– Не здесь, – медленно проговорил он.
А потом вдруг передумал:
– Да! Стройся! Ко мне! – крикнул он по-окситански, и сотня рыцарей помчалась к нему. Все они хотели стоять рядом с принцем.
Люди графа Приграничья, куда лучше обученные, оказались выше по склону и лучше держали строй. Изюминка помахала им. И вдруг арбалетный болт врезался ей в нагрудник и отскочил в кусты. Она покачнулась в боевом седле и повернула голову в шлеме, ища арбалетчиков. Потом пригнулась, но слишком поздно.
Лошадь под ней убили. Всадница упала, дважды кувыркнувшись.
Она вскочила на ноги, выхватила кинжал – единственное оружие, которое пережило падение, – и повернулась навстречу трем противникам с мечами.
– C’est ипе pucelle![15] – крикнул один и рассмеялся.
Они все рассмеялись. И разом превратились во всех мужчин, которых ей доводилось ненавидеть в своей жизни.
Двое стали обходить ее сбоку. У нее болела нога, земля тряслась, дождь лил все сильнее и сильнее.
Изюминка двигалась. Рухнув спиной на упавшее дерево, она перекатилась через него, ударив вверх обеими ногами, и оказалась между теми двумя, кто пытался ее обойти. Воткнула кинжал в голову одному, а второго треснула коленом по яйцам, одновременно ломая ему нос кулаком в перчатке. Одним пальцем она попала ему в левый глаз. Противник упал, а она схватила его меч и повернулась.
Арбалетчики взводили оружие. Третий враг оказался от нее в двух шагах. Убегал, прикрываясь баклером.
Изюминка крутанула чужой меч в правой руке, и он проскользнул между баклером и мечом врага – учили его плохо – и вошел в шею почти по рукоять. Уперевшись кинжалом, Изюминка вырвала клинок, отбросила умирающего на землю и спряталась за бревном – от арбалетчиков.
И увидела рыцарей сэра Гэвина, которые появились за спиной у арбалетчиков, никем не замеченные. В засаду попала только она.
Изюминка услышала боевой клич Гарета Монтроя и увидела, как нападают рыцари Приграничья.
Арбалетчики были хороши. Они разом выстрелили и немедленно взвели оружие снова. Дюжину рыцарей выбило из седел.
Изюминка прокралась в сторону под прикрытием бревна и побежала, согнувшись вдвое, в доспехах – задача непростая.
Их было тридцать… нет, больше пятидесяти. Изюминка бежала через заросли калины и дрока, а потом ее наконец заметили.
Они были в десяти шагах, и один арбалет остался заряженным.
Враг прицелился. Арбалет был огромен, а вокруг – ни одного дерева, чтобы спрятаться, поэтому она кувыркнулась вперед, как акробатка, которой когда-то была. Земля оказалась мягкой, слишком мягкой, и, чтобы выйти из кувырка, Изюминка сделала «ножницы» ногами в доспехах. Она осталась жива и даже стояла на ногах.
Она очутилась среди врагов. Кто-то выхватывал оружие, но самые умные уже убегали – они бы не выстояли между конными рыцарями и Изюминкой. Одного она убила мечом, второго кинжалом, а потом земля затряслась, и Изюминка поняла, что пора падать.
Копыто ударило ее в спину.
Рыцари проскакали мимо.
Изюминка встала. Медленно огляделась, подняла забрало.
Так и стояла, дрожа.
– Очень глупо, – сказала она в пустоту.
И пошла туда, где под дождем краснела святая Екатерина. Слева раздались три красивые ноты. Галлейские рыцари сошлись с окситанскими.
Прозвучали три длинные, чистые ноты.
Бриганы – крупные, хорошо вымуштрованные солдаты в тяжелых доспехах – сдавали позиции шаг за шагом.
За спиной у войска теперь оказался холм, и они почуяли запах победы. Никто не хотел больше терять людей. Начался бесконечный кошмар: короткий рывок, стычка, одна смерть – одно убийство, и противники угрюмо расходятся в стороны, тяжело дыша. Возможно, все боялись, что их судьбу теперь будут решать драконы. Возможно, они просто хотели жить. Но там, где среди моря зверей и ополченцев столкнулись профессиональные военные, битва превратилась в медленную беспорядочную резню.
В какой-то момент Тоби осознал, что у его господина осталась одна рука и сражается он теперь изогнутым фальшионом. Выдалось мгновение отдыха – заклинание капитана убило десяток человек, и Тоби, как и все вокруг, предпочел перевести дыхание, а не бросаться вперед.
Он пробивался налево, на свое место за спиной капитана. Там сейчас стоял Диккон, не имевший доспехов мальчик, который теперь схватил тяжелое копье капитана.
– Всех убью, – хрипел Диккон.
Его уже дважды ранили, прорезав плоть до костей.
Бриганы отступили еще на несколько шагов.
Справа сквозь дождь доносились боевые кличи и крики. Сверкнуло красное знамя.
Капитан обернулся и откинул забрало.
– Сэр Бесканон, благослови Господь его черное сердце. – Он таращился в дождь, как будто мог видеть сквозь эту завесу, просто напрягая волю.
– Выйдите из строя, – вдруг сказал Тоби.
Капитан улыбнулся.
– Надо бы, – согласился он, – но не стану.
Снова опустил забрало и слегка присел, как всегда делал в бою.
– Вперед, ублюдки! – закричал он.
Двадцать копий услышали его и двинулись вперед.
