— Я сообщу ремонтникам, — сказал он, но когда попробовал это сделать, линия связи, само собой, была мертва.
Тут прибежал паж с веранды.
— Происходит что-то странное! — воскликнул он. Это было преуменьшение века. В последние дни странности на Твердыне стали обычным явлением.
— Я пытаюсь дозвониться до ремонтников, — сказал охранник.
— Черт с ними, с ремонтниками, — завопил паж. — Ты наружу выгляни!
Охраннику не разрешалось покидать свой пост у двери в зал Совета, но паника пажа передалась и ему. Он сделал несколько шагов по направлению к веранде и обнаружил, что веранды больше нет. Платформа, обычно висевшая над лагуной на высоте десяти футов, сейчас была покрыта водой, и море начинало просачиваться в коридор, ведущий к залу Совета.
Охранник понесся к двери в зал. Это был единственный путь внутрь и наружу, а уровень допуска у гвардейца был недостаточен, чтобы отпечаток его ладони открыл двери. Тогда он принялся колотить в тяжелую, массивную створку изо всей силы, надеясь, что кто-нибудь с той стороны услышит его.
К этому времени до всех, находящихся в комплексе Совета, кроме самого Совета, дошло, что происходит что-то страшное. Серпы с помощниками, ожидавшие аудиенции, выскакивали из предбанников и бежали по спасительным мостам. Серп-австралиец сбился с ног, помогая людям переходить через опустившуюся под воду веранду и дальше, на ближайший мост.
При всей этой суматохе дверь в зал оставалась закрытой. Теперь уже и коридор, ведущий к палате Совета, ушел на три фута под воду.
— Мы должны дождаться Великих Истребителей! — сказал австралийский серп пажу.
— Великие Истребители могут сами о себе позаботиться! — ответил тот и помчался по мосту, соединявшему комплекс с остальным островом.
Австралиец заколебался. Он был сильным пловцом и в случае чего мог проплыть четверть мили до противоположного берега, поэтому остался ждать, зная, что когда двери отворятся, Великим Истребителям понадобится вся доступная помощь.
Но тут воздух наполнился страшным, выворачивающим душу скрежетом, и австралиец увидел, как мост, на который он только что проводил десятки людей, не выдержал и разорвался пополам, сбросив всех спасающихся в воду.
Австралиец считал себя человеком чести и храбрецом. Он добровольно остался здесь и рисковал собой, чтобы спасти Великих Истребителей. Он видел себя героем дня. Но вместе с рухнувшим мостом рухнула и его отвага. Он посмотрел на барахтающихся в воде людей, на двери зала, которые охранник по-прежнему пытался открыть, хотя вода уже доставала ему до груди, и решил, что с него довольно. Серп взобрался на выступ, пока остававшийся над водой, и поспешил ко второму из трех мостов, а потом понесся по нему со всей быстротой, на какую только были способны его ноги.
Маленький зал контроля за плавучестью был сейчас забит техниками и инженерами — все говорили, спорили, возражали, и никто ни на шаг не приблизился к решению проблемы. Со всех дисплеев вопили панические сообщения. Когда рухнул первый мост, присутствующие поняли: ситуация стала критической.
— Мы должны уменьшить нагрузку на два других моста! — сказала главный инженер города.
— И как вы предлагаете это сделать? — огрызнулся шеф отдела плавучести.
Инженер немного подумала, затем подошла к технику, который все еще сидел за центральной консолью и озадаченно пялился в дисплеи.
— Опустите остальную часть острова! — велела инженер.
— Насколько? — спросил техник, как во сне. Он словно выпал из реальности, с ужасом наблюдая за ней со стороны.
— Настолько, чтобы ослабить напряжение двух оставшихся мостов. Выгадаем время для Великих Истребителей, чтобы они успели уйти оттуда! — Она замолчала, делая расчеты в уме. — Опустите остров на три фута ниже наивысшей линии прилива.
Техник покачал головой:
— Система не позволит.
— Я подтвержу, — сказала инженер и приложила ладонь к сканеру.
— Вы понимаете, — спросил шеф отдела плавучести со смиренным отчаянием в голосе, — что нижние сады зальет?
— Что вам больше хочется спасти? — ответила инженер. — Нижние сады или Великих Истребителей?
На это шефу отдела плавучести ответить было нечего.
В этот же самый момент в другом офисе того же здания городской управы, на самом нижнем подводном уровне, биотехники, не ведая о кризисе, постигшем комплекс Совета, чесали в затылках. С такой необычной проблемой им еще сталкиваться не доводилось. Их отдел занимался контролем за дикой природой — мониторил морскую флору и фауну, создававшие столь захватывающие виды из подводных окон. В последние дни биотехники часто наблюдали очень странные вещи: как стаи рыб, внезапно решивших поплавать брюхом вверх, бесконечно повторяют одну и ту же петлю Мёбиуса; или как хищники врезаются головами в окна, да так, что мозги разлетаются во все стороны. Но то, что их сонары показывали сейчас, выводило на новый уровень безумия.
