Второй человек при движении издавал легкий звон – к одежде у него были пришиты маленькие золотые колокольчики. Когда они звенели, феи смеялись.
– В лучш-ш-шие времена тебя с-с-сочли бы хорош-ш-шим гос-стем.
В свете костра стало видно, насколько совершенно его лицо. Он был не человеком, а ирком.
– Имею ли я честь обращаться к Сказочному Рыцарю?
– Да. Запах твоего вина призвал меня, как заклинание. И как мое нас-с- стоящ-щ-щее имя. – Ирк засмеялся.
– Я не ведаю твоего настоящего имени и не сказал бы его вслух, даже если бы знал, – возразил человек, – но однажды мне говорили, что ты любишь доброе вино. Этрусские красные должны быть здесь редкостью.
Ирк засмеялся и выпил.
– Очень хорош-ш-шо. Может быть, я ос-с-ставлю тебя в живых. Или даже разреш-шу охотиться. Через нес-с-сколько недель пойдут карибу. Я могу пожертвовать половиной миллиона.
– Карибу, – вслух повторил человек.
– Их будет так много, что ни люди, ни Дикие не с-с-смогут вс-с-стать у них на пути. Миллионы и миллионы. Они пойдут на с-север… Кажетс-ся, я знаю твое имя. Кто с-с-сказал, что я люблю вино?
– Король Альбы.
– Мне его жаль. Он с-с-слаб и в то же время так с-с-силен. Я любил его отца, но люди так быс-с-стро умирают.
Человек вдыхал вонючий дым – табак в трубке кончался. Потом он выбил трубку о подошву.
– Ты меня не боиш-ш-шьс-ся? – спросил ирк.
– А должен?
– Ты чего-то хочеш-шь? Вино очень хорош-шее, – он поднял стакан, – можно мне ещ-ще?
– Забирай бутылку, если хочешь. Хотя, честно говоря, я бы тоже выпил стаканчик. Ты будешь воевать с Шипом?
Ирк не выдал своего испуга, но все же дернулся.
– Я не обс-суждаю такие вещ-щи с незнакомцами. – Ирк вдруг покрылся язычками пламени.
Человек покачал головой:
– Я ничего дурного не имел в виду. Я пришел предложил свою верность. На время.
Одетый в алое ирк опустил свой щит, налил вина в оба стакана и протянул один человеку.
– Когда я пос-с-следний раз с-с-сидел с человеком в этом лес-су, Ш-шип напал на меня. – Он нахмурился. – Было плохо.
Человек взял вино из протянутой руки ирка.
– Значит, нужно, чтобы больше такого не было. Но Шип – не настоящий враг. Он всего лишь еще одна жертва.
– Ты произнос-с-сиш-шь его имя так час-с-сто, что он может с-счес-сть это приглаш-шением, – сказал Сказочный Рыцарь.
– Он не придет. Он никогда не встанет у меня на пути. Он меня не видит и не слышит, даже если я произношу его имя.
Ирк кивнул и поднял стакан:
– Тогда я знаю, кто ты. Поздравляю с-с-с тем, что ты жив.
– Да, это приятно. – Человек улыбнулся.
Сказочный Рыцарь рассмеялся. Феи рассмеялись вслед за ним.
– Может быть, так мы и выбираем с-с-сторону в этой войне. Не добро против зла, а те, кого мир радует, против тех, для кого он тяжек. Ш-ш-шип с-с-считает мир мрачным и темным.
– И, видит Господь, он делает все, чтобы мир таковым и стал. Очень по- человечески.
– В лес-сах говорят, что ты вс-с-ступил на темный путь.
Человек пожал плечами:
– Благими намерениями вымощена дорога в ад. Может быть, я вступил на нее. Но у меня есть цель и есть враг. Я буду сражаться, пока битва не кончится. Или пока не проиграю.
– Итак… – Ирк налил себе еще вина. – Тебе извес-с-стна ис-с-стина.
– Известна, – сказал человек, которого когда-то звали Гармодием.
Они чокнулись.
– Я не с-с-стану требовать клятвы вернос-сти у с-с-столь могущ-щес- ственного человека. Мы будем с-с-союзниками.
Гармодий аккуратно поднял свой стакан:
– Мы встретились у огня, милорд. Мы будем… союзниками.
Билл Редмид готовился к войне. Вместе со своими повстанцами – теми, кто пережил длинный переход, – он должен был самостоятельно изготовить множество вещей, которые они раньше покупали или крали. Во-первых и в-главных, стрелы. Во-вторых, одежду и колчаны. Жесткие кожаные чехлы сменили на мягкие шерстяные мешки, как у пришедших из-за Стены, а шерстяные шоссы – на кожаные чулки из дубленой оленьей шкуры. Многие все еще носили белые котты, которые истрепались и испачкались и давно перестали быть белыми.
Билл смотрел, как они работают, как всаживают стрелу за стрелой в деревянные мишени, заставлял их бегать по лесу и стрелять в разные стороны. За зиму они разжирели и остепенились. Большинство мужчин и многие женщины нашли себе пару, как будто собирались остаться тут надолго. Праздновали свадьбы, хоть и без священников. У некоторых женщин округлились животы.
Но с тех пор, как снег начал оседать, а потом и таять, с тех пор, как Нита Кван ушел на восток, а через десять дней лед внезапно треснул, далвары и другие пришедшие из-за Стены, жившие вокруг Н’Гары, начали тренировать своих воинов. Люди Билла Редмида присоединились к ним. И они учились. Учились кидать маленькие топоры, которыми были вооружены все далвары, мужчины и женщины. Учились делать легкие стрелы из тростника, который рос вокруг Внутреннего моря и весной стоял совершенно сухой.
