— Он не вызывает у меня жалости, — сухо сказала Саманта.
— Просто у тебя нет сердца.
Саманта сделала вид, что не расслышала замечания Хэнка.
— Он пришел, чтобы поплакаться?
— Нет, querrida mia, — мягко сказал Хэнк. — Он пришел сюда отговорить меня от одного дела.
Саманта побледнела, она догадалась, о каком деле идет речь. Видимо, Диего пытался удержать Хэнка подальше от нее. Но сейчас его нет.
— Я думал, что ты ушла спать, — добавил Хэнк тем же тоном и поднялся со стула. — Я надеялся, что ты будешь спать, и не собирался нарушать приличия, беспокоя тебя.
— Тогда нужно было запереть дверь! — закричала Саманта, пытаясь понять смысл его слов.
— Может быть, сейчас мне вовсе не хочется, чтобы ты спала, — вкрадчиво сказал Хэнк.
Саманта внимательно посмотрела на него и покачала головой:
— Выбрось эти мысли из головы.
— Не могу. Правда, Сэм, не могу.
Он сделал шаг к ней, но Саманта повернулась и пошла к себе. Войдя в комнату, она остановилась у двери, но Хэнк, последовавший за ней, вошел так решительно, что невольно толкнул Саманту. От толчка она отлетела к кровати, край которой оказался у нее под коленями, Саманта потеряла равновесие и упала на кровать. Она быстро поднялась и увидела в дверном проеме отчетливо вырисовывающийся в тусклом свете очага силуэт Хэнка. Сердце у нее бешено заколотилось, от напряжения зазвенело в ушах.
Он направился к ней, на ходу выдергивая рубашку из брюк. Саманта в страхе стала отодвигаться и оказалась, как в прошлый раз, в ловушке у стены.
Она в упор смотрела на него, пока он снимал рубашку, и неожиданно почувствовала возбуждение. Все, что он подразумевал, говоря о незапертой двери, оказалось правдой. Конечно, сна ненавидела этого человека, ее похитителя, и вообще бандита, но не могла отрицать, какие сильные чувства вызывал он в ней. Саманта никогда в жизни не лгала самой себе.
Она хотела Хэнка, понимая, что не будет разочарована.
Испугавшись, что он прочтет ее мысли, Саманта отвернулась к стене, притворяясь безразличной. Пускай он сделает первый шаг и… затем второй. Он должен добиваться ее. Она никогда не покажет, что хочет его, может быть даже больше, чем он. Никогда!
Он скинул один башмак, потом второй. Звуки их ударов об пол показались ей громовыми, как будто навсегда решали ее судьбу. Хэнк снял брюки и отбросил их в сторону.
— Вы так изголодались по женщине, что даже не можете дождаться той, которая ответит на вашу страсть?
Он сел рядом и снял с нее блузу. Саманта разглядела шрамы на его груди, четыре на каждой стороне.
— После тебя я не прикасался ни к одной женщине, — просто сказал Хэнк. — Тогда ты зажгла во мне огонь. Ждать другую? Нет, моя радость. Только ты можешь погасить его.
— Вы… вы — бесчестный человек, — прошептала она, но в ее словах не было протеста.
— Я не сделаю с тобой ничего нового.
— Но…
— Не надо ничего говорить, Самина, — прошептал он.
Больше они не сказали ни слова. Он мягко опустился на нее, стараясь не давить всем своим весом. Хэнк смотрел ей прямо в глаза, и она не отводила взгляда. Одежды на них не было, и Саманта вся была согрета теплом его тела.
Хэнк наклонился, и она закрыла глаза, ожидая поцелуя, но его губы коснулись шеи, и это чувствительное место моментально покрылось гусиной кожей.
Когда он начал целовать ее грудь и нежно касаться языком напрягшегося соска, Саманта почувствовала, что огонь, который она зажгла в Хэнке, перекинулся на нее. Сознание еще боролось, но тело само отвечало на его ласки, поцелуи обжигали ее. Она задохнулась от прикосновения его напряженной плоти, после того, как он мягко, но настойчиво, раздвинул ей ноги и заставил ее обхватить себя ими.
Она чувствовала эту плоть рядом, но не в себе. Сладкая пытка, которую она испытывала, заставляла ее двигаться ему навстречу. Она безумно хотела его, несмотря на все, что было между ними.
Его губы опять коснулись шеи.
— Твоя кожа, как шелк, — прошептал Хэнк ей в ухо. — Я не забыл, querrida. Я помню все.
Сопротивление Саманты иссякло, и он знал это. Она обняла его за шею и притянула к себе. Пытка прекратилась, как только он вошел в нее, и она изогнулась, требуя большего. Она извивалась, синхронно следуя за его движениями. Это была страсть в самом ее первобытном виде.
Когда Саманта была совсем близка к вершине, ее ногти впились ему в шею, но он не заметил этого, потому что застонал от нестерпимого наслаждения. Лишь спустя некоторое время Хэнк понял, что она опять расцарапала его до крови. Но то, что он испытал, стоило его крови! Черт побери, что это за женщина!
Дыхание у него постепенно выровнялось, и она стала перебирать пальцами его волосы, когда он положил голову ей на плечо.
Хэнк приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее. Глаза Саманты были открыты, и в слабом свете он увидел мерцающий изумрудный омут, в котором едва не утонул.
Он нежно коснулся ее щеки.
— Ты опять оставила на мне отметины, gatita, — прошептал он.