Два специалиста по подводной жизни могли лишь тупо таращиться в монитор. Экран показывал что-то похожее на округлое облако вокруг острова — как будто Твердыню окружало кольцо дыма, но вместо того чтобы рассеиваться, кольцо стягивалось всё туже.
— И на что это мы смотрим? — спросил один биотехник.
— Э-э… если наши датчики не ошибаются, — ответил второй, — то это стая нашей напичканной нанитами морской живности.
— Какой именно?
Второй биотехник отвел глаза от экрана и посмотрел на коллегу.
— Да всей, какая есть.
В зале Совета Великие Истребители слушали идиотскую аргументацию одного серпа, требовавшего, чтобы Совет установил правило, согласно которому серп не мог выполоть себя самого до того, как исчерпал свою квоту. Высочайший Клинок Кало знала, что предложение не пройдет: прекратить свое служение — это очень личное, глубоко интимное решение, на которое не должны влиять внешние факторы, такие как квота. Однако Совет был обязан выслушать все аргументы от начала до конца без предвзятости.
На протяжении всего мучительного словоизвержения оратора Кало слышала отдаленные глухие удары, но думала, что это, должно быть, какие-то строительные работы в городе. Они вечно что-то где-то строили или ремонтировали.
И лишь услышав крики и грохот падающего моста, Истребители поняли, что происходит что-то из ряда вон.
— Что это еще за чертовщина? — вопросил Великий Истребитель Кромвель.
И тут у всех закружились головы, а серп, остановившись посреди своей речи, зашатался как пьяный. Прошло несколько мгновений, прежде чем Высочайший Клинок заметила, что пол больше не горизонтальный. А теперь она ясно увидела воду, текущую из-под двери.
— Мы должны приостановить слушания, — проговорила Кало. — Не знаю, что там происходит, но думаю, нам лучше уйти отсюда. И поскорей.
Все сошли с кресел и поспешили к выходу. Вода теперь лилась не только снизу, из-под двери, но прорывалась между створками, примерно на уровне пояса. А с той стороны в дверь кто-то колотил. Серпы слышали его голос, доносившийся поверх высоких стен палаты:
— Ваши превосходительства! Вы слышите меня? Вам надо немедленно уходить оттуда! Время на исходе!
Высочайший Клинок Кало приложила ладонь к двери, но та не шелохнулась. Кало попробовала еще раз. Ничего.
— Попробуем перелезть через верх? — предложил Ксенократ.
— И как вы собираетесь это сделать? — спросил Хидэёси. — Стена четыре метра в высоту!
— Может, встать друг другу на плечи? — сказала Маккиллоп, и это было разумное предложение, но никто из собравшихся не желал принять участие в столь унизительном предприятии, как живая пирамида.
Кало посмотрела в небо сквозь раскрытую крышу зала. Если комплекс тонет, то вода в конечном итоге перехлестнет через край стены. Смогут ли они выжить в таком потопе? Ей не хотелось проверять.
— Ксенократ! Хидэёси! Станьте к стене. Вы будете основанием. Амундсен, забирайся им на плечи. Вы поможете остальным перебраться через стену.
— Слушаюсь, Ваше высочайшее превосходительство, — ответил Ксенократ.
— Прекрати это! — отрезала она. — Сейчас я просто Фрида. А теперь давайте, становитесь!
Хотелось бы Анастасии сказать, что как только рухнул мост, она незамедлительно бросилась действовать. Но никуда она не бросилась. Они с Роуэном, как и все окружающие, словно приросли к месту и смотрели на происходящее, не веря глазам.
— Это Годдард! — сказал Роуэн. — Больше некому.
К ним подбежала серп Кюри.
— Анастасия, ты это видела? — спросила она. — Что случилось? Он что — просто рухнул в море?
И тут она заметила Роуэна, и ее поведение кардинально изменилось.
— Нет! — вскрикнула она и выхватила нож. — Тебе нельзя находиться здесь! — зарычала она на Роуэна, а потом повернулась к Анастасии: — А тебе нельзя с ним разговаривать! — В этот момент ей кое-что пришло в голову, и она грозно развернулась обратно к юноше: — Признавайся — твоих рук дело? Потому что если это так, я выполю тебя на месте!
Анастасия бросилась между ними.
— Это Годдард! — крикнула она. — Роуэн пришел предупредить нас!
— Я искренне сомневаюсь, что он здесь именно по этой причине! — с яростью и презрением отрезала серп Кюри.
— Вы правы, — ответил ей Роуэн. — Я здесь, потому что Годдард собирался бросить меня к стопам Великих Истребителей. Но я сбежал.
Упоминание о Великих Истребителях вернуло серпа Кюри к разворачивающейся на их глазах катастрофе. Она взглянула на комплекс Совета в центре внутреннего островка. Два моста все еще держались, но сам комплекс опустился в воду гораздо ниже, чем обычно, и кренился на одну сторону.
— Боже мой, он задумал всех их убить!
— Он может их убить, — возразила Анастасия, — но он не может прекратить их жизнь.
Но Роуэн покачал головой:
— Ты не знаешь Годдарда!
Тем временем в нескольких милях отсюда сады на краю острова начали медленно уходить под воду.