х условиях командир бригады искал пути решения поставленной задачи.
После полудня огонь минометных батарей был перенацелен на частный сектор, который предстояло очистить от боевиков, дабы прикрыть правый фланг 1 — го батальона бригады. Эту задачу поручено было решить 8-й мотострелковой роте 3-го батальона — резерву комбрига — под командованием старшего лейтенанта Киндулина.
Тем временем в полосе действий 2-го батальона оперативного назначения ситуация зашла в тупик. Штурмовые группы остановились перед стадионом, прижатые к земле огнем боевиков с верхних огневых позиций, тем не менее, ни одну из групп бандитам не удалось отсечь от основных сил, все они вели бой на своих участках. Обстановка здесь ухудшалась: разведрота 276-го мотострелкового полка под интенсивным огневым воздействием противника вынуждена была отойти назад, в результате чего левый фланг 2-го батальона оказался абсолютно открытым, возможность обойти стадион на этом направлении была полностью утрачена. Занявшая "белый дом" другая штурмовая группа, действовавшая в соприкосновении с 1-м оперативным батальоном, также не смогла продвинуться дальше: на направлении ее движения был обнаружен хорошо оборудованный опорный пункт боевиков между стадионом и гостиницей, которые сами представляли собой настоящие долговременные укрепления. Из этих построек велся активный обстрел всех групп штурмового отряда № 3.
После часа дня, спустившись с КП западной группировки — высоты 283,3, в сопровождении одного офицера на КП 21-й бригады появился командующий группировкой особого района генерал Булгаков, немедленно потребовавший прояснить обстановку и положение штурмовых групп. Получив от комбрига подробный ответ, он стал детально вникать в положение дел на этом участке штурма.
Бой был в самом разгаре, стрельба и грохот разрывов были слышны по всему фронту. Эфир был переполнен эмоциями, командами, треском стрельбы. В таких случаях принято говорить, что сам воздух был наполнен боем. Судя по всему, “музыка боя” подействовала на командующего успокаивающе: он видел, что здесь ведутся активные действия, а бригада старается выполнить поставленную задачу. Вместе с тем Булгаков мог и лично убедиться, насколько мощным оказался оборонительный рубеж, выстроенный боевиками в Заводском районе Грозного. Он и комбриг стали активно обсуждать, как действовать на этом направлении дальше. Фоменко предлагал скорректировать направление действий штурмовых групп, закрепившись на позициях перед стадионом, сковав часть сил бандформирований, а основные усилия перенести правее, где после зачистки частного сектора (чем на тот момент как раз и занималась 8-я рота бригады) и овладения ключевыми высотами возможно было развивать наступление. Командующий, однако, не оставлял мысль об обходе стадиона с последующим его захватом и расширением плацдарма на левом фланге. Судя по всему, для него это было важным: ведь в паре километров левее действовал штурмовой отряд № 1. Между ним и софринцами оставалась свободная полоса, в которой, по данным разведки, также находились опорные пункты боевиков и которая создавала угрозу флангам наступающих подразделений как 674-го полка (ШО № 1) оперативного назначения, так и 2- го батальона 21-й бригады (ШО № 3). Захватом стадиона или хотя бы его обходом командующий, видимо, хотел эту угрозу минимизировать. Но детальнее проработать это решение на месте Булгакову помешали экстраординарные события, которые в этот момент начали разворачиваться в полосе наступления 1 — го штурмового отряда.
Рассказывает Геннадий Фоменко:
На мои предложения о корректировке штурмовых действий командующий ничего не ответил, затем, подумав, сказал: “Завтра попробуем пробить совместно с разведротой 276-го полка коридор на левом фланге. Хоть у тебя пошли вперед”, — и достал сигарету. В это время по рации стали поступать доклады от командира 8-й мотострелковой роты, которая неожиданно для боевиков вошла в кварталы частных домовладений на правом фланге нашей полосы наступления. Ей удалось вытеснить бандитов из половины частного сектора. Из других штурмовых групп стали докладывать о погибших и раненых. Мне сообщили о ранении командира взвода 1-й мотострелковой роты старшего лейтенанта Белугина. А буквально через 20 минут пришло известие о том, что ранение в грудь получил командир 8-й мотострелковой роты старший лейтенант Киндулин, а рядовой Сергей Степочкин погиб. Обоих под сильным обстрелом противника эвакуировал на БМП замкомандира 1-го батальона капитан Владимир Тумор. Но 8-я рота не остановилась и продолжала движение вперед.
Спустя пару минут после этого ко мне подошел радист, постоянно перемещающийся рядом, и доложил, что в эфире прошел доклад о гибели “Паука”. Это был позывной генерала Малофеева. Я потребовал перепроверить информацию — она подтвердилась! Подойдя к Булгакову, я сообщил ему, что, по докладу командира 674-го полка, в штурмовой группе погиб генерал Малофеев. Это известие как шок поразило нас обоих. “Куда же он залез?” — спросил командующий и нервно закурил. Через несколько минут, пожелав мне удачи, он быстро пошел вверх по склону на КП западного направления”.
