астыла на месте, но Бекка опустила веки, и Бланш все поняла. Она подошла, взяла королеву за руку и осторожно пожала ее.
– Мы здесь, ваша милость, – сказала она.
– Я ненавижу темноту, – плакала Дезидерата и цеплялась за Бланш, как будто Бланш была бревном, а королева тонула.
– Тихо, ваша милость. Все уже закончилось. – Леди Альмспенд как будто успокаивала ребенка.
Королева подняла залитое слезами лицо. Мышцы на нем двигались, как будто под кожей ползали черви. Королева бессильно завыла без слов.
– А-а-а, – рыдала она, – я любила его, даже когда… хотя он… Господи, они все мертвы. Все мои друзья, моя любовь. Мертвы, мертвы, мертвы. Они отрубили ей голову и насадили на пику, я сама видела.
Бланш похолодела от ужаса. Леди Альмспенд едва удерживала подругу. Бланш выдернула руку и отправилась за принцем, братом королевы, и тот немедленно пошел за ней, отдав цервейлер оруженосцу.
– Ты камеристка королевы? – спросил он. – У тебя волосы как восточный шелк и глаза как небо ранним вечером. – Он улыбнулся. Улыбка была красивая. – Я несколько дней хотел тебе это сказать.
Он все еще не переоделся после похода, и от него сильно пахло человеческим и конским потом.
Бланш и раньше встречала окситанцев. Она быстро зашагала по коридору.
– Я понимаю, чудесная дева, что эта надежда напрасна, но подари мне прядь своих волос и…
– Вашей сестре королеве плохо, ваша милость, – резко сказала Бланш.
Он на ходу кивнул. Он был грациозен, как ирк, а кое-кто прямо говорил, что в жилах южан течет кровь ирков.
– От меня воняет, я знаю. Но я принц, и я могу…
Бланш покраснела.
– Ваша милость! – гаркнула она и втолкнула его в покои Дезидераты.
Он оглянулся:
– Конечно, я глупец. Ты не хочешь награды за свою любовь, а только…
Тут он увидел сестру. К его чести надо сказать, что он тут же переменился в лице и из комического возлюбленного стал заботливым братом.
– Матерь Божья… – выдохнул он.
Дезидерата кинулась к нему в объятия, а Ребекка отступила.
Ребекка поняла, что Бланш жутко неудобно, хотя Дезидерата уже успокаивалась.
– Молитвенник ее милости так и остался в шатре капитана, – сказала она. – Бланш, не будешь ли так добра сбегать за ним?
Бланш присела в реверансе, хотя королева запротестовала:
– Дай ей отдохнуть, Бекка. Она пережила все то же, что и я, если не считать родов. – Королева всхлипывала все реже, и лицо ее менялось, как раньше изменилось лицо ее брата. Морщины разгладились, жилы перестали выступать, дыхание выровнялось.
Брат держал ее за руки.
– Я не видел твоих слез с тех пор, как ты в детстве сломала руку, – сказал он по-окситански.
Она сделала глубокий вдох.
– Я не понимаю, откуда все это взялось, – сказала она тоном ниже и спокойнее.
Бланш вздохнула, увидела улыбку и кивок леди Альмспенд и убежала, пока принц снова не обратил на нее внимание.
Она злилась, а от усталости злость только росла. Боль походила на занозу в пальце – чем больше она о ней думала, тем сильнее болело.
Принц залюбовался ею и предложил ей награду. Это было понятно. Так поступали мужчины его положения, чтобы отплатить за возможный позор и беременность. Они давали простым женщинам деньги. Но днем раньше она – это и сидело в ее душе занозой – сама хотела платы. И кто она после этого?
Господи, а что подумала Сью? Бланш остановилась посреди гладкой лужайки, раскинувшейся вокруг городских стен. На лужайке стоял лагерь, если несколько костров без палаток можно так назвать. Уже стемнело. Шатер капитана – грязноватый, с провисающей растяжкой между двумя шестами – был единственным во всем лагере.
Сью, разумеется, уже уехала.
Внезапно Бланш расхотелось идти в шатер и видеть его. Внутри горела свеча, и она различила силуэты Тоби, оруженосца, и Нелл. «А что они подумают?» – спросил кто-то в ее голове голосом матери.
Бланш начала нравиться мужчинам, когда у нее только набухли груди. Ее это забавляло, но она никогда не пользовалась своей красотой, в отличие от других девиц, которым власть – а не любовь – кружила головы. Но сейчас она раздраженно закусила губу и отвернулась.
Бланш уже довольно близко подошла к шатру и в темноте не заметила натянутой веревки. Она споткнулась и взвизгнула. Через мгновение твердая рука схватила ее за горло.
Высокий худой мужчина смотрел на нее. Лицо у него было как у хорька, глаза злые. Она вспомнила, что он присутствовал при родах.
– Ты что тут нашел? – резко спросил кто-то.
Худой дернул ее вверх:
– Расслабься, Калли. Это всего лишь подстилка капитана.
Бланш вспыхнула. Нога у нее болела, но ущемленная гордость болела сильнее. Она дернулась.
Кот – так его звали – был очень зол.
– Не дергайся, мисс. Мы все знаем, кто ты такая.
Язык ее детства вспомнился сам:
– Отвянь, каланча! Я не подстилка вашего капитана! И вообще ничья!
Кот засмеялся. Калли ухмыльнулся:
– Ошибочка вышла. – И серьезно добавил: – Он не в себе. Он…
Калли покачал головой, его шлем блеснул в темноте, и она поняла, что эти двое стоят на страже.
