Тощий двигался в режиме автомата. На обострившемся лице — ни одной эмоции, лишь гематомы. Ну как такому откажешь — в очередном переулке, где подвисла вековая пыль, заставил бойца употребить био. И сам приобщился, потому как нога дала четко понять — еще метр хозяин и хана тебе, миссии и всем, кто случится рядом.
— Норма, командир. — Тощий выдохнул, помассировал плечи. — Бывало хуже, помнишь?
Поощрительно хлопнул бойца по спине — мол, конечно, помню, но пора немного напрячься и возобновить движение. У нас есть общая, достаточно продолжительная история, что мне нравится, хоть и не спешу в таком признаваться. Я ведь Джимми, смекаете.
И вновь тихий скрип подвески отмерял метры. Через часок наткнулись на таких же ходоков с двумя телегами — почти караван, который помимо цивилов сопровождали двое легионеров. Вид у процессии почти солидный — добротный обвес, охрана, все дела. К нам отнеслись благосклонно — служивые равнодушно покосились, держа руки на шмалабоях, лидер команды призывно махнул рукой. Так мы влились в походный марш бригады имени Конго. На полном серьезе — бригадир обозначил позывной и, судя по интонациям, о Конго должен знать каждый порядочный цивил.
Я покивал, тощий покивал, и довольный лидер отдал команду на марш. Марта пристроилась в хвосте колонны, а большего и не надо. Сонм звуков, коими богата местная зона, враз утратили пару пунктов тревожности. Где-то кричат, звенят, стреляют, а караван идет, легионеры бдительно осматривают темные проулки, создавая иллюзию безопасности. Каюсь, ради интереса прикинул, как быстро смогу поднять процессию на ножи, и остался недоволен результатом. Грозовой Форт всегда готов удивить — зона с вечным, сука, подвохом.
Обжитых границ Преисподней достигли ближе к вечеру — и вот тут уже выгода от принадлежности охраны к легиону проявилась сполна. Патрули коротко спрашивали, сопровождение каравана било кулаком в грудную броню и о нас забывали, как о правильных верноподданных цивилах.
У Цербера, а если точнее — у тракта №9, пронзающего зону вплоть до секторов Хаоса, наши с бригадой пути разошлись. Лидер с пониманием отнесся, что мы принадлежим вольеру, формально пожелал удачи и увел команду, предвкушающую скорый отдых в одиозном питейном заведении. Прям завидую незамутненно, а тощий вообще обозначил телесный порыв — вослед убывшим.
— Командир? — в вопросе сплелось с десяток надежд и желаний.
— Будет, — ответил я коротко, и боец улыбнулся. Наметки плана уже присутствуют, действующие лица обозначены — смена №7 движется заданным курсом.
Охрана у вольера пропустила нас без вопросов — ребятушки запомнили борзых цивилов и сделали вид, что мимо проехало нечто ничтожное, смотреть на которое — моветон и западло.
— Добрый вечер, — сказал я, проходя. Шест чет проскрипел из солидарности.
Звякнул меч. Взгляды легионеров уперлись в стену на противоположной стороне улицы да так и застыли. А я вроде лакмусовой бумажки — проверил и ушел. Пусть помнят, черти.
У сарая, отданного под жилье смене №7, радушно потрескивал костерок. Над ним колдовала Фрау, рядом на лавке в отсветах пламени приютилась нервная Крыса — елозила, оглядывалась, чем беспокоила кулинара. Внутри домика на повышенных разговаривали Замес и Ива.
— Вернулись! — Мелкая подорвалась, саданула в дверь и сходу одолела метров десять разделяющей дистанции. Затем тормознула с заносом, разглядев процессию, и гневно подбоченилась: — Не поняла. Это че такое⁈ Ива!
Тощий неожиданно смутился, дернув колесницу в останов. Я и сам испытал иррациональную тревогу, хотя вроде как командир и бравый камрад. Но есть нечто нервирующее в разозленной женщине, если понимаете. А у мелкой еще и Малюта на поясе.
Ива вылетела на улицу стремительней коршуна. Следом с намеком на облегчение показался Замес и выдал сакраментальное:
— Говорил же, придут. — И мимикой обозначил — мол держался до последнего, командир, но лучше бы пришли пораньше.
Медик не слушала — оглядела команду с профессиональным прищуром, покосилась на Крысу и вкрадчиво спросила:
— Простая доставка, да?
— Тебя че, кирпичами хреначили? — Мелкая обвинительно ткнула пальцем в Шеста.
— Не, — он замотал головой. А дальше лучше бы промолчать, но он решил поделиться деталями: — Молотком.
Я на секунду прикрыл глаза — честность тощего иногда настораживает. А затем меня дернули за руку и глаза как-то распахнулись, впитывая образ Ивы. Она отпустила наплечный бинт и попыталась столь же бесцеремонно проинспектировать рану на ноге.
— Сбавь обороты, — Я попросил аккуратно, без давления. Человек таки работает.
— Кто перевязку делал?
Чет жутковатый голосок — прям арктический.
— Тощий, — пожал я плечами.
— Командир! — возмутился не ожидавший подставы Шест. — Ива, крошка, я ваще не трогал…
— На осмотр и перевязку, оба, — отрезала медик.
— Работа сделана? — вклинился в паузу Замес. Ну хоть одна здравая голова, что печется о деле.
— Начни с костлявого, — сказал я Иве успокаивающе. — Сдам миссию и приду.
