Безголовый следил за всем этим с самой западной башни, держа в одной руке бутылку, а в другой стилус.
Через полчаса он доложил обстановку Изюминке и сэру Джону, которые стояли на внешней стене и наблюдали за Дырой.
– Гельфред говорит, что они со всех сторон и готовятся напасть с тыла, – Безголовый раскрыл свою восковую табличку, – у меня куча предложений и дополнений к имеющемуся плану.
Изюминка самодовольно посмотрела на него.
Через десять минут весь лагерь готовился к бою. Фермеров, вооруженных чем попало, поставили подальше от стен. Лучники выстроились на башнях, а пехотинцы – вдоль всех четырех стен лагеря.
Как только поднялась луна, нестройно завыли рога. Мэг с огромной скоростью дошивала чехлы для новых котлов.
Сэр Бесканон, стоявший на стене, протрубил в рог.
Мэг перекусила нитку, взяла маленький кусочек угля и щелкнула пальцами. Уголь сгорел дотла.
В шестидесяти ярдах от рва, тянувшегося у задней стены лагеря, виднелась глубокая яма длиной не меньше расстояния полета стрелы. Она полностью простреливалась с башен. Вдоль ямы в мягкую землю вкопали глиняные горшки, запечатанные воском. К каждому из них был привязан кусочек того же самого угля. А внутрь насыпаны обломки ржавого металла, старых гвоздей и тому подобного.
И по несколько фунтов порошка мастера Смита.
Крошечное заклинание Мэг создало шесть огромных взрывов.
Тут же открылись задние ворота лагеря, и оттуда вылетел конный отряд – дюжина вардариотов с Заком во главе, которые закрыли рыцарей как будто волшебным занавесом, и сорок рыцарей, с ног до головы закованных в железо. А за ними – еще сорок человек, которые шли неплотным строем, держась на расстоянии двух шагов друг от друга.
Всадники расчищали дорогу при свете факелов, а пехотинцы убивали тварей. В темноте достать человека в доспехах было очень трудно, а справиться с безоружными – особенно с усталыми ранеными пещерными медведями или ирками – ничего не стоило.
Ночью Мэг обменивалась заклинаниями с кем-то во тьме. Заворачиваясь в одеяло, она поставила над лагерем два огромных золотых щита. Щиты эти напугали и лишили сна гораздо больше новичков, чем ирки и боглины.
Проснувшись, Мэг обнаружила, что юный Мортирмир швыряется огненными шарами с башни – с каждым заклинанием с пальцев его срывались пять маленьких шариков, которые улетали в пустоту, как злобные яркие мухи. Когда она залезла к нему на башню, он уже начал выпендриваться, создавая сложные арки из света и тугие алые лучи.
– Побереги силы, они тебе еще понадобятся.
Драматическим жестом Морган сотворил великолепный мерцающий сгусток концентрированной энергии, похожий на крошечное солнце – он даже испускал лучи из раскаленного добела газа. Сгусток этот улетел так далеко, что просто исчез из виду.
– И зачем это было нужно? – поинтересовалась Мэг. Ей – скорее как швее, чем как магу, – понравилось, с какой точностью он манипулирует силой и как сосредоточивается.
Он наивно улыбнулся:
– Просто показать, что я могу. Сэр Милус говорит, что леса где-то на милю кишат тварями.
На северо-востоке вдруг что-то вспыхнуло, потом загорелось темно-красным пульсирующем пламенем, а потом раздался глухой грохот, а за ним резкий треск.
– Хотел посмотреть, как далеко я могу зашвырнуть что-нибудь мощное. Спорим, они там удивились.
– Я ложусь спать. – Мэг вздохнула. – Не надо мальчишества, пожалуйста.
Пристыженный Морган слез с башни.
Утром выживших солдат императорской армии выстроили и заново вооружили. Им досталась любопытная коллекция – все мечи и арбалеты, которые удалось выгрести с двух этрусских складов в Альбинкирке, каждый свободный меч, щит или мятый шлем, который нашелся в арсенале цитадели, и даже камнеметалки, используемые при охоте на белок, – что-то вроде арбалетов, стрелявших глиняными шариками вместо болтов.
Всех свободных лошадей, включая тех, которых войско захватило на юге, отдали Белому отряду и морейской кавалерии – набрался целый эскадрон.
Явился капитан со своим ближним отрядом и королева со своим двором, а за ними следовали пятнадцать сотен крестьян с лопатами. Однако до лагеря они так не дошли, остановились примерно в миле от него и принялись за постройку второго лагеря рядом со старым фортом.
Капитан заговорил с морейцами на архаике. Они не обрадовались, но и ворчать не стали. Сэр Кристос стоял на бочке и рассказывал филархам, что лично видел тело императора, приготовленное к погребению, и что они вместе отвезут его в город – когда одержат победу.
А потом сэр Кристос забрал большинство морейцев и отвел их в новый лагерь.
Изюминка смотрела им вслед.
– Что он делает? – спросила она у Майкла, который уже вел записи в палатке, правда, в чужой.
– Не представляю. Разве что он решил, что битва будет там.
Изюминка застонала:
– Он же говорил, что здесь! И где на самом деле?
Майкл писал приказы, нумеруя их.
Изюминка нахмурилась.
– Слишком все сложно. Мы с Томом ушли, и он как с цепи сорвался. Сочиняет опасные планы, которые еще и не работают.
