Ненадолго прервавшись, слепой старик попросил девушку разлить остатки вина. Смакуя, он отпил немного и продолжил свою мысль:
– По-моему, то, что происходит сейчас – самая особая и сверхъестественная ситуация, какую можно себе представить. И, главное, посмотрите, Вера, что происходит вокруг: весь мир фактически стал царством мертвых! А кто был спутником загробного существования душ у древних египтян – собакоголовый бог Анубис, взвешивающий сердца на весах Истины! Геродот говорил, что если у египтян в доме околела кошка, то обитатели его сбривали себе только брови, но если собака – то вообще все волосы на теле и голове. А у шумеров особый культ существовал вокруг богини Бау, покровительницы собак. Она, между прочим, считалась богиней врачевания и смерти. И если вы повторите ее имя два раза, то, что у вас получится? Бау-Бау. Почти «Гав-Гав».
Пока он говорил, Вера наблюдала за Грозным: молодой пес внимательно вслушивался в речь старика и не сводил с него взгляда. Частенько наклонял голову, как бы желая лучше понять сказанное.
– У греков Цербер сторожил ворота в царство Аида, чтобы души мертвых не могли вернуться обратно из тьмы на свет. А тех, кто пытался убежать, разрывал на куски. У них же была покровительница зверей и призраков Геката, владычица духов – довольно любопытная тетка: ходит-бродит со сворой жутких псов и то ли воет по собачьи, то ли сама с наружностью собаки. Блуждает ночами и насылает кошмары на тех, кто спит. У древних кельтов собаки считались собирателями душ. А у нас на Руси собака с древних времен – источник самых разнообразных примет. Воет и яму роет – к покойнику, по земле катается – к ненастью, собачий зуб – от сглаза, или, к примеру, беременная женщина не должна перешагивать через собаку…
Старик устало замолчал.
– А что вы думаете о случившемся с нами? – спросила Вера.
– Вам интересно? – воодушевленно спросил он.
Старик вдруг заерзал на стуле, подвинулся ближе к Вере и едва не опрокинул бокал, но девушка успела подхватить его и, как в прошлый раз, вложила в руку слепца.
– Спасибо.
Он крепко обхватил бокал обеими руками и уставился в него мутными глазами. Вера отметила про себя, что они больше не блестят зловеще от света пламени.
– Мне тут одна мысль вдруг пришла, – сказал вдруг старик. – Она может показаться вам немного странной. У разных народов очень распространены мифы и легенды об их происхождении или происхождении их вождей и предводителей от собак. Историй много разных. Ну, вот, к примеру, у гренландских эскимосов довольно любопытная сказка есть. Я сейчас ее точно не вспомню, но легенда примерно такая. У старика и старухи была дочь, хотелось им выдать ее замуж, но та и слышать об этом не желала, отказывалась. И тогда старик в сердцах сказал, что, мол, быть тогда зятем их псу, так уж ему хотелось дочь замуж отдать. Никто его, конечно, за язык не дергал, думать надо было, прежде чем ляпнуть такое. А пес, не будь дураком, за чистую монету все принял и к дочери повадился, как та ни сопротивлялась. Ну, старик-то понял свою ошибку и решил увезти дочь на безлюдный остров. А пса привязал к шкуре, набитой камнями. Но пес заговорил шкуру и та, прямо как была с камнями, поплыла по морю на остров, где старик оставил девушку. Так они стали вместе жить, девушка и пес. Тут уж ничего старик поделать не мог. Вскоре пес помер, но родились от него дети-люди и дети-собаки. А старик, видно, чувствуя свою вину, стал приплывать регулярно, чтобы привезти еду, однако забирать с острова дочь и народившихся собачьих отпрысков не собирался. И вот настало время, решила женщина отомстить, натравила на него своих детей: ешьте, мол, глупого старика! Набросились они и сожрали собственного деда. Понятно, некому стало им еду привозить. Когда кончилась у них еда, мать сделала для детей каяки и отправила их парами. Одним, значит, велела быть собаками, другим – стать волками и вселять страх, третьим – стать злыми духами-тунгаками, чем-то вроде демонов, которые могут овладевать душами, и только четвертым велела стать людьми. Сама же осталась на острове, где и померла от голода.
Старик набрал воздуха в грудь и, надув щеки, устало выдохнул.
– Фу-у, смутил я вас, наверное, своим рассказом. Пес и девушка, живущие как муж и жена – это что-то!
– Нет, отчего же, это все очень интересно, продолжайте. – Вера немного натужно рассмеялась.
– Смутил. Но, поверьте, я совсем не о том. Конечно же, я думаю, речь здесь идет вовсе не о том, что какой-то там пес вдруг взял и соблазнил женщину. Здесь, скорее всего, мы имеем историю с зашифрованным смыслом, просто его можно интерпретировать в любую сторону, у кого как мозги повернуты.
– Да вы не переживайте, Иван Федорович. Я, конечно, ханжа по натуре, но не так глупа, чтобы не понять, к чему вы клоните и в какую сторону у вас повернуты мозги.
