Габриэль понял, что кивает.
– Хорошо. Мы все живем в некой сфере, в огромном пузыре… – Гармодий рассмеялся. – Реальности, скажем так, существования… Некоторые мудрые говорят, что пузырь один, другие считают, что сфер семь, восемь или даже девять и одна вложена в другую.
– А снаружи находятся Господни небеса, – вставила Дезидерата.
– Нет, ваша милость. Простите меня, но снаружи царят хаос и пустота. Похожие на наш эфир. Но об этом в другой раз. Сейчас нам важно, что за этим хаосом лежат другие сферы, такие же, как наша.
Моган кивнула. Дезидерата прижала руку к шее. Габриэль потер бороду и задумался.
– Об этих сферах нам почти ничего не известно. Все наши сведения противоречивы, мучительны и неразумны, – Гармодий покачал головой, – но я отвлекся. Наша сфера отличается от других тем – я боюсь говорить об этом, – тем, что она представляет собой связующее звено между всеми прочими сферами или некоторыми из них. Возможно, многими. В этом наша суть и наша судьба. Мы – перекрестки.
Габриэль ощутил, что Гармодий смотрит на него.
– Ты не удивлен.
– Мы делили одну голову на двоих, когда ты проводил исследования в Ливиаполисе.
Моган заерзала.
– Для кветнетогов это не новость, – она покивала, и ее гребень, раздувшийся от напряжения, опал и стал походить на модный берет, – мы пришли сюда за другим знанием. А это известно каждому младенцу.
Гармодий продолжил:
– Моя история состоит из двух частей. Во-первых, мы все – перекрестки. Во-вторых, мы – пешки в шахматной игре, – он взмахнул рукой, – и эти два факта объясняют все, что происходит вокруг нас. Шесть десятков народов конкурируют за ресурсы. Мы знаем о людях, стертых с лица земли, мы видим руины их творений, а в Ливиаполисе сохранились даже их научные записи.
– Одайн, – сказала Моган.
Гармодий вздохнул:
– Одайн – только одни из них, сосчитать всех мне не дано. Но это самый очевидный случай. Позвольте, я подытожу. Могучие Силы стремятся захватить и удерживать наши перекрестки и для этого сводят народы в схватке. Удерживают позиции, как сказал бы Габриэль.
– Зачем? – спросил Габриэль. – За что они сражаются? За новых рабов?
– Да, – медленно произнесла Моган. Она не отвечала Габриэлю, а просто вставила реплику. – Да, это невероятно просто. Конечно.
– Один из членов моего ордена, великий ученый, далеко в Дар-ас-Саламе, читал древнейшие человеческие записи. Куда больше, чем я, – Гармодий огляделся, – и еще более старые записи, оставленные до людей. Это дело всей его жизни.
Гармодий создал в эфире обрывок пергамента.
– Пять имен. Пять из примерно семнадцати созданий, равных силой богам. Маленьким, жалким, ненужным богам. – Он протянул всем свой список.
Габриэль прочел его сразу весь, как всегда в эфире:
«Тара.
Эш.
Лот.
Оук.
Рот».
– Это не настоящие имена, – сказала Дезидерата. Список ее потряс – это было ясно написано на ее лице.
Гармодий покачал головой:
– Думаю, мы всех их знаем.
Габриэль вздохнул.
– Они делятся на добрых и злых? – ехидно спросил он.
Сказочный Рыцарь рассмеялся и хлопнул себя по колену:
– Они все одинаково манипулируют и принуждают других. Выводы делайте сами.
Габриэль подумал о мастере Смите.
«Я хотел бы заметить, что моя сторона меньше числом и старается сократить разрушительные последствия».
– Один из них честнее других, – сказал Габриэль.
– Мой орден сделал свой выбор, – заметил Гармодий. – Мы сражаемся с ними всеми.
Габриэль прищурился:
– Как ты себе это представляешь? Похоже на типичную непрактичную задачу прямиком из классной комнаты. Благородное и бессмысленное решение. Я признаю, что они могущественны. Но если они противостоят друг другу, вероятно, классическое решение – это использовать силу одних против других?
Сказочный Рыцарь вытянул нечеловечески длинные ноги и сказал:
– Это либо очень умно, либо совершенно безумно. Сэр Габриэль, почему вы считаете, что этими великими сущностями, подобными богам, можно манипулировать?
Габриэль посмотрел не на Гармодия, а на королеву:
– Это все великие драконы, да? Четверо или семнадцать?
– Мы полагаем, что они все драконы, – ответил Гармодий.
– Я согласен, что это поразительные новости из области герметической философии, но, когда мы сражаемся, – Габриэль посмотрел вокруг, – мы сражаемся с Эшем. С Эшем, который пытается воплотиться в нашей сфере и владеть вратами – вероятно, наиболее важные из них расположены под Лиссен Карак. – Он нахмурился. – Этот Эш – дракон?
– Лиссен Карак был домом и священным местом моего народа, – заметила Моган.
– А до того – одайн, еще раньше – крааль и так далее. – Гармодий поднял руку. – Если мы ничего не сделаем, это колесо будет вращаться вечно.