– Этот, думаю, сработает, – спокойно сказал Майкл после паузы.
– А почему он такой болтливый и радостный?
Майкл закашлялся.
– А ну говори! Майкл, я что, редко за тебя заступалась?
– Он нашел девицу.
– Не Амицию?
– Амиция послала его куда подальше. А эта новенькая посговорчивее. – Майкл поднял перо. – Изюминка, это наверняка ерунда.
– Королева? – резко спросила Изюминка. Голос у нее почти пропал.
– Нет. Долгая история. Одна из дам королевы. Прачка.
Это остановило Изюминку, готовую высказаться об аристократах.
– Прачка?
– Изюминка, я ничего не знаю. Можно мне закончить с приказами? – Он посмотрел ей в глаза и сказал капитанским голосом: – Разве тебе нечем заняться?
Изюминка рассмеялась.
Где-то посреди лагеря сидели Уилфул Убийца, Типпит, Калли и Кадди.
– А где Безголовый? – спросил Длинная Лапища.
Это была старая традиция, и Длинная Лапища не упускал случая понаблюдать – даже теперь, когда стал рыцарем.
Они правили стрелы. Достали все сохранившиеся, точили стальные наконечники. Бодкины, способные пройти в звено кольчуги, срезни, которые могли выпустить кишки виверне, и новые огромные стрелы на полудюймовых древках – для пещерных троллей. Наконечники у них были тупые, какие используют против птиц, но дополнительно залитые свинцом.
– Безголовый теперь слишком важный, – буркнул Уилфул, – он говорит землекопам, где копать. Ну, время тратит.
Длинная Лапища засмеялся.
– Почему? Разве плохо сидеть тут за двадцатифутовой стеной?
– Да потому что мы здесь не сражаемся, – угрюмо сказал Уилфул.
– Какого хрена? – высказался Калли. – Конечно, сражаемся.
Уилфул Убийца, надевший на шлем соломенную шляпу, сдвинул ее назад.
– Да-да, конечно.
Кадди вздохнул.
– Ты же все равно расскажешь.
– Капитан привел коняшек для всех, кто остался пешим. Уж наверное не зря.
– Рыцарям положены лошади, – заметил Калли.
Типпит улыбнулся.
– И лучникам тоже? – Точно таким голосом Уилфул говорил, когда выбрасывал нужные очки в игре. – За каким хреном мы все получили лошадей, если мы никуда не уходим?
Все замолчали.
Типпит загнул очередную оригинальную, богатую, жутковатую тираду, в которой шла речь о печатях и сексе. Потом вздохнул:
– Терпеть не могу, когда ты дело говоришь.
В трубы не трубили. Сразу после полуночи Ганфрой разбудил рыцарей, переходя от шатра к шатру, ну а все остальное пошло заведенным порядком – теряли людей, матерились, забывали снаряжение, Дубовая Скамья неведомым образом умудрилась напиться. Тихое появление новеньких – ополчения и местных рыцарей – сделало все только хуже. Свита лорда Уэйленда. Главный конюший. Они были хорошими рыцарями, но не профессиональными военными. Они занимали места, которые освободило войско.
– Надо же, не легли в постельку вовремя, – ворчал Уилфул Убийца.
Но со сборами справились меньше чем за час, включая спешную раздачу пайков: соленой свинины, грудинки, бобов, масла и четырехфунтовых буханок хлеба.
Уилфул Убийца принял невероятно высокомерный вид, когда они выступили, собираясь отъехать на шесть миль к югу от Гилсоновой дыры.
Занимался серый рассвет, и все войско – впереди зеленые, потом капитан, потом красные и белые – быстрым шагом двигалось по тропе, выстроившись по четверо.
– Ненавижу дождь, – бурчал Типпит.
А потом что-то изменилось. Просыпались птицы. Небо светлело.
Войско развернулось. Теперь они шли на север, по узкой дороге, которая уходила в глубокий лес. Кое-кто из ветеранов весеннего похода понял, что это Западная дорога на Тикондагу.
– Дождь будет, – сказал Том Ланторн. – В лесу полно людей.
Это действительно было так. Вдоль дороги стояли люди с топорами и лопатами.
Когда солнце окончательно встало, устроили привал на поляне с уже готовыми костровыми ямами. Дорога в Тикондагу шла дальше на север, к Большому каменному озеру. Но здесь открылась новая дорога, уходившая на северо-восток.
У каждой ямы были приготовлены дрова, хорошие сухие ветки и сучья, тщательно наломанные и аккуратно уложенные. Воины спрыгивали на землю, пажи забирали лошадей, из леса выходили женщины.
Сью с двадцатью телегами тоже была здесь.
– Не борзей, – велела она Кадди, – это не наши девчонки, а деревенские.
Деревенские девчонки приготовили обильный завтрак из шпика, яиц и чая с пряностями, полюбившегося войску еще в Морее.
Кадди задержался у костра Уилфула.
– Сегодня будет драка, – сказал он.
Уилфул, поедая отличную яичницу, ответил:
– Скорее всего.
Хорошая еда служила верным признаком скорой заварушки.
– Не забывай прятаться, – напомнил Кадди и отправился дальше, проверять костры.
Чуть позади него шли капитан, Изюминка и сэр Бесканон.
– Маленькая хитрость, чтобы сберечь время, – говорил Красный Рыцарь у каждого костра, – думаю, вам всем понравится, если мы просто быстренько победим.