Но Билл согласился вступить в союз. Он знал, что ждет впереди. Большая часть его мужчин собиралась воевать. Некоторые женщины тоже. Бесс была на сносях, но все равно рвалась в бой.
Все повстанцы проголосовали против того, чтобы брать на войну беременных женщин.
– Если нас всех убьют, – сказал Джейми Картрайт, – ваши дети сохранят память о нас.
Бесс выругалась и целый день ни с кем не разговаривала. Тапио, Сказочный Рыцарь, пришел и сел рядом с ней. Она всегда так радовалась его появлению, как будто он был ангелом или самим Господом Богом.
Он взял ее за руку.
– Бес-с-с, – сказал он, – ес-сли мы победим, ты ничего не упус-с-стишь, кроме крови. Но ес-с-сли мы проиграем, я обещ-щаю, что враг придет с-с- сюда и вы с Тамс-с-син с-с-сможете с-с-сражатьс-ся.
Она огрызнулась:
– Я не для того стала повстанкой, чтобы меня оставляли в тылу только потому, что в меня попало мужское семя.
– Я уверен, что ещ-щ-ще будут войны. Так же уверен, как в том, что с-с- солнце вс-с-стает по утрам, – он криво улыбнулся, – вс-с-се с-с-создания в мире воюют. В этом мы похожи.
Он поднялся с изяществом, недоступным человеку. Скорее он походил на змею.
Поэтому Бесс выпрямляла древки и разогревала сосновую смолу, какой хорошо крепить к ним наконечники. Пришедшие из-за Стены танцевали военные танцы, войска Моган шли с севера, народ Экреча добирался с запада, оставляя за собой слухи о войне, а повстанцы заканчивали приготовления, набивали мешки едой и изучали своих союзников.
Фитцалан отрастил бородку и стал вести себя намного взрослее. Теперь он не нападал на всех, кого видел. Он завел себе любовницу – женщину из-за Стены. Ее звали Лири, у нее были миндалевидные глаза, и она пришла с запада. Говорили, что там есть река, широкая, как озеро. Ее народ назывался ренардами, кожа у них была красно-золотая, как и глаза и волосы.
Или, скорее, она его завела. Из них двоих она вела себя более властно.
За две ночи до того, как вся армия Сказочного Рыцаря должна была выступить на восток, он собрал большой совет. Арфисты пели о войнах прошлого. Не о славе – в их песнях говорилось о поражении, боли, потере, отчаянии и ранах. Музыка была прекрасна и навязчива.
Билл Редмид думал о своем далеком брате. И о королевстве Альба. И о том, как мало это все значило для него теперь. Он угрюмо улыбнулся, поняв то, что Нэт Тайлер знал еще зимой. Для Редмида этот зал и Н’Гара вместе с ее странными обитателями стали домом. Он посмотрел на Фитцалана, который курил длинную каменную трубку вместе с Аун’шеном, одним из командиров Моган. Многие из них курили. Некоторые ели мясо сырым. Чтобы жить в Н’Гаре, нужно было привыкнуть к тому, что многие ведут себя непривычно.
– Радостные песни могли бы воодушевить наших товарищей, – сказал Редмид.
– Зато в этих все правда, – возразил Фитцалан.
Леди Тамсин появилась из воздуха. По крайней мере, так казалось.
– Ирки отправили воинов в путь, напомнив, куда они идут и что оставляют за собой, – сказала она. – Возможно, ваш народ меньше страдает от потерь, потому что меньше живет. Но это странно. Мне кажется, если жизнь коротка, ее следует беречь особо.
Редмиду тяжело было долго смотреть на Тамсин, поэтому он перевел взгляд на арфистов на помосте. За ними на живом гобелене люди в странных доспехах резали воинов с копьями. Редмид уже где-то видел такие доспехи. Кажется, на старых статуях за Харндоном. Доспехи времен Архаики, шлемы с гребнями, большие прямоугольные щиты. Легионеры.
Стоит только подумать, что ты можешь понять ирков или что это просто еще один народ, они тут же напомнят, что старшие из них прожили уже тыщу лет и видели то, что люди давно забыли. О чем даже в книжках не пишут.
И в любом случае они помнят все совсем не так, как люди.
Редмид смотрел на музыкантов.
– Немногие из нас ценят жизнь, миледи.
– Ради поцелуев твоей милой Бесс, смертный, вернись домой. Это меньшее, что ты можешь сделать. – Она сладко улыбнулась, и как будто все юные девушки всех весен мира слились в одну деву с острыми зубами. – Забудь о славе. Уйди попозже, сражайся быстро, возвращайся пораньше и живым.
Билл Редмид засмеялся:
– Миледи, вы уговариваете меня дезертировать.
Тамсин раскинула руки:
– Война – чудовище, которое поедает разумные расы, я советую всем друзьям не соваться к ней в пасть.
– Но кто тогда остановит волшебника? – проговорил Билл Редмид. – Кто спасет медведей в лесу или крестьян в полях?
Она указала на живой гобелен.
– Возможно, им стоит спасаться самим. – Она подняла руку. – Мир, друг. Ты не найдешь аргумента, который заставит Тамсин смириться с потерей своего лорда.
Но Сказочный Рыцарь стоял на помосте в одиночку, облаченный в алые одежды из кожи и паутины. Он вскинул руку, призывая к тишине, так выразительно, что все в зале замолкли. Боглины и болотные тролли, золотые медведи, Стражи, ирки и люди.
– Завтра мы идем на войну, – сказал он.