Ни монахини, ни солдаты не могли не обращать на них внимания. Люди просили хлеба. Многие рассказывали душераздирающие истории.
На десятый день пути сэр Габриэль сказал Амиции:
– Я не еду в Лорику.
– Я видела, что вы отправили Микала на восток.
– Вы зоркая. Дороги теперь узкие по обеим сторонам реки. Мы повернем на восток, поедем в горы и постараемся обогнать беженцев.
– Вы не все мне рассказываете.
Впервые в его глазах вспыхнул гнев. Он нетерпеливо ответил:
– Я не лгу. Я могу рассказать вам все, что предполагаю, но я почти ничего не знаю твердо. Я хочу, чтобы вы оказались подальше отсюда. Слишком откровенно? Им нужны вы. Все в… десятки раз хуже, чем я предполагал. Я чувствую себя дураком. Я готовился к турниру, когда все королевство разваливается… как кукла под тележным колесом.
Он смотрел в сторону, как будто раздражал сам себя.
– Вам не нравится, что все решаете не вы, – сказала она.
– Вы делаете поспешные выводы. На войне никто ничего не решает. Тут творится безумие. Король раздирает на части свое собственное королевство и свой брак.
– Выходит, я должна пропустить Пасху в базилике Лорики. – Амиция вздохнула. – Но я не так глупа, чтобы ехать одна.
– Хорошо, – кивнул он.
Никакого флирта и никаких споров больше не было.
– Мне кажется, что мы стали частью войска, – сказала Амиция Катерине, и та невесело рассмеялась.
– Один из пажей заявил, что хочет на мне жениться, если ему разрешит рыцарь, – сообщила Катерина. – Кажется, я гожусь ему в матери.
Сестра Мария вспыхнула.
Они ехали на восток, прочь от заходящего солнца.
Ночь была долгой.
Капитан не упомянул, что они не будут останавливаться на ночевку. Свернув на восток, они еще прибавили скорость. Опытные оруженосцы вели отряд то рысью, то шагом. Даже Катерина начала страдать. К восходу луны Амиция уже кусала нижнюю губу от боли. Сестра Мария плакала.
Колонна встала. В небе светила почти полная луна. Узкая плотно утоптанная дорога вилась между темных полей.
– Спешивайтесь, – передали по колонне.
Сэр Кристос спрыгнул с коня и по-рыцарски помог спешиться сестре Марии.
Сестра Катерина соскользнула с седла, усталая, но несломленная.
– Не говорите мне, что это ничто по сравнению со Страстями Христовыми, я и сама знаю. Но это вполне достаточное наказание за все, что бы я ни думала о Мирам.
Пажи пошли вдоль колонны, тенями скользя в странных, неверных сумерках. В руках у них были мешки с овсом. Пажи помогли монахиням надеть мешки на лошадиные головы.
Рядом с Амицией появилась Нелл.
– Капитан сказал, что у вас около получаса. Вы в порядке? – Она заметно подражала его выговору.
Амиция устало махнула рукой:
– Еще никто не умер от долгой езды в седле. Надеюсь.
Очень скоро они тронулись дальше. На ходу колонна тихо позвякивала упряжью, кольчугами и броней, скрипела кожей. Они проехали сквозь небольшое селение. Собаки лаяли, но никто не вышел.
Потом они неожиданно повернули на юг, и Амиция поняла, что едет вдоль гребня высокого, плавно поднимающегося холма и что она видит мигающие огоньки дюжины деревень. Странно – было уже очень поздно.
Юг. Она достаточно хорошо знала звезды, чтобы понять, что они повернули на юг, к Харндону, и что дым на горизонте, на западе – это трубы Лорики, второго по величине города в королевстве.
Они не останавливались и не разбивали лагерь.
К полудню Амиция заснула прямо в седле. Она продремала не меньше часа и резко очнулась, когда колонна остановилась посреди леса. Сэр Кристос опять помог сестре Марии спешиться – а точнее, поймал ее, падающую с седла.
Появились пажи, забрали лошадей. Лошадь Амиции дико косила глазом, а бока ее сплошь покрывала пена.
Она не знала пажа, который ее забрал, но мальчик улыбнулся:
– Не беспокойтесь, сестра, приведем вашу лошадку в порядок к вечеру.
– Мы сможем поспать? – спросила она. Она слишком устала, чтобы жаловаться или злиться.
– Мне ничего не сказали. Но если уж мы кормим и чистим лошадей, значит, мы пока никуда не идем. – Мальчик подмигнул.
Сестра Амиция вместе с двумя монахинями нашла огромный дуб и устроилась в его тени. Сестра Мария рухнула на землю. Они заснули.
Амиция очнулась с ощущением, что корень дуба сейчас проделает ей дыру в боку. Поняла, что пропустила Страсти Христовы. Немедленно встала на колени. Когда большая часть отряда проснулась, она прочитала для них покаянные молитвы.
Слуга принес ей миску овсяной каши.
– Овсянка? – удивилась она.
– Никомед говорит, что нынче Страстная пятница, – ответил Боберт, самый молоденький из слуг, – ни мяса, ни рыбы.
Подъехал сэр Габриэль, и Амиция вдруг обрадовалась, увидев, что его красный кафтан помят, а на лбу прорезалась морщина. Он улыбнулся.
– Это вы так представляете Страстную пятницу? – спросила она.
– Пост и муки? Вроде того. О, а вот и Том.
