(Двум тройкам, одну из которых возглавил Малофеев, удалось ворваться в цех, где они сразу подверглись обстрелу. Смертельное ранение в первые же минуты боя получил командир отделения артиллерийской разведки старший сержант Алексей Шараборин. Солдат внутренних войск из другой тройки также был ранен. Остальные, в том числе и генерал Малофеев, в разных участках цеха заняли оборону и отстреливались от наседавших бандитов. — Авт.)
Пока я занимался раненым, вокруг нас обстановка резко изменилась, боевики предприняли контратаку и сумели отбить остальных вэвэшников от цеха и окружить нас. Я завертел головой, оценивая обстановку: кругом били очереди и пули чертили красивые линии пыльных фонтанчиков на всей площади цеха, сквозь трескотню выстрелов доносились остервенелые крики “Аллах акбар”. В дальней части второй половины цеха в проемах стен и окон мелькали фигуры боевиков. Короткими очередями в два-три патрона приходилось бить по ним, не давая им возможности заскочить вовнутрь здания. Так длилось две-три минуты, и затем все потихоньку стихло, лишь изредка то там, то тут били автоматные очереди и пули хлестали по цеху, не давая поднять голову. Я посмотрел на генерала и ротного, которые, несмотря на то, что кругом шёл бой, продолжали наблюдать за двором цеха и, кажется, даже не видели, как был ранен Шараборин. Справа их от боевиков закрывала какая-то пристройка, а слева железная труба большого диаметра. И было непонятно, заметили ли они вообще, что обстановка кардинально изменилась.
Командующий и ротный что-то внимательно рассматривали через амбразуру во дворе завода. Через несколько секунд оба резко отпрянули от амбразуры, которая внезапно заклубилась от попадания автоматной очереди со двора. Малофеев внезапно дёрнулся, коротко вздохнул и тихо осел от трёх пуль попавших ему в голову. Из-под волос, из ушей, носа и рта обильно хлынула кровь, стекая на землю, но не пачкая его лица. Как он сидел на корточках у амбразуры, так и остался в этом положении, лишь правым боком опёрся на стену.
Генерал убит. Убит командующий. Убит человек, которому мы вверили свои жизни, за которым шли. И надеялись, что он сумеет принять правильное решение, в результате чего будет выполнена задача, и мы благополучно вернёмся обратно. И вот он убит. Я смотрел на него и медленно осознавал то, что для него всё закончилось — кончились бессонные ночи, бесконечные думы над картой, у него уже нет ответственности за выполнение задачи… Ему всё уже до лампочки — убьют нас или мы выживем. Ему уже всё равно. Ему уже ничего не надо….
А по ротному всё бил и бил боевик, но уже явно не со двора. Офицер сумел сгруппироваться, поджать ноги, и теперь он прикрывался от боевика толстой железной трубой диаметром сантиметров сорок. Автомат выпал из рук и лежал рядом с ним, но поднять его он не мог. В руке командир роты держал “Моторолу”, в которую что-то лихорадочно говорил — наверно, прощался…”
Всем вошедшим с Малофеевым в цех в итоге чудом под шквальным огнем боевиков удалось вырваться из огненного капкана. Всем, кроме самого командующего и старшего сержанта Шараборина. Их тела остались внутри здания.
Сергей Грищенко, в 1999–2000 гг. офицер штаба группировки внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона:
“Только через двое суток мы Малофеева нашли. Приезжал генерал Трошев, руководил всем этим делом. Вызвал меня. А Малофеева я видел утром того дня, когда он погиб. Был туман, он сказал, мол, давай ты к внутренним войскам, а я к своим. Попрощались и разошлись.
Когда же генерал погиб, то мы его сразу не смогли вытащить. И чеченцы с нами начали торговаться за его тело. Все эти двое суток. Услышали в эфире, что генерал пропал. И вышли на нас. Говорили, мол, ваш генерал у нас. Пытались на нас давить этим, чтобы мы метров на пятьсот назад отошли, потому что в заваленном бункере их "друзья" остались. Они овощехранилище под бункер оборудовали, а мы случайно, когда из артиллерии били, завалили их. И они там из-под земли орут своим, мол, вызволите нас отсюда. И вот они с нами торговлю затеяли, пока мы не поняли, что у них нет Малофеева. А потом мы оттеснили их. Подошли к дому. Подогнали технику, плиты стали сдергивать — и под одной из них нашли Малофеева. Прямо споткнулись об него. При мне стащили плиту. Вот как был у него автомат за спиной, бушлат с генеральскими погонами, шапка, а под шапкой — вязаный подшлемник, так он и лежал. И солдатик там же рядом лежал. Погибшего Малофеева завернули в красное ватное стеганое одеяло и вывезли”.
Так что тело генерала, вернее, информация о гибели Малофеева, кроме всего прочего, стала еще и предметом торга со стороны боевиков. В этом отношении показательна цитата из российской прессы.
РОССИЙСКАЯ ПРЕССА О КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ В ЧЕЧНЕ
"Комсомольская правда". 21–28 января 2000 года
«Как сообщило агентство France Press, в Чечне захвачен в плен боевой генерал Малофеев. Генерал Михаил Малофеев действительно служит в Вооруженных силах РФ, занимает должность заместителя командующего северной группировкой федеральных сил в Чечне, На момент подписания номера в Министерстве обороны нам не подтвердили, что такой факт имел место. Между тем со ссылкой на зарубежных корреспондентов, работающих в Чечне, эта новость транслируется по телеканалам, и опровержений тоже пока не поступает».