Атакой Бесканона командовал Сказочный Рыцарь. Толку от нее не было. Поначалу.
Тридцать копий Бесканона перевалили через вершину и обнаружили внизу кипение боя. Бесканон покосился налево, где, окруженный сочно-зеленым сиянием, восседал на вздыбившемся олене сэр Тапио, похожий на рогатого кентавра. Его рыцари, пережившие нападение дракона, и все его войска задыхались в смертельной схватке с воинами врага – огромным мастодонтом, хейстенохом с извивающимися щупальцами, толпой бесят, волков и стаей баргастов.
Бесканон направил своих людей к болотной твари, опустил копье, как на турнирном поле, и задвинул забрало.
– В атаку! – скомандовал он.
Изюминка заметила знамя и видела атаку. Бесканон – она узнала его герб – исчез в гуще боя чуть западнее бриганов. Она двигалась вперед, пытаясь добраться до знамени святой Екатерины, и молилась по пути. Изюминка оказалась в странном положении наблюдателя в центре страшной битвы. Обе стороны уже почти исчерпали свои ресурсы. Даже Морган Мортирмир уже только еле-еле светился защитным заклинанием. Огненные шары больше не слетали с его пальцев.
За то время, которое потребовалось ей, чтобы перебраться – уставшей, в доспехах – через бревно, все изменилось.
Маленький отряд Бесканона убил двух хейстенохов, тыкая их копьями в бока, пока твари не упали. Боевые кони топтали бесят, превращая их в кровавое месиво – по несколько штук за шаг.
А потом Сказочный Рыцарь выбрался из боя, оказавшись на выжженной болотистой почве. Он развернул своего оленя, покрытого кровью по путовый сустав, и бросился на мастодонта. Схватка смешалась, люди, которые яростно сражались плечом к плечу, выскакивали из леска куда-то налево. Размалеванные пришедшие из-за Стены орали боевые кличи.
В мастодонта полетели стрелы, которым не мешал даже дождь. Огромное чудовище казалось жертвой – сцена напоминала рисунки на скалах на краю Внутреннего моря или на стенах южных пещер. Окруженный ирками и людьми, он получал стрелу за стрелой, кричал от злобы и страха и умер в одиночестве, вдали от своих родичей, растерзанный крошечными хищниками, почти зря…
Его жуткий рев перекрыл шум дождя и прозвучал эпитафией каждому, кто умер сегодня в грязи.
Мастодонт рухнул, и Сказочный Рыцарь очутился на свободе. Как будто прорвало плотину – его Дикая охота мигом заполнила весь холм и бросилась на помощь тяжело вооруженным окситанцам, которые бесконечно рубились с тяжело вооруженными галлейцами.
Повстанцы – те из них, кто избежал дыхания дракона, клыков мастодонта и иркских копий, – оказались сбоку от галлейских рыцарей и немедленно принялись стрелять в коней… мокрые стрелы срывались с сырых тетив.
Галлейцы умирали.
Сэр Тапио ало-белой вспышкой промелькнул за спинами сражающихся. Он проехал несколько сотен шагов на расстоянии вытянутой руки от своих врагов, в тылу. Его ближние рыцари мчались за ним быстрее ветра. Дождь скрывал их, но Изюминка подумала, что никогда не видела ничего столь же прекрасного, и Красный Рыцарь подумал то же самое, и сэр Гэвин, занятый боем, и Морган Мортирмир – все они были зачарованы. И это после всего, что они повидали в жизни.
Крошечный отряд Сказочного Рыцаря, казалось, скользил над землей – вдоль бесконечно растянувшейся линии фронта. Потом они развернулись, как стайка ярких рыбешек, наверх и налево, и бросились сзади на пещерных троллей, которые сражались с медведями Кремня за самую высокую точку. Вспыхнула магия, и ведьминский огонь побежал по холмам, похожий на рождественский падуб – красный, белый и зеленый. Пламя Тамсин оказалось сюрпризом, прибереженным на крайний случай.
Морган Мортирмир совершил последнее усилие, отбежал от отряда, поднял руку и выпустил два заклинания.
Пещерные тролли дрогнули. Некоторые развалились на кусочки, другие убежали, топая так, что под ними тряслась земля. Но застряли в трясине внизу и нашли там свою смерть.
Медведи Кремня и Моган, так и не снявшая плащ из перьев, собирали выживших. Сказочный Рыцарь и остатки его свиты стояли среди них. Все вместе они помчались вниз, в долину, добивая воинов Шипа, лишая их последней надежды.
Все остальные бежали.
Остался один Хартмут.
Бриганы сражались, не думая сдаваться. Тоби казалось, что умрут все – надсадив сердце, разорвав легкие или задохнувшись под дождем.
Он забыл, чему его учили. Он колотил людей древком копья или просто тыкал. Они отвечали тем же.
Капитан все еще умудрялся ставить блоки и наносить удары по всем правилам. Но даже он уже двигался совсем медленно, удары становились все слабее, а потом Тоби заметил, как клинок капитана попал в чужую бармицу и соскочил, не причинив вреда.
Но звуки вокруг изменились. Копье Тоби застряло под мышкой у противника, и он не мог дотянуться до него кинжалом, и жизнь его висела на волоске, и вдруг раздались радостные вопли. Кто-то выкрутил ему руку, вывихнув плечо, и Тоби рухнул лицом в грязь. Но радостные крики все звучали, и Тоби решил не умирать. Из последних сил напрягая измученные мышцы, он откатился в сторону, сжимая в руках кинжал.