– Кто там? – спросил Тоби.
Бланш злилась.
– Королевская служанка, – доложил Калли.
Капитан – она видела его силуэт, силуэт Красного Рыцаря в профиль, на освещенной фонарем стене шатра – вскочил на ноги. В другой ситуации ее бы обрадовало такое проворство.
Калли повел ее вокруг шатра, обходя веревки, как будто она была неразумным младенцем. Она злилась все сильнее.
– Госпожа Бланш, – сказал Красный Рыцарь.
– Я не госпожа, и я это вам уже говорила, милорд. Моя госпожа, ее милость, послала меня за молитвенником, который оставила в вашем шатре, – она сделала реверанс, не сгибая спины, – если ее милость забыла еще какие- то мелочи, я была бы благодарна, если бы вы их тоже вернули, чтобы мне не пришлось возвращаться.
Она поняла, что задела его. При других обстоятельствах она бы почувствовала себя отмщенной.
– Тоби, я бы хотел поговорить с Бланш, если можно, а потом…
– Нет, милорд, я не остаюсь наедине с мужчинами, – сказала Бланш. Выплюнула, если точнее.
Он выпрямил спину. Ей это понравилось, хотя она все еще злилась. Он посмотрел на нее сверху вниз и с восхитительной холодностью сказал:
– Хорошо. Тоби, найди вещи королевы. Я собираюсь выйти проверить посты.
– Господи Иисусе, – пробормотал Калли, – госпожа…
Он сделал знак Коту, не видному за пологом шатра, и молодой лучник убежал в темноту, пока капитан не успел выйти из шатра и раствориться в ночи.
Нелл обвиняюще посмотрела на нее:
– Ну и зачем?
Тоби не смотрел ей в глаза, но тоже, очевидно, не одобрял. Он нашел молитвенник королевы, небольшой реликварий, который спас сэр Ранальд, и кольцо, сложил их в мягкий мешочек и отдал Бланш.
– Посмотри сама, – сказал он, подражая тону своего господина, – чтобы тебе не пришлось ходить сюда еще раз.
Бланш пренебрежительно фыркнула. Это был самый мощный из приемов, которым научила ее мать, и с его помощью она неоднократно ставила на место подмастерьев и прачек. Она взяла мешок и обошла шатер, внимательно его оглядывая.
Бланш успела хорошо изучить этот шатер, проведя там целый день вместе с королевой: занавеси внутри, небольшой шкафчик с книгами в переплете, никаких религиозных предметов и символов. На стене висел гобелен, изображающий рыцаря и единорога.
Гобелен ей нравился. Но она слишком сильно злилась и обижалась, чтобы любоваться гобеленами. Так что она резко развернулась, еще раз фыркнула и вышла.
– Я отведу тебя во дворец епископа, – сказала Нелл, – не хочу, чтобы тебя кто-нибудь тронул.
– Я сама дорогу найду, – парировала Бланш.
– Правда? – усомнилась Нелл. – Военные лагеря опасны для безоружных женщин. Тебе вряд ли понравится, если Кот поймает тебя в укромном уголке. Или кто угодно другой. Они же как соколы, только одного хозяина слушаются, а так дикие.
Бланш, которая пережила несколько месяцев пребывания галлейцев при дворе, только фыркнула:
– А ты что, меня защитишь?
Нелл была высокая и крупная, но ей едва сравнялось пятнадцать против двадцати Бланш, и Бланш подозревала, что может сшибить ее с ног одним ударом. Руки у прачек сильные.
Они стояли у шатра в темноте.
– Что тебя грызет? – спросила Нелл. – Зачем ты на капитана накричала? Ты ему нравишься.
– Он меня хочет, – угрюмо буркнула Бланш, – а это другое.
– И что, это проблема? Тоби говорит, что вы двое… – Нелл сделала какой- то жест, который скрыла милосердная темнота.
– Тоби ни хрена не знает!
– Ну да, теперь видно, что ты не леди, – решила Нелл.
Это прозвучало так разумно, что Бланш вдруг остановилась, села на землю и зарыдала.
Обнаружив, что Нелл ее обнимает, она вывернулась.
– Дай мне свою куртку, – она выдавила улыбку, – она воняет.
– С удовольствием. Я думала, мы друзья. Но потом ты…
Бланш подняла руку:
– Я устала и… – Она покачала головой. – Ну все к черту. – Усталость и тревога измучили ее, и от бессонной ночи стало только хуже. – Я не шлюха.
– Да никто так и не думает, – рассмеялась Нелл.
– Калли думает, и Кот тоже.
Девушки пошли быстрее.
– Ну, Кот просто ненавидит женщин, а Калли всех считает шлюхами, – объяснила Нелл. – Я никогда к Коту близко не подхожу, – ворота были уже рядом, – но капитану ты правда нравишься. А ты на него рявкнула, и теперь всем крышка. Он вышел, проверяет посты. Слышишь? Кого-то застал спящим. Останется без денег, а может, и выпорют.
– Как мило, – резко сказала Бланш, – но это не моя вина.
Факелы, горевшие у городских ворот, осветили лицо Нелл. Губы кривила циничная не по годам усмешка.
– Правда? Ну, если ты так говоришь…
– Если ты его любишь, то сама с ним и спи, раз это так нужно. – Бланш пожалела о своих словах, не успев их произнести.
Нелл нахмурилась.
– Нет, – проговорила она, как будто обдумывая предложение, – нет, это не поможет. И для дисциплины вредно. – Она покачала головой. – Тебе нужно поспать, – сказала Нелл, как будто это она была старше, и обняла Бланш.