– Очаровательно, – согласился Габриэль, – но все же на мои планы это напрямую не влияет, – он поморщился, – не считая того, что он собирается дать нам бой при Альбинкирке. Он, или Шип, или кто там управляет этим стадом. А раз он хочет сражаться здесь, мне хочется сражаться где-то еще. – Габриэль наклонился вперед. – Твой ифрикуанец знает другие врата? Мне нужно изучить географию этого эфирного поля боя. Если я вообще способен ее понять.
Гармодий призвал второй листок пергамента:
– Лиссен Карак, как мы все знаем или хотя бы догадываемся. Цитадель Арле в Арелате.
Габриэль вздрогнул, как будто его укусили:
– Конечно же. Я там был. Король Галле пытался захватить Арле обманом… долгая история. Я там был. Я чувствовал, что там какая-то… пустота.
– Пустота? – переспросила королева. – Я тоже знаю такое место.
– Полагаю, это утраченные врата под Харндонским дворцом. – Гармодий обменялся с королевой долгим взглядом.
Королева откинулась на спинку стула и выдохнула.
– Там что-то есть. Пустота…
Гармодий кивнул:
– Предположим, Харндон. Несомненно, одни врата находятся в Дар-ас- Саламе, я их сам чувствовал. С них и начались исследования Аль-Рашиди без малого сто лет назад. А если понять суть игры и ее стороны, то Умбротские войны обретают смысл. Немертвые были всего лишь чьим-то инструментом для захвата врат.
Габриэль начал раскачиваться на стуле, как ребенок.
– Арле. В Арелате. Где галлейского короля только что разбили Дикие. Так говорят этруски. – Габриэль сел ровно.
Лицо приора Уишарта стало спокойным, хотя даже в эфире был заметен его страх.
Королева переводила взгляд с одного собеседника на другого.
– Умбротские войны, господа?
– Почти сто лет немертвые и некто, кого мы зовем Некромантом, нападали на народ Дар-ас-Салама, обители мира, – пояснил Гармодий. – До начала войны там были зеленые поля. А теперь осталась лишь пустыня. Раши- ди говорит, что в этой сфере семь врат. Точнее, он утверждает, что их не меньше семи. И следует добавить, что нынешняя земля не похожа на ту, на которой ставили врата. Этой войне столько лет, что некоторые врата могут прятаться под ледниками, в вулканах или на дне морском.
Приор Уишарт глубоко вздохнул:
– Когда были выстроены врата?
Гармодий ответил не сразу. Он посмотрел на одного, на другого, на третьего. Никто не вздрогнул. Сказочный Рыцарь оскалился, демонстрируя клыки:
– Тебе надо было с-с-статъ с-с-скоморохом. Прос-сто с-с-скажи.
– Не меньше тридцати тысяч лет назад, – ответил Гармодий.
– В писании говорится, что земле от шести до семи тысяч лет, – сказал епископ.
– Оно просто ошибается, – заметил Гармодий.
Епископ кивнул, соглашаясь.
– Должно быть, там говорится о каком-то другом месте, – предположил Габриэль. – Мы не отсюда. Не больше, чем герцогиня Моган.
– Тридцать тысяч лет – большой срок, – сказал епископ.
– Это слишком долго даже для моего народа, – вмешался лорд Кревак. – Слишком долго, чтобы рассуждать всерьез.
Дезидерата взглянула на своего капитана и обратилась к Гармодию:
– Я понимаю, как это может навечно изменить все. Но не вижу, как бы оно изменило ближайшие несколько дней. Существует ли оружие? Способ предотвратить воплощение?
– Нет, – заговорила Моган, – воплощение – это сила и слабость.
– Если Эш здесь, его больше нигде нет. А если он здесь целиком… – Гармодий сделал паузу. – Полагаю, его можно уничтожить. Они бессмертны, только когда разделяют себя по нескольким мирам. Но тогда они слабее.
– Ну, уже не так скучно, – заметил Габриэль. – Ты хочешь убить бога.
– Будет очень трудно, – сказал Гармодий.
Габриэль вздрогнул.
– Нам придется тяжело даже в простой битве, когда мы будем защищать свои поля от превосходящего числом и магической силой противника.
– Это я оставлю тебе, – сказал Гармодий, – а наша битва пройдет здесь, в эфире, и главным в ней будет ввести врага в заблуждение.
– В моей тоже. Кажется, мне нужно кое о чем вам напомнить.
– Говори, человек, – велел Сказочный Рыцарь.
Габриэль обвел зал взглядом.
– Я рыцарь, и моя первейшая обязанность – защищать слабых. Ты можешь быть прав, старик, но прошу тебя не забывать об этом. Мой долг – защищать крестьян, торговцев, женщин, которые носят детей. Я согласен, что игру богов пора остановить. Она мне не нравится. Но в нее играют люди, Стражи, драконы, виверны и медведи. Это ничуть не проще, чем убить бога. Поэтому, ваша милость, миледи, господа, – давайте сосредоточимся на том, что нам нужно победить Шипа.