с засевшими в них снайперами. Они от нас были на расстоянии в 100–150 метров. Одна батарея била дымовыми минами. Сработали ювелирно, Сначала он, правда, отказывался, мол, не могу, слишком близко к зданию школы, Но я приказал открыть огонь, потому что другого варианта вытащить группу Масона не было. 12 минометов долбанули хорошо, ослепили боевиков. Мы положили их на землю, они не могли головы поднять.
Сергей Турчанков в это время со своими разведчиками незаметно прошел по дворам и пробился к окруженной группе Масона.
Когда поступил доклад о том, что группа начала выходить из окружения, я снова вывел БТР из-за здания школы, чтобы он, вызвав огонь боевиков на себя, прикрыл отход. Как бандиты не подорвали БТР, до сих пор не пойму, ведь они раза четыре в него стреляли из гранатометов с расстояния 150–200 метров.
И вот первая группа вышла из окружения — 10 человек. Я их встречал и никогда не забуду глаза бойцов. Они уже попрощались с жизнью…
Боевики, когда поняли, что мы их обманули, весь огонь перенесли на БТР. И мы никак не можем вторую группу вытащить — бьют из всех углов.
И все же под прикрытием нашего огня Масон со второй группой сумел вырваться. Вышел весь перебинтованный, в крови. Ему прострелили щеку. Ребята так измучились, что на последних метрах уже бежать не могли — еле передвигали ноги.
Не забуду мальчишку из 5-й роты. Он пока был в окружении, получил ранения в грудь, в шею. Вышел вместе с Масоном. Его сразу бросился врач из ГУИН перевязывать. У парня кровь хлещет, а он твердит одно и то же: я ничего не чувствую, ничего не чувствую. Глаза безумные. Шок”.
ХРОНИКА БОЕВ:
17 января
33 оброн выставила взводный опорный пункт на железнодорожном мосту через канал в 1 километре западнее Ханкалы.
18 января
2-й батальон 33 оброн, действуя за штурмовыми отрядами 506-го мотострелкового полка, переместил взводный опорный пункт с железнодорожного моста в школьный комплекс, остальные подразделения сосредоточились в районе депо.
19-20 января
2-й батальон 33 оброн вел бой на прежнем рубеже. Минометная батарея на позициях поддерживает огнем действия штурмового отряда и 2-го батальона бригады.
21 января
2-й батальон 33 оброн выставил взводный опорный пункт на перекрестке улиц Гойгова Абдул гамида и Исаева Абдулрашида. Уничтожено 4 огневые точки, до 10 боевиков.
22 января
3- й батальон 33 оброн сосредоточился в школьном комплексе, сменив подразделения 2-го батальона и ОМОН. 2-й батальон 33 оброн выставил взводные опорные пункты на перекрестке улиц Кундухова Мусы и Гойгова Абдулгамида, перекрестке улиц Кундухова, Братьев Носовых, перекрестке улиц Исаева Абдулрашвда, братьев Носовых. В районе полевого пункта управления развернута минометная батарея. Уничтожено 4 снайпера, 2 пулеметных гнезда, до 10 боевиков…
Запад
На западном направлении штурм города начался с некоторой задержкой, вызванной неблагоприятными погодными условиями — стоял плотный туман. Офицеры вспоминают, что в 6.00 в центре города послышались разрывы. Но они были достаточно далеко от западной группировки войск. Артиллерия обрабатывала кварталы, прилегающие к площади Минутка. И только в 8.00 началось огневое поражение противника в полосе наступления софринской бригады — штурмовых отрядов № 2 и № 3.
Видимость составляла не более 20 метров. Рассвет в этот зимний день наступал медленно. Начинать движение в таких условиях, без поддержки штурмовых подразделений огнем прямой наводкой из танков и самоходных орудий было невозможно. И вести стрельбу из танков, пока не рассеется туман, — малоэффективно. Командующий западным направлением после некоторого колебания перенес начало стрельбы прямой наводкой на более позднее время. Судя по всему, и на других направлениях ситуация с видимостью была не лучше, и все командиры просили скорректировать начало активных действий.