Сэр Томас появился в сопровождении дюжины тяжело вооруженных горцев.
– Кеннет Ду займется стадом, пока мы не закончим. Ну а мы повеселимся.
– Как следует повеселимся мы только на будущей неделе, – сказал сэр Габриэль.
Запрыгнув в седла, они сразу выехали из леса. Это была вовсе не чащоба, как показалось Амиции, а небольшая ухоженная дубовая роща в богатом поместье. Солнце садилось, и Амиция огляделась вокруг. Она увидела поля и, на востоке, горы – от заснеженных вершин отражались солнечные лучи.
– Волчья Голова, Кроличьи Уши, Белое Лицо и Твердое Брюхо. – Нелл назвала все горы по очереди. – Моя семья оттуда. До Мореи еще примерно сотня лиг в ту сторону.
Сэр Кристос улыбнулся:
– Не до моих родных краев, девочка. Это теплый юг, где мужчины вырастают не воинами, а… оливковыми деревьями.
– Кто хочет растить воинов? – Нелл поморщилась у него за спиной.
Отряд ехал, пока небо не потемнело и над головой не заблестели звезды. Тогда все спешились и выпили по стакану вина, не выпуская поводьев из рук. Потом почти все пересели на других лошадей, монахиням тоже дали незнакомых кобыл, и следующие несколько миль пролетели незаметно – сестры пытались справиться с крупными злыми животными. Но никого не выбросили из седла, и на перекрестке отряд снова остановился. Дорогу перегородили три большие телеги, которые полностью закрыли движение – с обеих сторон высились непроходимые кусты.
Сэр Кристос фыркнул.
– Что это? – спросила у него Амиция.
– Еда, наверное, – довольно ответил сэр Кристос. – Он купил еды.
Капитан возник из тьмы, как нечистый дух.
– Здесь еду добыть несложно, – заметил он, – подождите, пока мы не окажемся на севере. Там будет интереснее. – Но он улыбался, а значит, был более уверен в происходящем, чем вчера.
Утро застало их в очередном лесу, довольно большом, на восточном склоне высокого холма. Амиции показалось, что она заметила, как милях в двадцати течет к морю Альбин. Значит, они были к востоку от Харндона.
Наступила Великая суббота.
Разбили маленький лагерь. Женщины занялись стряпней, что в отряде случалось нечасто, и сварили мясной суп с клецками и молодой зеленью. Раньше Амиция не стала бы есть такое в пост, но теперь монахини безропотно поели.
Сэр Гэвин и другие рыцари пришли на утреннюю молитву. Пока они пели, сестра Амиция увидела, как огромная императорская птица делает круг и садится на запястье капитана. Прихожан в ее маленькой церкви вдруг сделалось гораздо меньше – но капитан, судя по всему, их прогнал, потому что многие рыцари вернулись обратно.
Отряд повернул на запад. По ряду причин сердце Амиции забилось быстрее. Больше часа они передвигались рысью, а потом свернули на юг, к реке, заехали в маленький замок, слезли с седел и попадали спать.
Когда Амиция проснулась, было почти темно и вокруг снова седлались.
Сэр Габриэль взял ее за локоть:
– Мы заедем в монастырь в Боти, – сказал он, – если я не обсчитался, вы сможете сходить на Пасхальную заутреню и восславить воскресшего Спасителя.
– А вы? – спросила она.
– Избавлю вас от подробностей. – Он не улыбался. Выглядел он ужасно: одежда была вся в соломе, а под глазами залегли круги.
– Не делайте из себя мученика, – сказала она, – чтобы сражаться, вам надо отдохнуть. А Пасхальная служба может вам помочь во многом.
– Возможно. – Он наконец улыбнулся.
Они ехали до позднего вечера. В теплом воздухе пахло весной – а десять дней назад в Альбинкирке под деревьями еще лежал снег. Здесь уже наступало лето и вдоль дороги расцветали яркие и ароматные цветы, поля охраняли зеленые изгороди, за которыми вставали злаки.
Стемнело. Перед колонной несколько раз ухнула сова. Ей ответила другая, справа – видимо, с севера.
Лошади перешли с шага на рысь.
Сестра Мария даже не застонала. С каждым днем она держалась в седле все лучше, и она не жаловалась. Она не плакала с того дня, когда они заснули под деревом. Сестра Катерина тоже молчала о радостях верховой езды.
На самом деле, молчали все. Скрипели седла, звенела упряжь, и отряд летел вдоль Харндонского тракта, как тени из прошлого.
Луна карабкалась по небу.
Амиция задремала, но проснулась, снова услышав уханье совы впереди, а потом справа. Колонна остановилась.
Амиция поехала дальше. Она сказала себе, что хочет успеть на мессу, но на самом деле собиралась просто узнать, что происходит. Она чувствовала запах дыма и вкус гари на языке. Она видела, как морейцы мечами отгоняют от отряда беженцев.
В голове колонны стояла на дороге дюжина человек. Светились два магических огонька.
Одного из вновь прибывших она сразу вспомнила – они встречались во время осады. Взяла его за руку:
– Сэр Гельфред!
Он опустился на колени, она благословила его, и у нее и сестер тут же появилась работа. Сэр Гельфред и его капрал Дэниел Фейвор были ранены. Из длинных порезов вытекло много крови, но опасности они не представляли, если не считать возможного заражения. Три монахини запели, исцеляя раны.