Бой не прекращался ни на минуту. Спустя некоторое время на обеспечение безопасности полосы действий ушедших вперед штурмовых отрядов были нацелены 9-я мотострелковая рота и разведрота бригады. Совместными усилиями им предстояло очистить участок местности от поселка Подгорный-1 до западных скатов высоты 206,4 и частных застроек поселка Подгорный-2.
К 16.00 интенсивность боевых действий стала стихать. Наступали ранние январские сумерки. Необходимо было прочно закрепиться на достигнутых рубежах. Результаты оказались далеко не такими, какими их планировали увидеть в штабе группировки особого района. В ходе ожесточенного многочасового боя два штурмовых отряда смогли зацепиться в Заводском районе лишь за первую линию домов, захватив несколько зданий и упершись в сильный укрепрайон около стадиона в ЦПКиО им. Ленина. Тем не менее, и это можно было считать неплохим результатом при том шквале огня, который обрушили на наступающих боевики. Занятый софринцами рубеж давал возможность дальнейшего продвижения вперед. Итоги дня явно указывали на некоторую переоценку имеющихся у штурмовых групп возможностей и явную недооценку оборонительного потенциала боевиков. Вот почему на следующий день боевая задача штурмовым отрядам 21 оброн была уменьшена. Суровая реальность диктовала свои условия.
Александр Бородай, в 2000 г. очевидец боев в Грозном в составе 21-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск, журналист:
“В морозном воздухе глухо зазвучали команды, взревели моторы грузовиков, бээмпэшек, бэтээров. У старых ротных палаток строились немногочисленные, потрепанные в предыдущих боях роты и батальоны. Сегодня, 17 января, знаменательный день — начало общего штурма Грозного.
…От пятиэтажного здания, всего несколько часов назад на вид еще вполне целого, сейчас осталась лишь огромная руина, три верхних этажа которой представляют собой сплошную бесформенную развалину. В маленькой комнатке полно бойцов. На грязном топчане в неловкой, скованной позе сидит раненый боец из снайперской роты. Пуля попала ему в плечо. Повезло, ранение вроде бы не слишком тяжелое. А в батальоне уже есть один убитый. Следущая комната выходит окнами на другую сторону, поэтому она простреливается снайперами, и нам приходится стоять в дверном проеме, выходящем на лестничную площадку. Время от времени боевик, сидящий в соседней, точно такой же, как наша, пятиэтажке, посылает очередь в окно комнаты, и пули с сухим щелканьем попадают в стоящий у стены комод.
Тем временем накатывают розоватые сумерки. Мы с Валерой, командиром роты снайперов, многозначительно переглядываемся — ситуация тухловатая. Вторую пятиэтажку захватить так и не удалось, так что на ночь нам остается только эта развалюха, да еще и частично простреливаемая. Если чеченцы сумеют подтянуть подкрепление или просто пришлют из центра города смену, удержать имеющуюся позицию будет очень непросто. Особенно если учесть, что все мы уже изрядно устали.
Справа от нас что-то горит. Это третий батальон очищает от “чехов” частные дома. Там сопротивление не очень сильно, бандиты предпочитают закрепляться в высотных зданиях. Однако мы знаем: там тоже есть потери. Второй батальон, действующий по левую руку, вроде бы занял двухэтажные здания, за которыми простирается стадион, по данным разведки, превращенный чеченцами в настоящий укрепрайон.
…”Бэха” подходит к дому почти в темноте. Чумазый механик-водитель сообщает, что мне приказано возвращаться наверх, в расположение бригады — ее КНП стоит на холме. Подхватываю раненого снайпера подмышку, а его винтовку использую в качестве посоха. Он идет сам, но с большим трудом…. Механик протестует против моей попытки проехаться на броне. Как только мы выкарабкались из ямы, я по достоинству оценил его настойчивость — по стенке десантного отделения раз за разом щелкают автоматные очереди.
…Соскочив с бээмпэшки около КНП, в свете множества костров вижу, что утром еще почти девственный лесок неузнаваемо переменился. На его месте стоит техника, вырастают шатры палаток, копают землянки. Через несколько минут встречаю комбрига. Он спокоен, но кажется грустным. “Вы видите — противник еще совсем не сломлен, а сегодняшняя огневая подготовка из-за тумана оказалась недостаточно эффективной, — говорит Фоменко. — Продвигаться будем, но очень медленно”, — веско подытоживает он”.
К 18.00 часам завершил свои действия 3-й батальон оперативного назначения, полностью очистив от боевиков частный сектор в поселках Подгорный-1, Подгорный-2, а разведывательная рота заняла высоту 206,4. Чтобы надежно закрепиться на ней, разведчикам даже не пришлось оборудовать никаких инженерных сооружений — полнопофильные окопы и блиндажи были уже отрыты боевиками.
Волю и мужество проявили солдаты и офицеры штурмовой группы под командованием старшего лейтенанта Сергея Короткова, которая раньше всех вступила в бой с бандитами в районе частных построек у стадиона. Сражаясь практически весь день в отрыве от основных сил бригады, группа отбила все попытки боевиков окружить ее и своими действиями дала возможность другим штурмовым группам захватить несколько зданий. Уже в сумерках она, понеся потери, самостоятельно отошла из частного сектора к гаражам, где к этому времени закрепились основные силы 3-го штурмового отряда.