— Суп почти готов, — Фрау по обыкновению привнесла в разговор мир и благодать. Святая женщина. — Замес, сходи с командиром.
И вроде просто попросила, но даже у меня не возникло мысли воспротивиться. А умник чуть легионерский салют не исполнил, но одумался и слегка опасливо присмотрелся к кулинару. Не знаю, командиру положено подмечать настрой команды — кто, кого и насколько. Но, наверное, я устал, или слишком доверился подопечным. Хотя больших косяков не наблюдается, а значит есть время подумать.
— Останься, — приказал я умнику. — Подумай, что и как мне рассказать. Все подумайте. Приду, спрошу.
— Во-во, — поддакнул тощий и мгновенно отгреб крысиным кулачком в бочину.
— Справишься? — уточнила Фрау. Приняла мой кивок и вернулась к готовке. Говорю же — золотце, когда не косячит.
С трудом отлипнув взглядом от парящего котелка, облизываемого багрянцем пламени, я развернулся и потопал к вагончику смотрящего за вольером. А там, между прочим, свой спектакль. И лучше бы придержать шаг, изучая мизансцену. Заодно и ногу поберегу, а то функция, поддерживающая скупыми импульсами, решила, что на сегодня хватит, и канула на дно. А рана, сука, болит.
На небольшой площадке, мощенной брусчаткой, хавильдар выстроил с десяток легионеров из числа охраны и ходил вдоль строя, обозначая психологическое давление. Вроде и молчит, но шаг жесткий, фигура набычена — просто классика строевой. Ать-два, товарищ сержант. Легионеры с тревогой отслеживали путь начальства. По мне так они немного заплесневели в охранке — строй держат слабо, экипировка сильно нуждается в чистке. А у второго слева выпирает пузо. Хотя будем оптимистами — значит есть, чего пожрать.
Хавильдар резко остановился и на пятках повернулся к строю. Спросил злобно:
— Кто трахал Кукушку?
Я сбился с шага. Какой-то неочевидный вопрос. Легионеры молчали и пытались изобразить служебное рвение — взгляд стеклянный, грудь колесом, все дела.
— Спрошу еще разок. Кто⁈ Трахал⁈ Кукушку⁈ — Физиономия хавильдара начала краснеть.
— По согласию же… — прозвучало неуверенное с правого фланга. А служивый-то дурак, отметил я мимоходом и приблизился еще на пару метров.
— Сука! — Фредерико неожиданно проворно засадил солдатику с ноги. — Совсем охренели? Хотите в Черную Яму? Хотите, а? А может в заслон, когда мятежники… — Он замолчал. А проблема-то ширится. Когорты отступники уже приобрели статус мятежников — такое, как правило, ничем мирным не заканчивается. Примем информацию к сведению — случай не единичный, судя по тревоге, мелькнувшей в образе хавильдара. Но мы простые цивилы и дела наши сугубо мирские.
— Возместишь, падла. Пойдешь и возместишь. — Хавильдар навис над харкающим легионером. — Но завтра. А сейчас, осью поперек, два круга по Церберу. Выполнять!
Охранка сорвалась в бег почти с облегчением. Я вежливо посторонился. Фредерико устало махнул рукой — подходи, не томи. Ну, было бы предложено.
— Так и служим, — сказал непонятно мужчина, потирая багровую шею. — Так, сука, и служим.
— С Кукушкой?
— Ты сейчас стебешься что ли? — прищурился хавильдар. — Тебе че, смешно сейчас?
Я пожал плечами. С минуту мы играли в гляделки, затем Фредерико понял, что дело это бесполезное и вздохнул:
— Да Кукушка баба известная. Стерва редкостная. Жалобы строчит только влет. Я ведь придурков предупреждал, можно, сказать, по-отечески просил…
— Ты знал про Чин-Чина? — прервал я поток красноречия. Хавильдар поперхнулся, заглянул мне в глаза и поперхнулся еще разок.
— Давай-ка внутрь, — Он отступил к вагончику. — Обсудим. Тихо и спокойно.
— Как скажешь.
В жилище хавильдара пахло табаком с нотками кофе. Уютно светила керосинка, подчеркивая рабочий бардак на столе. Фредерико шустро выставил две чашки, наплескал из закопченного чайника темной бурды и сел. Теперь нас вроде как разделяла столешница — препятствие из числа забавных.
Стул под задницей легионера нервно скрипнул. Подозреваю, камрад скорее всего пожалел, что опрометчиво отправил охранку в марш-бросок. Хотя на лице страха не читалось, что уважаю. Я принюхался к кружке, глотнул. Кофе, ек-макарек. Хреновое, чуть теплое, но кофе.
Фредерико понаблюдал за моей реакцией и немного расслабился:
— Да, я знал про Власа. Ушлепок у меня вот где стоял. — Мужчина чиркнул по горлу. — Хитрая сволочь. И сильная, из обращенных.
— А тут мы такие дерзкие, да?
— Сам же понимаешь, — фыркнул хавильдар. — Или сдуру затаил?
Я молча перебросил легионеру жетон с пометками торговца. Фредерико повертел жестянку, чуть ли не понюхал, и спросил с сомнением:
— А плюс нахера?
— Хром проникся, — охотно пояснил я. — И Виталя проникся. За остальных не поручусь, но им вроде тоже понравилось.
— Ты вот стебешься, — вздохнул мужчина. — А мне чего-то не смешно.
Помолчали, прихлебывая дрянной кофе. Мне бы печеньку, но это надо к благосклонной Фрау.