С учетом рассказа Сергея Грищенко возникает вопрос, откуда у французского агентства оказалась такая информация? Да еще и столь оперативно.
Человеком, на глазах которого разыгралась эта трагедия, был генерал Михаил Паньков. Завершая рассказ о гибели Малофеева, мы приведем воспоминания Михаила Анатольевича. Они — еще одно документальное свидетельство того, что случилось на улице Коперника 17 января 2000 года.
Михаил Паньков, в 1999–2000 гг. командующий группировкой внутренних войск МВД России на территории Северо-Кавказского региона:
“Я прибыл в тот день на КНП 674-го полка. Шли тяжелые бои в районе военного городка бывшего 566-го конвойного полка, которым я сам когда-то командовал. Кругом стоял грохот артиллерии. На этом направлении шел 674-й полк, 330-й батальон. Командир полка Сергей Наседко доложил мне обстановку.
С КНП вся местность вокруг была видна как на ладони. До переднего края — метров восемьсот. Даже меньше. И тут по радиостанции докладывают, что погиб “Паук”. Я знал, что это позывной Малофеева, Незадолго до моего прибытия он доложил обстановку генералу Булгакову, который прибыл на этот участок штурма раньше меня. После чего Малофеев пошел в одну роту нашего полка внутренних войск. Взял группу и повел ее на штурм дома. Когда он с тремя или четырьмя военнослужащими ворвался в дом, то на первом этаже сразу началась вся эта бойня. Тут же на КНП доложили, что часть бойцов отошла. Малофеев в доме оказался заблокирован и был сразу же убит. Мы приняли решение прорваться к дому. Безрезультатно. Потому что фасадная сторона дома простреливалась со всех сторон, головы не поднять. Приняли решение огнем прямой наводкой танков бить по окружающим постройкам, где засевшие “духи” не давали приблизиться к Малофееву. Начали все валить вокруг этого дома. Били и по самому зданию тоже, чтобы бандиты не подошли, не забрали тело, хотя они уже начали по радиостанции выходить с нами на связь, мол, мы уже захватили генерала. Все это происходило где-то часов в 14 или 15. Два раза направляли к дому группу. Ни первая, ни вторая попытка не увенчались успехом. Появились раненые. Я понимал: на пятачке у дома так можно положить немало людей. Дал приказ отойти.
Поэтому я не считаю, что обвинения в отношении подразделений внутренних войск в этой ситуации были оправданны. Они были необъективны. Зря говорят, что мы не оказали помощь. Мы две группы направляли. Ребята шли добровольно, стремились вытащить генерала, спасти. Кроме того, никто — ни командир полка, ни я — не предполагал, что Малофеев сам пойдет во главе штурмовой группы. Да, это здание имело тактическое значение. Стояло на перекрестке. Им нужно было овладевать, чтобы захватить весь район. Но такой ценой…
А о трусости солдат… Когда они вошли в дом, часть вошли с генералом, а часть остались за пределами дома. В это время боевики выстрелили из гранатомета. В вестибюле на первом этаже прогремел мощный взрыв. Ударная волна, пыль. И некоторые наши солдаты остались живы, как ни странно, именно благодаря этому выстрелу — в пыли их не было видно. И начали выходить. А пока они выходили, там началась стрельба со всех направлений. Шквальный огонь. Поэтому естественно, сразу никто не понял, что случилось, тем более никто из солдат не видел и не знал, что генерал погиб — кругом пули свистят, пыль вперемешку с пороховой гарью…
Трошев приехал на место событий позже. Он реально не знал ситуации по Малофееву. Эту ситуацию до конца знает только Булгаков. И я частично. Потому что все произошло на моих глазах. Да, я не видел, как Малофеев шел в атаку, но ситуацию общую наблюдал — разрывы, грохот, дым. Слышал все переговоры по рации.
Малофеев мыслящий мужик был, подготовленный. Через колено не ломал людей. Умел принимать решения. Настоящий военный, хороший генерал. Может, грубо скажу, но по-простому: не дело генерала бежать впереди взвода, главное предназначение генерала — управлять войсками.
Тяжело мне вспоминать этот эпизод, если по-человечески… Жаль Михаила Юрьевича, искренне жаль. Но вот до сих пор не могу понять, почему он сам пошел. Что его толкнуло”.
РОССИЙСКАЯ ПРЕССА О КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ В ЧЕЧНЕ
«Независимая газета». 25 января 2000 года
"Как сообщил заместитель командующего Объединенной группировкой российских войск на Северном Кавказе генерал-лейтенант Геннадий Трошев, в минувшее воскресенье в Грозном было обнаружено тело… генерал-майора Михаила Малофеева. "Он действовал как герой, и когда замешкалась штурмовая группа внутренних войск, он личным примером увлек за собой небольшую группу для обеспечения действий основной группы“. Так охарактеризовал последний бой Малофеева командующий Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе Викшор Казанцев, Тело генерала опознано сослуживцами, доставлено в Моздок и долм будет отправлено в Санкт- Петербург, где и будет предано земле. Малофеев будет представлен к званию Героя России» Достоверность этой информации подтвердили а Минобороны РФ,