– Ну, тогда… На чем я остановился? Ну, да. Могу заметить, что ведь собака – первое животное, которое стало жить рядом с человеком. Правда, ученые все спорили, кто положил этому начало. Одни утверждали, что человек одомашнил волка, от которого произошли собаки. Пусть так, но ведь без ответного желания этого бы не произошло. Может быть, они сами захотели приручиться? Поняли, что рядом с человеком им будет хорошо и шансы на выживание возрастут. Тогда получается, что легенды, подобные той, которую я вам рассказал, только усиливают и подчеркивают эту крайне прочную взаимосвязь у народов, которые теснее других связаны с природой. Может быть, они как раз и утверждают тот факт, что первый человек не выжил бы без помощи собаки. Что первые люди – дети собак в самом прямом смысле, если обязаны им самим своим существованием.
Кстати, нынешние собаки обладают очень богатым генетическим материалом, а это подтверждает, что произошли они от разных популяций и были одомашнены в разных местах и в разное время. И посмотрите: собачьи захоронения мы находим везде, больше ста тысяч лет назад во времени, когда человек еще только жил в пещерах! Так я уверен, что он и вышел-то из них во многом благодаря собакам! Но сейчас, когда все так произошло, кто единственный мог бы поддержать нас, людей, в эту жуткую минуту? Преданный и надежный друг! Но интересны ли мы сейчас собакам, вот в чем вопрос? Что мы можем им дать теперь, когда даже самые взрослые и умные из нас после этой нелепой болезни стали похожи на детей? Интеллект и разум изменили нам. В исключительность человека я больше не верю. Так почему бы не появиться существам, которые примут у нас эстафету разума?..
Вера не поняла, ее ли он спрашивает, или самого себя, и не успела облечь свои мысли в ответ, как старик продолжил свою мысль:
– А почему бы нет? – ответил он сам себе. – У них есть интеллект, есть разум, как бы некоторые этого ни отрицали. Конечно, не в такой степени, как у человека, хотя… В общем, Грозный – прямое доказательство тому!
– Так вы думаете, мы теперь исчезнем?
– Нет, я этого не говорил. Надеюсь, что не так. Конечно, мы, живые, теперь ничтожная часть былого человечества. Но какая-то надежда есть. И хотя бы вы, Вера, избежите этой участи. Иначе, скажите, зачем жить, без веры и надежды?
Старик умолк наконец и медленно выпил вино, погруженный в свои мысли, словно заново обдумывая сказанное. Причмокнул, сделав последний глоток, и отставил пустой бокал.
Он несколько раз позвал Демона, и той-терьер медленно выплыл из темноты. Теперь его глаза навыкате блестели огнем камина.
– Он здесь? – спросил старик.
– Да.
Песик остановился возле Грозного, не решаясь пройти. И когда Грозный пошевелился, испуганно кинулся к старику.
– Ну, что ты, никак привыкнуть не можешь? – Старик опустил руки и подобрал Демона с пола, принимая новую порцию поцелуев от дрожащего песика. – Ну, все. Все! Успокойся. Не страшно ведь на самом деле.
Он поднялся из кресла.
– Вера, простите, утомил я вас, пожалуй. Давайте-ка спать. Утро, как говорится, вечера мудренее. Да, кстати, у меня есть горячая вода, ванная возле кухни. Так что, можете принять душ перед сном. А ляжете здесь, в гостиной. Белье вон в том комоде!
Он поднялся наверх, после чего ушел вместе с Демоном к себе в комнату, которая находилась на первом этаже, под лестницей.
Оставшись с Грозным, Вера еще какое-то время прислушивалась к звукам, которые издавал старик: ходил наверху (она все ждала новых криков его жены), потом спустился обратно вниз и долго возился за стенкой. Когда все стихло, она достала постельное белье и сложила его на диване аккуратной стопкой.
– Ну что, соблазнитель, преемник эстафеты, идем мыться? – нагнулась она к лежавшему на полу Грозному. – По-моему, тебе тоже не помешает чистота.
Экономная маломощная лампочка в ванной светила слабо, едва позволяя разглядеть предметы, но вскоре Вера этого не замечала. Она открыла кран и подивилась свободно текущей горячей воде, отрегулировала поток на небольшую струйку, после чего, для начала, загнала в душевую кабинку Грозного. Долго намыливала его непослушную свалявшуюся шерсть, от которой кусок взятого с полки туалетного мыла вскоре превратился в облепленный собачьими волосами мохнатый кубик. Оставила без мыла только голову, жалея щенку глаза. Потом еще долго взбивала шерсть до пены, намыливала снова, если ее съедала грязь. Она сама взмокла от пота, и руки устали. По счастью, пес ничем не выказывал своего недовольства, только елозил лапами по скользкому дну, чтобы устоять, да норовил отряхнуться прежде времени, но в целом достаточно спокойно отнесся к процедуре, которой, судя по всему, до сих пор избегал.
– Ну ты и поросенок! Сразу видно, шелудивый уличный пес! – подметила Вера, начав смывать с него пену, грязную настолько, что невидимым стало сливное отверстие на дне.
Грозный все-таки обдал девушку облаком брызг. Она отпрянула, выпустив его из рук. Вырвавшись наконец из плена, Грозный принялся тереться головой и боками обо все, что было вокруг, включая ноги Веры, фыркая и чихая, и снова отряхиваясь.
– Ну успокойся, успокойся! Зато теперь у тебя такая вымытость, что позавидовать можно!