В 8.30, когда огневой удар артиллерии был завершен, воспользовавшись паузой, командир софринской бригады отправил одну из штурмовых групп на плацдарм перед стадионом, занятый накануне разведротой 276 мсп. Спустившись в тумане с холма, группа прошла гаражи и доложила, что боевиков там нет, и пошла дальше. Командир 2-го батальона майор Дзекало тут же отправил на этот участок еще две группы из состава штурмового отряда № 3. Они без единого выстрела заняли гаражи.
Ушедшая вперед штурмовая группа вскоре встретилась с разведчиками 276 мсп и закрепилась в глиняных сараях. Впереди тянулись постройки частного сектора. Уже около 10 утра она вступила в бой с бандитами, засевшими в частных домах.
Вскоре на командный пункт софринской бригады прибыл командующий западным направлением генерал Малофеев. Обсудив с комбригом сложившуюся ситуацию, с учетом уже начавшегося боя на левом фланге, он принял решение стрельбу прямой наводкой начать в 11.00 часов. Впереди войск не было, целей не видно, но артиллеристы и танкисты направление стрельбы знали. К тому же из штаба группировки особого района уже стали поступать настойчивые указания об активизации действий, Булгаков требовал незамедлительно вводить в город штурмовые группы.
К этому времени вступившая в бой с боевиками штурмовая группа софринцев попала в сложную ситуацию. Бандиты начали обходить ее с фланга, стараясь отрезать ей пути отхода, Командир группы, выходя на связь, просил поддержки. Стало ясно, что без скорейшего ввода в бой остальных сил штурмового отряда группа может оказаться в окружении. Чтобы разрушить замысел бандитов, командир 3-го штурмового отряда майор Дзекало развернул взвод АГС-17, который своим огнем отгонял боевиков от бьющейся пока в одиночку группы.
В 11.30 внезапно в низине начал рассеиваться туман, появились крыши многоэтажных зданий. САУ и танкам открылись цели стрельбы.
Вспоминает Геннадий Фоменко, в 1999–2000 гг командир 21-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД России:
“Я доложил Малофееву, что через 20–30 минут стрельбы прямой наводкой начинаю штурм всеми силами. В это время Малофееву поступила информация, что на КП западного направления подлетает генерал Булгаков. Было понятно, что он летит, так сказать, “взбодрить” всю нашу группировку, тем более что до этого оперативный штаб особого района по радио уже высказывал крайнее недовольство промедлением с началом активных действий. Малофеев заволновался, попросил меня поскорее начинать и быстро двинулся на свой КП, откуда руководил действиями штурмового отряда № 1. Это был момент, когда я видел его в последний раз. Далее события развивались стремительно”.
Под прикрытием стрельбы прямой наводкой по зданиям и стадиону штурмовые группы 1-го и 2-го батальонов софринской бригады спустились вниз с холма в лощину и сквозь заросли стали приближаться к первой линии трех- и пятиэтажных домов. Как только бойцы появились из тумана, по ним сразу же был открыт автоматный и пулеметный огонь. Но в этот день погода все же помогла штурмовым группам. Туман позволил им подойти к домам на короткий бросок. В начале часа дня штурмовые группы 1-го батальона (ШО № 2) ворвались в двухэтажное здание и постройку, условно названную “белый дом” (в дальнейшем для удобства ориентирования и нанесения обстановки на рабочую карту многим зданиям в полосе штурма были присвоены свои условные наименования: так в рабочих документах командиров появились “зигзаги”, “комплексы”, “цитадели”, даже “клюшки” и т. д.). Бандгруппы спешно покинули эти дома и отступили, заняв оборону в зданиях напротив. Вскоре начался плотный перекрестный обстрел 1-го батальона с трех направлений. Погибли рядовой Иван Скипин и рядовой Бакытбол Коккозов. Чтобы лишить боевиков возможности вести огонь по штурмовым группам почти в упор, требовалось насколько это возможно расширить полосу действий, обезопасив фланги. Однако боевики, ведя интенсивный огонь из частного сектора, не дали командиру 1-го батальона капитану Тарасу Малашкевичу реализовать этот замысел.
С каждой минутой становилось очевидно: быстрого продвижения вперед имеющимися силами не получится. Тем не менее, и в этих непросты