— Знаю, — тихо ответила она, ее пальцы скользнули ему по груди, ощупывая шрамы. — Я каждый раз буду оставлять их. Помни об этом.
— Да. — Он усмехнулся. — Но я с удовольствием буду принимать такие раны, потому что…
— Перестань! — Ее тело напряглось, и пальцы чуть впились ногтями в его кожу. — Не смей!
— Хорошо! — Глаза Хэнка сузились. Он не ожидал такого резкого изменения настроения. — Ты можешь забыть, если хочешь, но я помню все.
— Убирайся! — резко сказала она. — Ты получил, что хотел. Уходи!
Он встал с кровати, и Саманта почувствовала холод там, где только что было тепло его тела. Она быстро накрылась одеялом. Хэнк несколько секунд смотрел на рассерженную Саманту, потом повернулся и ушел из комнаты. Она повернулась на бок и глубоко вздохнула, когда дверь закрылась и щелкнул замок.
Глава 26
Саманта с громким звяканьем поставила металлическую тарелку на стол. Хэнк искоса посмотрел на нее.
— Ты что-то долго спала сегодня, Сэм, — сказал он примирительно, но она даже не подняла глаз. — Чем объяснить твое плохое настроение?
— Ты считаешь, что у нас перемирие? Ты только все ухудшил. — Голос у Саманты был тусклый, а тон — явно раздраженный.
— Извини, Сэм.
— Не надо лицемерить.
Ей хотелось забыть все, что случилось ночью, но Саманта понимала, что это удастся не больше, чем в первый раз. Хэнк говорил, что она вошла в его сердце. Если бы он только знал, что его лицо постоянно преследует ее и она вспоминает его даже тогда, когда меньше всего этого хочет. Значит, он тоже вошел в ее сердце? Нет. Тогда как назвать ту власть, которую он имеет над ней? Почему он вызывает такое сильное желание, хотя она ненавидит Хэнка?
— Ты не спрашиваешь о своем друге?
Она взглянула на Хэнка и невольно залюбовалась им. Кожа его после бритья была гладкой и чистой, длинные волосы вились и падали на виски, придавая Хэнку мальчишеский вид. Но этот испано-американский полукровка был мужчиной в полном смысле этого слова.
— Сэм, почему ты молчишь? Саманта опустила глаза под его внимательным взглядом.
— О моем друге?
— О Рамоне Бароха. Ты же просила разузнать о нем. Прошло уже три дня, а ты молчишь.
— Я боялась, — солгала она, не желая, чтобы он догадался о причине ее забывчивости. — Боялась, что ты привез плохие вести.
— Я думаю, ты боялась другого, — сказал он с ноткой торжества, откинувшись на стул и внимательно глядя на нее. — Ты боялась, потому что лгала мне. Этот парень тебе больше, чем друг.
— Он не парень, — запротестовала Саманта. — Он — мужчина. Но я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я имею в виду, что он может стать твоим мужем.
— Кто тебе это сказал?
— Ходят слухи, — пожал плечами Хэнк.
— Сплетни, ты хочешь сказать. Но, в любом случае, это не твое дело.
— Допустим, у меня все же есть к этому интерес, — хладнокровно заметил Хэнк. — Так это правда? На губах Саманты появилась усмешка.
— А что, если да? — уклончиво спросила она, с вызовом глядя на него.
— Не хотелось бы, nina, — сумрачно ответил он.
— Отчего же? — насмешливо сказала Саманта. — Расскажи мне, в чем состоит твой интерес.
— Ты забыла, Сэм, что я делал тебе предложение стать моей женщиной.
Она с изумлением посмотрела на него.
— Но ты не повторял его.
— Но и не отказывался. Я допускаю, что сейчас ты ненавидишь меня. Но ты говорила, что любишь Эдриена. Мне не хотелось бы, чтобы твои привязанности менялись так часто.
При упоминании Эдриена Саманта моментально дошла до точки кипения.
— Мне наплевать на то, чего тебе хотелось бы!
— Ты любишь его? — вырвалось у Хэнка. Глаза у нее от удивления расширились: он явно был разгневан. Но почему?
— Взгляни на себя, Хэнк. Твоя гордыня не позволяет тебе принять тот факт, что я оставила тебя и могу быстро найти другого. Все дело в этом, не правда ли?
Он резко встал, то же сделала и она. Они стояли и смотрели друг на друга через стол. Вдруг Хэнк отбросил его в сторону и оказался рядом с ней. Саманта даже не успела подумать о бегстве. Он схватил ее за руки и властно привлек к себе.
— Может быть, Сэм, ты и права. Все это не имело бы значения, если бы я так не хотел тебя. Нам следует быть добрее друг к другу, ты должна понимать это так же, как и я.
Он приник к ее губам. Поцелуй был настойчивым и даже грубым. Несколько секунд она яростно сопротивлялась, а потом обняла его за шею и ответила на требовательный поцелуй. Его гнев возбудил ее, а близость Хэнка и память об испытанном наслаждении довершили начатое.
— Ты еще можешь, — прошептал он, его губы двинулись вниз к шее, — ты еще можешь стать моей женщиной, я не выпущу тебя отсюда.
— Нет! — она оттолкнула его, отрезвленная таким неожиданным заявлением.
Хэнк пригладил свои волосы жестом, выдававшим утомление, посмотрел на Саманту долгим взглядом, потом повернулся и вышел из дома. Он смотрел на грязный двор, на утесы, за столетия покрывшиеся мхом, смотрел на все в целом, но ни на что в частности.